[97], удобнейшей базой вблизи от Японии и промежуточным звеном между Порт-Артуром и Владивостоком. Вдобавок к этому выход России на юг полуострова усиливал русское влияние в Корее в целом. Японцы это прекрасно понимали и потому дипломатическим путем, при поддержке Великобритании, вынудили русских отказаться от Мозампо в 1903 году.
Это событие можно было считать проигрышем России в «мирной» борьбе за Корейский полуостров. Русские пытались действовать только обычными дипломатическими путями. Манипулировать общественным мнением они не могли, потому что сторонников сближения с Россией в корейском обществе было очень мало, в отличие от настроенных прояпонски. Для многих корейцев Япония была образцом для подражания — кошкой, которая за короткий срок превратилась в грозного тигра, страной, которая одним прыжком перенеслась из темного прошлого в светлое будущее. Все видели, как агрессивно и беспардонно ведут себя японцы на корейской земле, но часть корейцев мирилась с этим, считая утрату самостоятельности приемлемой платой за прогресс.
После ликвидации Общества независимости, которое сначала казалось корейскому правительству удобным инструментом для изображения «диалога» с подданными, а затем превратилось в опасного противника, правительство отказалось от мысли об использовании политических организаций в своих целях. А вот японцы пользовались этим оружием весьма умело. В августе 1904 года с помощью бизнесмена Сон Бёнджуна, бывшего корейского чиновника, эмигрировавшего в Японию в 1895 году, японцы основали в Корее Общество единения и прогресса (Ильчинхве), в руководстве которого можно было увидеть как бывших лидеров Общества независимости, так и уцелевших тонхакистов. Ильчинхве охватывало все слои корейского общества, начиная с правящей верхушки и заканчивая крестьянами и ремесленниками. У каждого были свои надежды, связанные с японцами. Крестьяне хотели жить лучше, «как в Японии», ремесленники надеялись на увеличение спроса на их изделия, бизнесмены — на подъем производства и оживление торговли, а чиновники — на быстрый карьерный рост (министра образования Ли Ванъёна, тайно вступившего в Ильчинхве вскоре после образования этого общества, японцы сделали премьер-министром).
Марионеточность и узкая направленность Ильчинхве, созданного только лишь для подготовки превращения Кореи в протекторат Японии, красноречиво подтверждаются тем, что оно было распущено указом японского генерал-губернатора Тэраути Масатакэ в сентябре 1910 года. Обед приготовлен — повара больше не нужны.
В августе 1904 года был заключен Корейско-японский договор о сотрудничестве, предоставлявший японцам права контроля над корейскими финансами и политикой. Правитель Коджон и его ближайшее окружение пытались противостоять «ползучей» японской оккупации, но это противостояние ничего не решало, поскольку к 1906 году японцы, под предлогом проведения реформ, завладели всеми рычагами управления. Функции корейского государственного банка перешли к японскому банку «Дайити гинко»[98]. Был начат обмен корейских денег на японские иены. Корейскую армию сократили до 9000 человек. Ведомство двора, через которое Коджон и его окружение управляли государством, превратилось в сугубо декоративный орган. Для того чтобы лишить Коджона возможности «заигрывать» с Россией и другими западными державами, у Ведомства двора отняли право на сбор налогов, акцизов и арендной платы за пользование государственными землями. Правитель даже не мог самостоятельно распоряжаться своими личными средствами, хранившимися в банке «Дайити Гинко». Корейских дипломатов, работавших за границей, отозвали, иностранные посольства в Корее «сократили» до консульских отделов, лишив тем самым корейское правительство самостоятельно выстраивать отношения с иностранными государствами.
В феврале 1904 года Япония начала войну с Россией, в которой одержала победу как на суше, так и на море. В сентябре 1905 года в американском городе Портсмуте был подписан мирный договор, в котором помимо прочих уступок Россия признавала свободу действий Японии в Корее и уступала Японии арендные права на Порт-Артур и весь Ляодунский полуостров. Место подписания договора было выбрано не случайно. Американский президент Теодор Рузвельт, выступавший в роли посредника при заключении мирного договора, не скрывал своих прояпонских взглядов. Его «благословение» на захват Корейского полуострова Япония получила в обмен на отказ от претензий на Филиппины, находившиеся в то время под властью США[99].
Японцам оставалось сделать немногое — официально утвердить свою власть над Кореей.
Концепция национального единства
Идеологическим основанием порабощения Кореи служила идея о единых корнях японского и корейского народов, активно эксплуатируемая японцами. Корни и впрямь отчасти были едиными — японская нация создалась в результате смешения переселенцев с Корейского полуострова с коренными жителями Японских островов. Корейская культура оказала огромное влияние на формирование японской культуры, поскольку Корея служила передаточным звеном между Китаем и Японией.
