Тем временем победы Суворова внесли изменения в первоначальные планы Брюи. Теперь флот надо было использовать, прежде всего, для эвакуации французских войск из Ливорно и доставки подкреплений в Геную терпящему поражения генералу Моро. Уже в море Брюи получил новое распоряжение директории – соединиться с испанцами, а затем следовать к Мальте, деблокировать ее, и только потом идти к Генуе, чтобы вывезти хотя бы часть блокированной армии Моро. Получил Брюи и пакет для генерала Бонапарта, которому приказывалось срочно прибыть в Италию из Египта, чтобы принять командование французскими войсками против неудержимо наступавшего Суворова.
25 мая Брюи прибыл в Геную. Выгрузив подкрепление для Моро, он немедленно вышел в море и в ночной темноте благополучно разошелся с английской эскадрой Кейта. 12 июня Брюи был уже в Картахене, где успешно соединился с починившимся испанским флотом. Теперь под флагом Брюи было уже 40 линейных кораблей. Несмотря на это, от плавания в Египет осторожный Брюи все же отказался. Туда были посланы лишь несколько легких фрегатов. Брюи предложил было испанскому командующему выманить англичан из Средиземного моря, после чего осуществить экспедицию на Мальту. Но испанский адмирал, боясь блокады Картахены, предложения не принял.
Что касается англичан, то и они времени даром не теряли, стянув к этому времени в Средиземное море 50 линейных кораблей. Увы, ничего путного вся эта армада сделать так и не смогла. Пока английские эскадры метались по всему Средиземноморью, франко-испанский флот вновь миновал Гибралтар и без всяких происшествий прибыл в Кадис, а оттуда, пополнив запасы, французы перешли в Брест. Кейт погнался было за ним, но безуспешно. Ловушки англичан на этот раз не сработали. И все это при их полном господстве на море!
Что касается Брюи, то, несмотря на несомненный успех в угадывании намерений английских адмиралов и их одурачивании, почти никаких реальных результатов этот смелый рейд франко-испанского флота в Средиземное море не имел.
Однако теперь в Атлантике утвердился мощный франко-испанский флот, явно нацеленный на Англию. Средиземное море сразу же стало второстепенным театром морской войны. Узнав, что французы убрались в Брест, Нельсон вернул свою эскадру в Палермо. Там он сообщил королю Обеих Сицилий о том, что главнокомандующий дал ему полную свободу действий в пользу Его Величества. Обрадованный Фердинанд сразу же попросил Нельсона поспешить на Неаполь.
– Я только приведу в порядок такелаж и пополню запасы, после чего сразу же поспешу на всех парусах к вашей столице! – отвечал ему Нельсон, хотя пока особого желания покидать Эмму после весьма продолжительной разлуки он не слишком хочет.
Уже готовя корабли к переходу в Неаполь, английский контр-адмирал обратился к королю Фердинанду с неожиданным предложением.
– Ваше Величество! Не желаете ли присоединить к своей короне такую жемчужину, как Мальта!
Король только что вернулся с охоты и был полон приятных воспоминаний о свежевании убитого оленя.
– Не надо мне вашей Мальты, Нельсон! – замахал он руками. – Я не знаю, как мне возвратиться в Неаполь, а вы еще Мальту мне суете! Там же французы! К тому же русский царь Павел стал магистром Мальтийского ордена и очень обидится на меня, если я полезу в его дела! Зачем мне новая головная боль!
– Но, Ваше Величество! – не унимался Нельсон. – Я просто напоминаю вам указ императора Карла Пятого, который, отдавая в шестнадцатом веке остров в правление монашествующим рыцарям, оговорил, что если они когда-нибудь покинут остров, то тот переходит под власть сицилийских королей.
– Что бы не говорил Карл Пятый двести пятьдесят лет назад, но не мне сейчас тягаться в драке за Мальту! Там и без меня большая очередь желающих! – ответил Фердинанд вполне разумно, зевая в кулак.
– Тогда не будете ли вы против, если Великобритания от вашего имени возьмет на себя заботу об острове? – снова перешел в наступление Нельсон.
– Ради бога! – махнул пухлой рукой Фердинанд. – Делайте с ней что угодно! Меня это не касается!
– Прекрасно! – встрял в разговор сэр Гамильтон и достал из портфеля хрустящие листы бумаги. – Скрепим наше соглашение подписями и печатями!
Фердинанд Четвертый безропотно чиркнул пером. Его секретарь прихлопнул бумагу гербовой королевской печатью.
– Разрешите откланяться, Ваше Величество! – склонили головы Нельсон и Гамильтон.
– Кажется, дело сделано! – обменялись они мнением, когда покинули королевский дворец. – Рано или поздно, но Мальта будет нашей!
На следующий день Нельсон с Эммой уже обговорили все вопросы с Марией-Каролиной, а еще несколько дней спустя король Фердинанд Четвертый официально объявил, что он провозглашает себя законным правителем Мальты, но вверяет ее судьбу в руки Англии.
Таким образом теперь на Мальту одновременно претендовали сразу два «законных» властителя: император Павел Первый, ставленник не смирившихся с потерей острова рыцарей-госпитальеров, и король Фердинанд в силу стародавнего испанского документа, вытянутого на свет божий Нельсоном и леди Гамильтон. При этом сама Мальта была все еще в руках французов, а блокировала остров английская эскадра. Разобраться в этом хитром пасьянсе не было под силу никому.
О своем ставленнике Нельсон сразу же известил блокировавшего остров капитана Белла: «Король неаполитанский есть законный государь острова Мальты, и я согласен с тем, что его флаг должен развиваться во всех пунктах острова. Но так как можно не сомневаться, что неаполитанский гарнизон сдаст остров любому, кто пожелает заплатить, то необходимо, чтобы Мальта находилась под покровительством Великобритании на всем протяжении войны. Поэтому король неаполитанский желает, чтобы во всех пунктах, где развевается неаполитанский флаг, рядом с ним был поднят английский флаг. Я уверен, что неаполитанское правительство без каких-либо возражений уступит владение Мальтой Англии. На днях я вместе с сэром Уильямом Гамильтоном добился у короля тайного обещания не уступать Мальты никому без согласия британского правительства. Вы не должны допустить, чтобы на острове развевался какой-либо флаг, кроме английского и неаполитанского. В случае если какая-либо группа мальтийцев захочет поднять русский флаг, то впредь ни король, ни я не позволим мальтийцам ввозить из Сицилии хлеб для собственных нужд».
Что и говорить, это был весьма сильный ход. Впрочем, обладать Мальтой мог только тот, кто ее захватит. Для того чтобы оправдать владение островом, аргументы имелись у всех. Однако если Ушаков вел себя в отношении англичан предельно корректно, как и подобает союзнику, то Нельсон, не без оснований, боясь энергичного и предприимчивого русского адмирала, действовал откровенно враждебно.
Удивительно, но неприязнь к русским, которую афиширует в своих письмах, совершенно не помешала Нельсону выпрашивать у тех же русских награды. Через голову Ушакова в эти же дни Нельсон трижды пишет в Петербург, прося российского императора наградить мальтийскими крестами капитана Белла, который уже больше года блокирует Мальту, и… леди Гамильтон за ее невиданную заботу и гостеприимство к бежавшим с острова мальтийцам.
Подумав, Павел Первый велел переслать Нельсону два белоэмалевых крестика. В Англии известие «об удостоении» жены посла российской награды вызвало немало разговоров и популярности леди Гамильтон не прибавило.
Сам Нельсон сразу же заказал портрет любимой с мальтийским крестом на груди, который повесил в своей каюте. А Мария-Каролина сочла скромный крестик недостойным своей блистательной подруги и велела украсить его бриллиантами.
Двадцать третьего апреля 1799 года капитан II ранга Сорокин подошел к городу Бриндизи и установил там власть неаполитанского короля.
Вот что писал Ушаков русскому посланнику в Константинополе Томаре о взятии Бриндизи: «Милостивый государь Василий Степанович! С удовольствием имею честь уведомить ваше превосходительство, что неаполитанского владения город Бриндичи (так в тексте. – В.Ш.) и крепость при оном отрядами нашими от французов освобожден. С всеподданейшего рапорта Его Императорскому Величеству и с письма губернатора города Летчи, к неаполитанскому консулу писанного, прилагаю копии, из которых усмотреть изволите, в какой робости находятся теперь французы. Коль скоро увидели они приближающуюся нашу эскадру к Бриндичи, из-за обеда без памяти бежали на суда и ушли; оставили даже весь прибор свой на столе, собранные в контрибуцию деньги и серебро, ничего из оного взять не успели. С таковым добрым предзнаменованием ваше превосходительство поздравить честь имею».
Далее русские суда повернули на север. Следующей на очереди была небольшая крепость Марло. Высаженным на берег десантом командовал капитан-лейтенант Белли. Его действия были настолько успешны, что крепость также вскоре капитулировала. Такая же участь постигла и следующую монфридонийскую крепость Фаджио.
Капитан-лейтенант Григорий Белли далеко не последний герой в нашем повествовании, а потому познакомимся с ним поближе.
…В один из летних дней 1782 года на квартиру русского посла в Англии графа Семена Воронцова явился молодой человек.
– Генрих Белли, – назвал он себя. – Штурманский помощник. Желаю предложить свою шпагу русской императрице.
Воронцов невольно улыбнулся. Офицер был на удивление худ, фамилия же его в дословном переводе на русский означала не что иное, как «пузо». Большего несоответствия фамилии и ее обладателя граф еще не встречал. Проситель пришелся послу по душе, и вопрос о приеме на русскую службу был решен довольно быстро.
Спустя недолгое время в списке офицеров русского флота по-явился мичман Григорий Григорьевич Белли. Через год он был уже лейтенантом, еще через три – капитан-лейтенантом и командиром судна «Полоцк», а с открытием военных действий против турок в 1787 году поступил под начальство Федора Ушакова, с которым и прошел все главные сражения – при Керчи, Фидониси, Гаджибее и Калиакрии, получив за последнее орден Святого Владимира… К началу экспедиции Ушакова он был уже капитан-лейтенантом и командиром фрегата «Счастливый». Белли неплохо показал себя при освобождении островов, и особенно при Корфу. Биограф героя так пишет об участии Белли во взятии крепости Корфу: «Во время осады Корфу Белли не сидел сложа руки и если не получил в период блокады острова никакой награды, то только потому, что император Павел был недоволен вообще всей экспедицией…»