онни. Однако это подразумевало известную фамильярность, и они, также как и преподаватели, звали меня Таня-сси. Люди простого звания, с которыми я находилась в холодно-официальных отношениях и которые знали о моем статусе, в частности, охранники общежития, где я жила, обращались ко мне хаксэн (студент), что было несколько неприятно в моем возрасте. Часто они называли меня аджума (тетя), что было еще хуже. Но формально придраться тут было не к чему. Возможно, именно поэтому с этими людьми за три с половиной года жизни в Сеуле у меня не сложилось никаких личных отношений.
С другой стороны, я преподавала русский язык в престижном университете. Здесь приемлемой формой обращения ко мне коллег и студентов было сонсэн-ним. Иногда студенты меня называли кёсу-ним (уважаемый профессор), что было неправильно, поскольку у меня не было научной степени и статус мой в университете был ниже, чем у корейских преподавателей. Однако такое обращение грело душу, и я с готовностью на него откликалась. Слаб человек.
Когда я гуляла по улице с сыном, ко мне обращались аджумони. На рынке или в магазине - сонним (гость, клиент). Знакомые продавцы звали онни. В отличие от Сеульского национального университета на рынке это обращение не звучало фамильярно. Оно подчеркивало доброжелательное внимание и равенство наших статусов.
"Мужчина состоит из мужа и чина". Эта шутливая чеховская фраза в буквальном смысле применима к современным корейцам. Мужчина в Корее очень высоко ценит свою принадлежность к определенному месту работы, наличие должности и чина. Обращения, которые в буквальном переводе звучат как "почтенный начальник управления", "почтенный хозяин фирмы", "почтенный профессор", "уважаемый менеджер" и прочее - обычные обращения к мужчине с положением и не только на работе. Чтобы приблизительно представить себе то обилие названий должностей, которое существует в корейском языке, русскому человеку, наверно, надо вспомнить произведения Гоголя и их героев - титулярных советников и коллежских асессоров. Помню одного немолодого человека, который был церковным сторожем и все время проводил в небольшой комнатке у ворот. К нему обращались пышным словом самуджан-ним, то есть "почтенный руководитель служебного помещения".
Как-то раз я шла по подземному переходу, и вдруг шедшая рядом молодая женщина, увидев кого-то впереди, закричала: "Саджан-ним!" (то есть почтенный хозяин предприятия). Большинство мужчин от сорока и старше, находившиеся в переходе,- а их было немало - немедленно повернулись на ее зов. Из этого эпизода я сделала вывод, что большинство корейцев с возрастом достигают желанной цели и становятся хозяевами собственного дела, что дает им право называться благозвучным для корейского уха словом саджан-ним, а даже если не становятся, то все равно оно является для них лучшим комплиментом, подобно тому, как радует душу лейтенанта обращение к нему "господин майор".
Вежливость словесная непременно подкрепляется определенными действиями. Важнейшей заповедью культурного человека в Корее является следование Правилам поведения почтительных детей. Они неписаные, но соблюдаются повсеместно:
Ј Нельзя перешагивать через старшего, если он лежит и отдыхает, особенно в области головы (учитывая, что корейцы традиционно спят, едят, пишут - словом, живут на полу, а мебель в корейском доме минимальная, это весьма актуально).
Ј Нельзя лежать, если старший в это время кушает.
Ј Садясь за стол, не бери ложку раньше старшего.
Ј Подавай старшему что-либо и принимай от него двумя руками.
Ј Повсеместным обычаем является запрет курить при "старшем", даже если "младший" сам в годах. Если "младший" пьет спиртное за одним столом со "старшим", поднося рюмку ко рту, он обычно отворачивается и прикрывает ее руками.
В Сеуле имеется бесчисленное множество частных школ: кулинарии, народных и бальных танцев, музыкальных, икэбаны, живописи, графики и ваяния, макияжа, компьютерных, фотографии, спортивных, иностранных языков, ораторскою искусства и к д. Особой популярностью среди них пользуется Школа вежливости при старейшем учебном заведении страны, конфуцианской академии Сонгюнгван. По утрам в будни сюда регулярно прибывают автобусы, из которых чинно выходят ребятишки в национальных одеждах - школьники младших классов - и под наблюдением классных руководителей направляются к старинному павильону, перед которым стоят фанерные ярко раскрашенные фигурки с отверстиями вместо лиц, в национальных платьях, со сложенными особым способом руками на груди. Учителя объясняют детям, какие позы следует принимать в разных случаях жизни, а затем те по очереди подходят к фанерным муляжам и просовывают свои личики в выпиленные отверстия, автоматически принимая при этом нужное положение. Так малыши обучаются основам вежливости, а заодно приобретают навыки ношения национальной одежды, которая считается самой нарядной и праздничной.
