– Смерть Бонапарту!
Однако уже утром приходит новое ошеломляющее известие: оказывается, при Маренго были разгромлены не французы, а австрийцы. Мгновенно в городе начались волнения. Республиканцы тут же восстали и захватили городской арсенал. К городу двинулись и французы.
13 июля Нельсон спустил свой флаг на «Фоудройанте». Матросы флагманского корабля заявили, что готовы служить под началом Нельсона, где бы он ни приказал. В последний раз, обойдя строй и попрощавшись с каждым членом команды, Нельсон покинул свою эскадру. Больше в эти края английский флотоводец уже не вернется никогда…
В те дни прибывший в Англию граф Сен-Винсент заявил в палате лордов:
– Я не утверждаю, что французская армия не сможет прийти в Англию. Я лишь утверждаю, что она не сможет сделать это морским путем!
Ответом ему был шквал аплодисментов.
Курьер еще не доставил в Неаполь последние бумаги из Петербурга, и Ушаков деятельно готовился к участию в блокаде Мальты. Исправность его кораблей при этом желала много лучшего. Все уже по четыре года не были килеваны, отчего верхняя обшивка была съедена червями, местами на стыках и в пазах вываливалась пенька, ослабли и прогнили бимсы, отчего корабли имели «худость и великую течь». Начали, но еще не закончили починку в Неаполе фрегаты «Михаил», «Николай» и «Григорий». Помимо всего этого надо было заготовить значительное количество продовольствия, в котором сами жители Мальты терпели крайнюю нужду. Сделать это в разграбленном Неаполе было не так-то просто.
Для штурма фортов Ла-Валетты, имеемых трех батальонов князя Волконского, было мало и по совести следовало забрать и назначенный для охраны неаполитанского короля отряд генерал-майора Бороздина.
Однако подумав, Ушаков решил гренадеров Бороздина пока на борт не брать, а держать их в Неаполе. Чего людей понапрасну мучить! К Мальте он перебросит их перед самым штурмом.
Всего под Мальту должны были плыть семь линейных кораблей, два авизо и шесть нанятых неаполитанских судов с частью десанта и припасами. Вначале адмирал предполагал следовать в Мессинский пролив и в Агусту, где окончательно сформировать блокадную эскадру.
Некоторое время выход эскадры задерживали противные ветры. Но вот они поменялись, и Ушаков покинул Неаполь.
На рейде Мессины адмирала приветствовал фрегат «Поспешный», а в порту линейный корабль «Святой Петр».
Однако 18 декабря в Агусте Ушакову наконец-то доставили рескрипт Павла Первого. Адмирал не без волнения вскрывал засургученный пакет с императорскими вензелями, кто знает, какие ветры дуют сейчас в Петербурге? Но письмо оказалось весьма доброжелательным. Павел писал, что рад взятию с нашей по-мощью Анконы и Фано. Турецким капитанам, бывшим при осаде, он жаловал золотые часы и саблю. Отмечая успехи адмирала, император извещал его о серьезных изменениях в европейской политике. Союз с Австрией и Англией уже полностью исчерпал себя, но гроссмейстер Мальтийского ордена все еще надеялся, что Мальта достанется ему. Самому же адмиралу было «повелено… нимало не мешкая, забрать все войска и, соединяясь со всеми отделенными эскадрами, возвратиться в Черное море, по которым и учинить немедленно исполнение, если Мальта не задержит».
С получением письма Павла все планы пришлось разом менять. К Мальте надлежало послать теперь лишь отряд вице-адмирала Карцова с гренадерами Волконского, всей же остальной эскадре указано было следовать на Корфу, где будут чиниться и собираться в обратный путь в родные пределы. Спустя некоторое время распоряжение о следовании в Севастополь получит и он.
А пока, обменявшись прощальными салютациями, эскадры разошлись. Карцов остался на рейде Агусты готовиться к блокаде Мальты, а Ушаков взял курс на Корфу. Под его началом сейчас находились только «Святой Павел», «Захарий и Елисавет», «Святой Петр» и «Мария Магдалина». Остальные суда были разбросаны по всему Средиземному морю и их еще предстояло собрать. Все три фрегата – «Михаил», «Григорий» и «Николай» – по причине гнилости и сильной течи, остались чиниться в Неаполе и по окончании ремонта перейдут на Корфу прямо оттуда. Отряд вице-адмирала Пустошкина надлежало отозвать из-под Генуи, в блокаде которой он все еще участвовал. «Богоявление Господне» и «Святая Троица» уже находились на Корфу, где килевались и чинили обшивку.
Матросы радовались новому известию, куда лучше чинить корабли да гулять в корфиотских трактирах, чем штормовать под ядрами у Мальты. Офицеры были настроены по-разному. Те, кто постарше, уже мечтали о встречах с семьями, молодежь мичманская горевала, что война для них закончилась и не будет больше шанса отличиться. Их успокаивали:
– Не журитесь, ребята. Вон, Бонапартий из Египту, говорят, сбежал, знать скоро снова воевать в Италию двинется, глядишь, наши с австрицами снова помирятся. А как помирятся, так снова нас в пределы средиземноморские и двинут!
Под дубовыми форштевнями ушаковских кораблей с плеском разбегалась адриатическая волна. На горизонте вставал зелеными холмами благодатный Корфу.
…Новый, 1799 год обещал боевые дела и для балтийских эскадр, готовящихся к новой кампании в портах Англии. До апреля эскадры Макарова, Тета и Карцова отстаивались на Блекстонском и Норском рейдах. Всего 14 линейных кораблей, 4 фрегата и катер. Силы немалые!