Однако идея объединения народов и стран на основании общих корней может быть политически жизнеспособной только в том случае, когда это объединение основано на равноправии и взаимном уважении народов. Более передовая нация может рассчитывать на роль «старшего брата» только в том случае, если она бережно и уважительно заботится о своих «младших братьях». В противном случае объединение народов сводится к эксплуатации слабого сильным, а в этом случае общие корни не имеют ровным счётом никакого значения. Японцы постоянно рассуждали о единых корнях японского и корейского народов, но эта демагогия не могла никого обмануть. Обманывались по собственному желанию только те, кто хотел быть обманутым, кто ожидал от японцев каких-то благ. К сожалению, концепция единства Кореи и Японии пользовалась значительной популярностью в высших и средних слоях корейского общества. Высшие слои общества определяли корейскую политику, а средние (буржуазия и чиновники) создавали основу для японского господства.
Установление протектората
Политическая обстановка вынуждала Японию к постепенному установлению своей власти над Кореей. После того, как Корея попала под японское управление, встал вопрос о протекторате. Эту идею «благословили» в 1905 году Великобритания и США, а Россия, после поражения в войне с Японией, полностью лишилась влияния на Корейском полуострове. Империя Цин в начале XX века агонизировала и уже не могла оказывать реального политического влияния в Восточно-Азиатском регионе. Можно сказать, что в 1905 году сложились идеальные условия для аннексии Кореи Японией. Если бы США и Великобритания могли бы знать, чем обернется их уступчивость спустя три с половиной десятилетия… Впрочем, несмотря на все прогнозы, будущее всегда остается неведомым.
Осенью 1905 года японский посланник Ито Хиробуми, прежде занимавший посты министра внутренних дел и премьер-министра Японии, предложил корейскому правительству подписать договор о протекторате Японии над Кореей[100]. Правитель Коджон, в лучших дипломатических традициях, уклонился от обсуждения этого вопроса, сославшись на нездоровье. А премьер-министр Кореи Хан Гюсоль прямо сказал, что он не станет подписывать ничего подобного. Но как гласит японская пословица, остановить самурая может только меч в руках другого самурая. Ито Хиробуми удовлетворился подписями пяти министров-предателей, которые покрыли себя несмываемым позором, согласившись продать свою родину японцам. Вот их имена — Ли Ванъён, Ли Гынтхэк, Ли Джиён, Квон Джунхён и Пак Джесун.
Японо-корейский договор о протекторате, заключенный 17 ноября 1905 года, с точки зрения норм международного права являлся ничего не значащей бумажкой, поскольку он не был заверен большой государственной печатью, которая находилась в руках правителя Коджона. Вместо нее поставил свою печать министр иностранных дел Пак Джесун. Впрочем, Ито Хиробуми и тех, кто стоял за ним, не интересовали такие «мелочи», как правомочность договора о протекторате. Японцам было важно формально соблюсти приличия, дабы оккупация Кореи не выглядела бы слишком уж беззастенчивой.
На что надеялся правитель Коджон, отказываясь обсуждать заключение договора о протекторате? Россия к тому времени «выбыла из игры», а на помощь агонизирующей империи Цин не мог рассчитывать даже такой недальновидный политик, как Коджон. Но оставались еще США, претендовавшие на роль главного игрока и верховного арбитра в Восточной Азии. Однако дипломатическая миссия США в Корее свернула свою деятельность сразу же после подписания договора о протекторате. Жест был красноречивым — получив Филиппины, американцы не собирались вмешиваться в японо-корейские дела. Джентльмены держат данное слово даже в том случае, если ради этого им приходится поступать не по-джентльменски.
Несмотря на «предательство» американцев, император Коджон продолжал питать иллюзии относительно помощи западных держав. В 1907 году он отправил двух своих приближенных — бывшего заместителя министра юстиции Ли Сансоля и бывшего прокурора Ли Джуна на Вторую Международную мирную конференцию в Гааге, которая проходила с 15 июня по 18 октября 1907 года. Делегаты должны были рассказать о том, как подписывался договор о протекторате, и попросить помощи мирового сообщества. В Петербурге к Ли Сансолю и Ли Джуну присоединился Ли Виджон, сын бывшего корейского посла в Российской империи Ли Бомджина, который отказался возвращаться в Корею после заключения этого позорного договора. Отправляя делегатов с подобным поручением, Коджон поступал крайне наивно, поскольку все, кому следовало, были прекрасно осведомлены о том, что договор о протекторате сфабрикован японцами. Корейским делегатам не позволили выступить на конференции, они смогли только дать несколько интервью журналистам.