– Доложите, что вами сделано за время моего отсутствия! – вопросил лорд Кейт.
– Я блокировал Мальту!
– Находясь в Палермо?!
– Какая разница, где я находился!
– К сожалению, большая, и мне очень жаль, что целый командующий эскадрой этого не понимает или попросту не хочет понять!
После разговора, во время которого, как впоследствии признавался сам Кейт, он «щелкал кнутом», чтобы вывести, наконец, Нельсона из состояния вечного праздника, оба адмирала отправились в Палермо. Вицеадмирал Кейт желал убедиться в боеспособности стоящих там кораблей.
Королевская чета приняла старшего Средиземноморского флагмана подчеркнуто холодно, давая тем самым ему понять, что он никто по сравнению с их любимцем. Весьма надменно вели себя с Кейтом и Гамильтоны, в особенности леди Гамильтон, каждой фразой подчеркивая гениальность своего возлюбленного и ничтожность его начальника. Кейт, разумеется, был возмущен. Нельсон, понимая всю двусмысленность ситуации, пытался, где можно, сгладить все шероховатости, но это ему удавалось не всегда.
Задерживаться в Палермо по этой причине Кейт долго не был намерен. Вскоре он вывел под своим началом эскадру Нельсона в море, чтобы усилить блокаду Мальты. На переходе внезапно был обнаружен одинокий линейный корабль. Это был 74-пушечный «Женере», чудом вырвавшийся из осажденного Ушаковым Корфу. Не дожидаясь приказа Кейта, Нельсон с несколькими кораблями самовольно вышел из строя и погнался за французом. Спустя несколько часов погони «Женере» был настигнут, обстрелян, окружен и капитан Лежоаль спустил флаг.
Доклад контр-адмирала о его очередной удаче Кейт выслушал, храня полное молчание. Ведь, несмотря на успех погони, Нельсон вновь поступил самовольно.
Оглядев укрепления Мальты и проверив качество блокады, Кейт велел Нельсону оставаться около острова, а сам поспешил к Генуе, чтобы помочь австрийской армии, окружившей этот город.
Терпения Нельсона хватило всего на несколько недель. Он затосковал по Эмме и, притворившись больным, вернулся в милое его сердцу Палермо. Там все продолжалось по-прежнему – бесконечные празднества и карнавалы, длящиеся зачастую по несколько суток.
Оставив «больного» командующего на попечение жены посла, «Фоудройант» на обратном пути перехватил французский 84-пушечный линкор «Вильгельм Телль», последний из французских кораблей, уцелевших при Абукире. После долгого и кровопролитного боя «Вильгельм Телль» был взят на абордаж. Эта достаточно случайная, но весьма эффектная победа заставила на некоторое время замолчать недругов Нельсона в Адмиралтействе, в последнее время уже во всю критиковавших (и вполне справедливо!) действия героя Абукира.
Что касается Нельсона, то леди Гамильтон тут же устроила ему еще один праздник, на этот раз уже по случаю захвата французского линейного корабля. Увы, как оказалось, это празднество было последним. Уайт-холл не простил Гамильтону его пронеаполитанской позиции и забвения английских интересов. Некоторое время в министерстве иностранных дел выжидали, но, когда напряжение вокруг Неаполя немного спало, последовала расправа. Сэр Уильям был уволен в отставку, причем сделано это было так, что старый дипломат узнал об этом только от своего преемника, который прибыл в Палермо. Новость оказалась для Гамильтона столь ошеломляющий, что он даже слег. Помочь теперь сэру Уильямы не мог ни король Фердинанд, ни Нельсон. Уайт-холл не посчитался бы ни с первым, ни со вторым. Эмма была в трауре, кто знает, как сложится теперь ее жизнь, ведь ей придется уехать в Англию и скучать там со стариком Гамильтоном, а Нельсон останется здесь и, как знать, не подхватит ли его какая-нибудь красотка?
Чтобы поддержать убитых горем Гамильтонов, Нельсон решает организовать для них весьма необычное развлечение. Он забирает их к себе на «Фоудройант», который сразу же берет курс к порядком надоевшей Нельсону Мальте. На палубе все время играет оркестр, лакеи разносят вино и закуски. Эмме обещано участие в настоящем морском сражении, и она радуется этой возможности. Подойдя к Валетте, «Фоудройант» открывает огонь. Береговые батареи немедленно отвечают. Эмма хлопает в ладоши. Наконец, леди Гамильтон устает от грохота и порохового дыма. Нельсон немедленно прекращает бой и берет курс на Сицилию. Там он вместе с Гамильтонами посещает свое новоприобретенное поместье Бронте.
На фоне морских прогулок Нельсона, его начальник вице-адмирал Кейт готовился к блокаде Генуи. Кроме этого его корабли постоянно участвовали в боевых стычках. Кроме этого прошел слух, что Бонапарт собрал большую армию, с которой собирается вторгнуться в Северную Италию через Альпы. Поведение Нельсона справедливо возмущало Кейта.
– Я понимаю, что он герой, но разве можно устраивать из войны посмешище, развлекаясь и танцуя, когда твои боевые товарищи сражаются! – в раздражении выговаривал он в узком кругу приближенных к себе капитанов.