Посещают Школу вежливости и взрослые. Я присутствовала на занятиях, где женщины разных возрастов изучали правила сервировки и подачи индивидуальных столиков с едой почетным гостям. Особым предметом в этой школе считается большой поклон, который невестка обязана делать перед свекром и свекровью сразу после свадьбы и во время их 60-летних юбилеев (хвангап), а также во время поминальных обрядов перед табличками предков. Дело это весьма сложное и требует долгой тренировки и хорошей спортивной формы.
Вот как описывается последовательность совершения большого поклона в статье "О правильной вежливости" в журнале "Вести с родины (Когук сосик)": 1) сложить руки - одну поверх другой, поднять их до уровня глаз, склонить голову и прижать к рукам; 2) сесть на корточки, касаясь ягодицами пола; 3) наклонить тело вперед таким образом, чтобы руки с прижатой к ним головой почти касались земли. О том, как подниматься после поклона, в статье не было написано, но я видела по телевизору, что делать это надо, не касаясь руками пола, просто сильным толчком. Мне показалось это настолько трудным, что в душе я порадовалась, что мне никогда не надо будет делать большой поклон. Для кореянок же он - признак воспитания и манер, и воспринимают они это действие, вероятно, не так, как я. Не как тяжелую и неприятную обязанность, но как один из цветков в букете своих достоинств.
12. Умирает тигр - оставляет шкуру, умирает человек - оставляет имя
Выбор имени новорожденного - дело семейное и никаким особым мероприятием не отмечается. Родители дают его сами, иногда просят помощи знакомого или родственника, хорошо знающего иероглифику, или обращаются в "философские академии" (чхорхагвоны), где подбором имен занимаются профессионалы. Важнейшее правило: ребенок никогда не может быть назван именем его родителей или предка. Недопустимо использование хотя бы одного иероглифа из их имен. При выборе имени обязательно учитываются четыре устоя саджу: год, месяц, дата и час рождения - и степень родства ребенка с предком.
Как объяснил мне аспирант ИСАА при МГУ южнокореец Чхве Гвансик, иероглиф сик в его имени был предопределен за несколько веков до его рождения. Сейчас даже невозможно сказать, когда именно это было сделано. Этот слог является постоянным не только для его, конкретно, имени, но и для всех его родных и двоюродных братьев - потомков в 35-м поколении основателя рода - высокопоставленного чиновника, канонизированного конфуцианского святого, в России известного как выдающийся корейский поэт IX века, Чхве Чхивона. Поэтому их зовут так: Чхве Хансик, Чхве Вонсик, Чхве Кён-сик, Чхве Мёнсик. Для потомков того же предка в 36-ом поколении таким повторяющимся слогом является слог бён: Чхве Бённёль, Чхве Бёнхун. Таким образом, мужчины каждого поколения имеют в своем имени повторяющийся слог. В последнее время тот же принцип стали применять для женских имен: Хегён, Хеок, Хемён.
Как и у китайцев, имена у корейцев состоят обычно из трех иероглифов, каждый из которых читается как слог, например, Ли Санхун. Первый - фамилия, два последующих - имя. Иногда полное имя состоит из двух иероглифов - по одному на фамилию и имя: Ким Гу, Син Сон. Встречаются фамилии из двух иероглифов: Токко, Намгун, Сону, Чегаль. В таком случае полные имена состоят из трех или четырех иероглифов: Намгун Ю, Сону Чунхо. Иероглифы имени сочетаются между собой по смыслу и звучанию, причем эти сочетания отличаются от сочетаний в китайских именах. Разница определяется нюансами национальных представлений о красоте, благе и добродетели, традицией, модой и другими факторами. И все же по иероглифам имени трудно судить, корейское оно или китайское, за исключением того очевидного случая, когда мы имеем дело с фамилией, которая существует только в корейском или только в китайском языке.
Можно принять за корейское и японское имя, если фамилия в нем состоит из одного иероглифа, и он совпадает с одним из 249 иероглифов корейских фамилий. Например, фамилия министра иностранных дел Японии начала XX века была Хаяси. Такая же фамилия есть и у корейцев и читается как "Лим". Полное имя министра читается по-корейски как "Лим Тхэбо" и ничем не отличается ни по произношению, ни по написанию от обычного корейского имени. Таким образом, различение китайских, корейских и японских фамилий по их написанию представляется делом весьма затруднительным.
Если раньше имена были только иероглифические, то в последние годы появилась тенденция давать детям чисто корейские имена: Нарэ (крыло), Арым (изобилие), Саран (любовь), Парам (ветер), Пада (море), Ханыль (небо). Поначалу такие имена были неофициальными, дополнительными к официальным иероглифическим именам, которые вписывались в метрики и прочие документы. Теперь многие дети официально имеют только корейские имена, и тогда их фамилия пишется иероглифом, а имя - корейской азбукой, образуя красивые сочетания. Например, имя Кан Парам звучит как "речной ветер", хотя фамилия Кан - это омоним слова "река".