Вскоре после Пасхи курьер доставил из Петербурга бумагу – эскадре Карцова спешить в Средиземное море на усиление Ушакова. В конце апреля Карцов взял курс на Гибралтар. У остальных особых сомнений не было, что придется, как и в прошлый год, месяцами штормовать у британских берегов, прикрывая судоходство.
Но все вышло иначе. Еще зимой английское правительство, пользуясь отсутствием в Европе Бонапарта и узнав о грядущем наступлении Суворова в Италии, решили взять реванш в Голландии. Еще пять лет назад французы захватили Голландию, изгнав оттуда принца Оранского и образовав Батавскую республику. Голландцы сразу охотно приняли новые порядки, а у Лондона появились проблемы, ибо теперь под самым носом стоял весьма нималый и весьма боеспособный голландский флот. И хотя голландцы пока все больше отстаивались в своих гаванях, угроза столкновения с ними была вполне реальной. И вот теперь помимо блокады голландского флота англичане затеяли высадить десант и в самой Голландии. Помимо английских войск участвовать в десанте должны были и наши полки.
Посол в Лондоне Семен Воронцов, впрочем, сразу поставил премьер-министру Питту-младшему условия – англичане оплачивают все расходы по содержанию и обеспечению наших эскадр, а кроме того, и перевозят не меньше половины войск на своих кораблях.
В то время при дворе боролись две политические партии – профранцузская во главе с императорским фаворитом графом Ростопчиным и проанглийская, во главе с канцлером Безбородко. Пока последняя одерживала верх, но Ростопчин не терял надежды на успех. Как бы то ни было, Павел подписал соглашение о совместных боевых действиях с послом Уитвортом. Для доставки двух дивизий в Ревеле спешно начала готовиться эскадра контр-адмирала Чичагова.
До начала августа союзный флот под общим командованием адмирала Дункана крейсировал у острова Текселя. За ним, защищенный мелями, стоял голландский флот.
Вскоре к союзному флоту прибыло судно под белым флагом. Голландцы интересовались причиной появления союзников. Им ничего не ответили.
А спустя несколько дней к голландскому побережью подошла и эскадра вице-адмирала Митчелла – две сотни судов с десантом – дивизией генерала Аберкромби.
10 августа Дункан отправил голландскому адмиралу Сторею и коменданту крепости Гельдерн предложение о сдаче. Те ответили отказом. А начавшийся затем шторм заставил союзников и вовсе отойти к Текселю. Едва же шторм стих, союзный флот снова обложил Гельдерн. Теперь все делалось основательно. В первой линии встали бомбардирские суда, во второй – фрегаты и шлюпы, в третью – транспорты с десантными войсками. Линейные корабли Макарова и Митчелла на левом фланге наблюдали за голландским флотом, а Дункан и Тет охраняли предстоящую высадку с правого фланга.
16 августа вскоре после полуденной пушки к вице-адмиралу Макарову прибыл адъютант Дункана.
– Сэр! – приложил он, как и положено, при обращении к адмиралу, шляпу к груди. – Мой адмирал предлагал по его сигналу послать гребные суда к транспортам для перевозки войск!
– Это понятно. Оговорен ли порядок перевозки? – сразу перешел к делу Макаров.
Лейтенант передал ему соответствующую бумагу. Макаров передал ее стоявшему поодаль Головнину.
– Переведи-ка мне, Вася, с англицкого!
Головнин бегло перевел.
– Порядок перевозки меня устраивает! – кивнул Макаров. – Что еще?
– Адмирал просит поднять завтра с восходом вместе с кормовыми флагами и флаги принца Оранского!
– Ну, это дельно! – согласился Макаров. Пусть все знают, что мы пришли, чтобы возвратить власть законному правителю.
На следующий день все прошло без сучка и задоринки. Гребные суда свезли войска под прикрытием огня британских кораблей, паливших по берегу до позднего вечера.
Англичане высадили пять тысяч солдат, с кораблей Тета высадились почти тысяча наших. Высадку прикрывали пушками русские шлюпки. К вечеру после кровопролитного боя голландцы оставили крепость Гельдерн, потеряв до полутора тысяч против трех сотен у союзников. На следующий день высадка десанта продолжилась.
Теперь очередь была за союзными эскадрами. Они начали маневрировать, буквально на брюхе протискиваясь между мелей к голландцам. Не все вышло гладко. Из воспоминаний выдающего отечественного мореплавателя Василия Головнина, состоявшего в ту пору флаг-офицером у вице-адмирала Макарова: «В августе 1799 года английский флот, вспомоществуемый союзной ему нашей эскадрой, высадил войска на голландские берега, между местечками Киндоуном и Кампердоуном, и овладел укреплениями мыса Гельдерна. На рейде перед сим мысом находилась тогда голландская эскадра, состоявшая из восьми линейных кораблей, трех фрегатов и одного шлюпа. Чтоб взять эту эскадру, надлежало атаковать ее морской силой. Исполнение сего предприятия было возложено на вице-адмирала Митчеля, которому для того поручено было в начальство восемь английских линейных кораблей; главнокомандующий всего ополчения адмирал Дункан предписал командующему союзной эскадрой вице-адмиралу Макарову назначить из оной два корабля для содействия англичанам. Вице-адмирал избрал корабли “Ретвизан” и “Мстислав”, под начальством капитана Грейга и Моллера, которые тотчас вступили под команду вице-адмирала Митчеля.