В конце концов, Кейт попросил лорда Спенсера отозвать Нельсона в Англию, а ему прислать менее знаменитого, но более дисциплинированного флагмана. Кейта можно понять, ведь у него полным-полно забот и без нельсоновских капризов. Он хотел бы направить Нельсона на блокаду французского флота к Бресту, но заранее знает, что тот никогда и никуда не тронется с места без Гамильтонов. Даже Мальтой контр-адмирал перестал уже интересоваться и поддерживает ее блокаду чисто формально.
Весь гнев Кейта виден в его письмах: «Насколько я понимаю, Мальта может продержаться еще три-четыре месяца, если, конечно, леди Гамильтон не примет решения взять ее штурмом».
Первый лорд, несмотря на все свою симпатию к Нельсону, понимал, что требования Кейта справедливы, и, в свою очередь, в очередном письме Нельсону прозрачно намекнул, что сейчас самое время для его возвращение в Англию. Повод для отзыва имелся весьма существенный: постоянные жалобы Нельсона на плохое здоровье. Но Нельсон сделал вид, что намека не понял. Зачем ему Англия, где ждет уже не любимая и скучная Фанни, когда здесь есть любимая и веселая Эмма? Нельсон и Гамильтоны рассуждали о том, что неплохо было бы, если бы отставной дипломат остался в Палермо как частное лицо. Для Нельсона и Эммы это самый лучший выход из создавшейся ситуации. Сэр Уильям вздыхал, но куда ему деваться!
Однако и лорд Спенсер не привык повторять дважды: «У меня нет ни желания, ни намерения отзывать вас со службы, однако по причине своего нездоровья вы должны покинуть ваш пост у Мальты. Я полагаю, вы не сделали бы этого без особой необходимости. Но мне кажется, что вам лучше немедленно вернуться домой, чем оставаться бездеятельным в Палермо, в то время как в других местах идут военные действия. Я думаю, все ваши друзья согласятся с тем, что вы вернете себе здоровье и силы в Англии гораздо быстрее, чем теряя время в чужом королевском дворе – как бы ни были приятны почести, которые вам оказывают за ваши заслуги».
После прочтения такого письма, Нельсон понял, что его служба на Средиземном море завершена.
Но что ждало его дальше? Дело в том, что из-за тяжелой болезни недавно был вынужден покинуть свой пост граф Сент-Винсент. Сразу встал вопрос преемнике. Нельсон считал, что как герой Абукира, именно он имеет все права стать главнокомандующим Атлантическим флотом. Для него это был бы огромный прыжок в карьере, ведь по штату военного времени во главе флота должен был стоять полный адмирал. Однако лорды Адмиралтейства после долгих дебатов пришли к выводу, что в случае назначения Нельсона главнокомандующим он вряд ли сможет принять хоть какое-то самостоятельное решение без влияния леди Гамильтон, а поэтому все действия флота сведутся опять к отстаиванию неаполитанских интересов. Опасение внушало и здоровье Нельсона, который почти в каждом письме (особенно когда его служебные дела обстояли не слишком хорошо) жаловался на плохое здоровье. Кроме этого у всех было еще на памяти и его своеволие по отношению к Кейту. Именно поэтому Адмиралтейство приняло решение о назначении на эту престижнейшую из должностей в британском флоте не агрессивного и талантливого Нельсона, а трудолюбивого и дисциплинированного Кейта. Впрочем, Кейт был впереди Нельсона по старшинству и с формальной точки зрения придраться к его назначению было нельзя.
После всего этого Нельсону ничего не оставалось, как сдавать дела и ехать в Англию, причем, чем быстрее, тем лучше. Но и здесь Нельсон остался верен себе. Он снова запросил Адмиралтейство предоставить для его переезда (и для четы Гамильтонов, разумеется, тоже!) ни много ни мало, а целый линейный корабль. Разумеется, Адмиралтейство ответило ему решительным отказом.
– Повсюду идет война, весь флот в напряжении, а линейные корабли не пассажирские пакетботы! – дружно заявили лорды и проголосовали.
Нельсон на отказ обиделся. Он искренне считал, что его заслуги стоят того, чтобы к нему относились не так, как ко всем другим. Леди Гамильтон утешала и говорила, что если обстоятельства складываются таким образом, то им лучше всего отправиться в Англию сухопутным путем через Европу. Попутно они бы сопроводили королеву Марию-Каролину, которая решила нанести визит своим родственникам в Вене, а заодно и сами нанесли визиты правящим домам Германии. Таким образом, леди Гамильтон рассчитывала продолжить прославление Нельсона по всей Европе.
– Я превращу для тебя эту поездку в сплошной триумф! Пусть все увидят героя Нила! – говорила она своему Горацио. – Поверь, это будут самые счастливые дни твоей жизни!
Эмма уже настолько вжилась в роль настоящей королевы, что и мыслила исключительно королевскими категориями.
Один из любимых портретов Нельсона Эммы Гамильтон
Вместе с четой Гамильтонов Нельсон переходит на своем «Фоудройанте» из Палермо в Ливорно. Там их уже ждет королева Мария-Каролина. В день прибытия английского линейного корабля по городу разносится новость, что австрийская армия разгромила генерала Бонапарта в битве при Маренго. Королева приглашает гостей в театр, где из ложи кричит ликующей толпе своих приверженцев: