Лояльные правителю чиновники тоже были не очень-то довольны, поскольку в 1466 году Седжо отменил выдачу земельных наделов за ранги, оставив чиновникам только должностные наделы, выдававшиеся строго в личное пользование на время службы. С экономической точки зрения такое решение было правильным, а с политической — не очень. Правитель Сонджон в 1470 г. «закрутил гайки» еще сильнее. Если раньше чиновники самостоятельно собирали с наделов то, что было им положено для кормления, то отныне этим стало заниматься государство. Иначе говоря, система наделов была заменена выплатой жалованья. Такой порядок меньше нравился чиновникам, поскольку при прямом сборе налога на кормление они всегда ухитрялись взять с крестьян немного больше положенного. Вдобавок сбор налогов давал чиновникам определенную власть над крестьянами. Но если чиновники были недовольны новшествами, то крестьяне встретили их с радостью, поскольку иметь дело только с государством им было проще и выгоднее.
Укрепление центральной власти и оптимизация расходов на содержание аппарата позволили Седжо продолжить освоение северных территорий, массово переселяя туда народ. Принудительные переселения, а также перманентное увеличение налогового бремени вызывали недовольство у крестьян. Примером совпадения чиновного и крестьянского недовольства может служить произошедшее в 1467 году восстание чиновника Ли Сиэ, имевшего земельные владения в провинции Хамгильдо[64]. Ли Сиэ был недоволен произволом пришлых чиновников и требовал, чтобы назначения производились из рядов местного чиновничества. Это требование было чуждо крестьянам, не видевшим разницы между «своими» и «чужими» чиновниками, но крестьяне имели свои поводы для недовольства и потому поддержали Ли Сиэ.
Следствием борьбы с конфуцианскими учеными мужами стало ослабление государственного давления на буддизм. При Седжо были изданы многие буддийские трактаты, причем — на корейском языке, доступном простому народу. Выгод вышло две — распространение буддийских идей ослабило позиции конфуцианцев, а народ стал более грамотным.
Тиран Ёнсан-гун
Имя десятого правителя государства Чосон Ёнсан-гуна, который правил с 1495 по 1506 год, стало нарицательным обозначением жестокого тирана-самодура. Впрочем, если тщательно взвешивать поступки, то наиболее жестоким правителем в корейской истории следует считать корёского Чхунхе-вана, но деяния Ёнсана описаны гораздо подробнее и ему в знак презрения не было присвоено посмертное имя. Иначе говоря, он был понижен из правителей в князья-гун и упоминается с этим титулом.
Отцом Ёнсана был внук правителя Седжо Сонджон, правивший с 1469 по 1494 год. Можно сказать, что посмертное имя Сонджона не случайно созвучно имени Седжона Великого, потому что этот правитель проводил схожую политику — укрепляя опоры государства, не забывал о науках и покровительствовал ученым. При Сонджоне в чиновниках служило много представителей фракции сарим, что положительно сказалось на управлении государством. Восстанавливать придворную академию Чипхёнджон Сонджон не стал, но учредил Ведомство специальных советников (Хонмунгван), которое, помимо хранения официальных документов и сбора исторических материалов, выполняло ряд функций Чипхёнджона.
Несмотря на ряд позитивных изменений, произошедших в правление Сонджона, в государстве назревал кризис, вызванный усилением сановников высших пяти рангов, имевших крупные земельные владения. Большинство этих сановников, именовавшихся консин (заслуженные сановники), не были конфуцианцами, и потому их действия не ограничивались, хотя бы отчасти, нормами конфуцианской морали. Пользуясь своей властью, заслуженные сановники «брали там, где можно было взять, а где нельзя — отнимали силой». Они скупали земли и осваивали пустоши, которые становились их собственностью (освоение пустошей требовало много средств и рабочих рук, поэтому им могли заниматься только богатые семейства). Ростовщичество позволяло порабощать свободных крестьян, которые в случае неуплаты долга становились рабами вместе со своими семьями. Наделы несостоятельных должников также переходили к кредиторам.
Взыскание налогов и податей сопровождалось многочисленными злоупотреблениями, начиная с самовольного увеличения ставок и заканчивая махинациями с натуральным налогом, который выплачивался сырьем или какой-то продукцией. Чиновники обогащались, народ разорялся, а государственная казна оскудевала. В конце XV века по стране прокатилась волна народных восстаний. Чосон оказался на пороге политического кризиса, и сложилось так, что в это тяжелое время на престоле сидел никудышный правитель Ёнсан-гун.
Госпожа Юн, мать Ёнсана, была дочерью высокопоставленного сановника, которая стала женой правителя Сончжона после смерти его первой жены, от которой не осталось наследников. По какой-то причине (реальной или надуманной — неизвестно) в 1479 году, когда Ёнсану было три года, госпожа Юн попала в немилость. Сончжон изгнал ее из дворца, а затем приказал покончить жизнь самоубийством.
Ёнсан стал правителем в восемнадцатилетнем возрасте, который в старину совершеннолетием не считался. Юного правителя опекала придворная клика, возглавляемая его бабкой, матерью Сочжона, государыней Инсу. Пользуясь возможностью и умело используя такие черты характера Ёнсана, как жестокость, мнительность и безрассудность, эти временщики начали устранять своих конкурентов — чиновников-конфуцианцев, принадлежавших к фракции сарим, и «заслуженных сановников». Показательной стала расправа над конфуцианцами, открывшая череду репрессий Ёнсан-гуна. Последователь известного конфуцианского философа Ким Джонджика вставил в текст официальной исторической хроники фрагмент, в котором очень мягко, иносказательно осуждалась узурпация власти правителем Седжо, который приходился Ёнсану прадедом. Подобный поступок заслуживал не более чем ссылки, но Ёнсан приказал пытать и казнить виновного, а также еще четырех известных конфуцианских ученых. Многие конфуцианцы были отправлены в ссылку. Не избежал наказания и мертвый Ким Джонджик — останки «изменника» выкопали и символически отсекли ему голову.
С «заслуженными сановниками» в 1504 году расправились под тем предлогом, что они, дескать, были виновны в изгнании и смерти матери правителя. Множественные несправедливости вызвали недовольство во всех слоях общества, которое привело к свержению и ссылке Ёнсан-гуна в 1506 году (традиционно он вскоре умер в ссылке). Престол перешел к сводному брату Ёнсана Ли Ёку, известному по посмертному имени Чунджон.
Ренессанс конфуцианства в XVI веке
XVI век стал веком победы конфуцианцев-сарим над «заслуженными сановниками», в число которых входили не только выдвиженцы правителей, но и представители боковых, то есть «неправящих» ветвей дома Ли.
Первая половина XVI века, бо́льшая часть которой пришлась на правление Чунджона (1506–1544), была неблагоприятной для сарим. В 1519 году, после того, как конфуцианцы, возглавляемые Чо Гванчжо, потребовали отмены привилегий наиболее высокопоставленных «заслуженных сановников», те в ответ убедили правителя Чунчжона в том, что сарим готовят государственный переворот. Чо Гванчжо и его сподвижники были отправлены в ссылку, где и убиты. Пострадали и те конфуцианцы, которые не принимали непосредственного участия в нападках на «заслуженных сановников». Предосторожности ради их лишили должностей и сослали.
Следующее масштабное гонение на конфуцианцев спровоцировали они сами. После смерти Чунчжона разгорелась борьба за престол между двумя группировками, поддерживавшими разных сыновей покойного правителя. Конфуцианские сановники примыкали к обеим группировкам. Вначале победили те, кто поддерживал старшего сына Чунчжона Ли Хо, известного как правитель Инджон. Но на восьмом месяце правления тридцатилетний Инджон умер и престол перешел к его младшему брату Ли Хвану, получившему посмертное имя Мёнчжон. Сторонники Мёнчжона расправились со сторонниками Инджона — более ста человек были казнены, несколько сотен отправили в ссылку.
Однако то было в столице, а на местах конфуцианцы пользовались большим влиянием, которое обусловило их возвращение к власти во второй половине XVI века. Этот процесс активизировался после прихода к власти правителя Сонджо (1567–1608), рьяного сторонника конфуцианства. В его правление конфуцианцы стали доминировать в управленческом аппарате, а, заодно возросла значимость образования для поступления на службу и дальнейшего продвижения. Образованность снова возобладала над преданностью. Преданность тоже имела большое значение, но стояла на втором месте.
При Сонджо появились первые тан — политические партии. Многие историки берут слова «политические партии» в кавычки, давая понять, что придворные группировки не могут считаться полноценными партиями. Но как известно, если тигра назвать «большим животным», он от этого не превратится в буйвола. У придворных группировок были лидеры и общая цель, а у тан — определенные идейные представления. Группировки действовали в пределах столицы, а тан распространяли свое влияние по всей стране. И вообще тан были более масштабными, так что, называя их «партиями», можно обходиться без кавычек.
Годом основания партий-тан стал 1575 год, когда среди придворных сановников возникла борьба за назначение на высокий пост Палаты чинов. Сторонники Ким Хёвона, проживавшего в восточной части столицы, образовали Восточную партию, а сторонники дяди правителя по материнской линии Сим Ыйгома, проживавшего в западной части, — Западную партию. Разница между партиями заключалась не только в поддерживаемых кандидатах, но и в концепции мировоззрения. «Западники» были материалистами, считавшими первоосновой бытия энергию ки (ци) — жизненную силу, а их восточные оппоненты утверждали приоритет духа над материей. В скором будущем Восточная партия распалась на Северную и Южную партии.