тов повестки дня конференции не вызвал каких-либо противоречий. Однако, после того как Зиглинг произнес новое название дивизии (а именно ту его часть, которая указывала на национальную принадлежность — «2-я русская») возникла целая дискуссия. Такому дополнению воспротивился заместитель Кушеля капитан БКА Виталий Микула, который заявил, что он против такого названия, так как белорусских солдат в дивизии большинство и на этом основании отказывается подчиняться «москалям» (т.е. русским офицерам). Протест Микулы ни к чему не привел, и этому есть целый ряд объяснений:
• во-первых, почти все офицеры-белорусы не занимали высоких командных должностей и не пользовались большим авторитетом у немецкого руководства;
• во-вторых, большинство даже этих офицеров не захотели поддержать своего соотечественника;
• наконец, в-третьих, как пишет Константин Акула, Зиглинг находился под большим влиянием русских офицеров (особенно, своего бывшего сослуживца по 57-му полку и «правой руки» майора Вячеслава Муравьева[68]), которые убедили его, что не следует принимать во внимание белорусский протест.
Этот инцидент закончился в целом для Микулы без серьезных последствий. Его, правда, понизили в должности и отправили командовать одним из взводов дивизии, где он, естественно, не мог оказывать большого влияния на весь белорусский персонал. Однако он напрасно думал, что немцы о нем забыли. Осенью 1944 года они, воспользовавшись тем, что из батальона, где служил Микула, дезертировало несколько солдат, арестовали его и сожгли в крематории Дахау{406}.
История конференции в Эльбинге является весьма поучительной в том плане, что даже на третьем году войны немцы так и не научились разбираться в национальных отношениях среди «восточных» народов. Кроме того, эта конференция дает некоторое представление о национальном составе офицерского корпуса дивизии. Так, можно понять, что он, в целом, состоял из немцев (в их число входят также «фольксдойче»[69] из Польши), русских, украинцев, белорусов и поляков. Почти половина офицеров были немцами. Следующей по величине группой были русские. Украинцы, в основном сильно «русифицированные», были третьей группой. Численно меньшая по сравнению с другими белорусская группа имела также и наименьшее количество офицеров высокого ранга: всего два майора и несколько капитанов. «Еще меньше среди них, — подводит итог Константин Акула, — было белорусских патриотов»{407}.
После организации дивизии все командные должности в ней (вплоть до ротного звена) заняли немцы, или «фольксдойче», а русские, украинские и белорусские офицеры были при них в качестве заместителей, помощников или командиров более низкого ранга. Зиглинг считал, что так он не нарушит статус дивизии, как соединения германских вооруженных сил, и не обидит тех, кто поддержал его на конференции в Эльбинге. Только для Муравьева, как близкого друга командира дивизии, было сделано исключение. Более явственно это соотношение между немецким и национальным персоналом можно увидеть на примере 3-го батальона 4-го полка дивизии. Всего в нем по состоянию на 31 июля 1944 года было: 22 офицера(17 немецких и 5 белорусских), 138 белорусских унтер-офицеров и 433 рядовых.
Слабым местом кадрового состава дивизии было отсутствие в ней достаточного количества офицеров специальных и технических служб, а также офицеров-переводчиков, что особенно было важно в условиях такого национального разнообразия. Например, в том же 3-м батальоне было всего 3 офицера-инженера, 1 офицер-связист и 3 переводчика (хотя последних надо было иметь как минимум от 7 до 10 на батальон){408}.
Первое время структура дивизии оставалась такой же, как и в бригаде, только ее полки получили другую номенклатуру:
• Штаб дивизии (Stab der Division);
• 1-й гренадерский полк войск СС (Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 1);
• 2-й гренадерский полк войск СС (Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 2);
• 3-й гренадерский полк войск СС (Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 3);
• 4-й гренадерский полк войск СС (Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 4);
• 30-й артиллерийский дивизион войск СС (Waffen-Artillerie-Abteilung Nr. 30);
• кавалерийский эскадрон (Reiter-Schwadron);
• учебный батальон (Feldersatz-Bataillon).
В этот период в каждом полку дивизии было по два гренадерских (пехотных) батальона{409}.
За всю историю своего недолгого существования дивизия, по разным причинам, претерпела целый ряд мелких и крупных реорганизаций. В основном они сводились к следующим изменениям. 12 сентября 1944 года в дивизии был организован так называемый Добровольческий батальон Муравьева (Freiwillige-Bataillon «Murawjew»), который должен был использоваться как часть специального назначения. 28 сентября 1944 года были организованы практически все основные подразделения дивизии. В дальнейшем их количество либо уменьшалось, либо увеличивалось, тогда как «скелет» соединения оставался уже неизменным.
18 октября 1944 года в каждом гренадерском полку прибавили еще по одному батальону, а уже 24 октября 1944 года была проведена очередная реорганизация дивизии. В результате из батальонов всех гренадерских полков сформировали два новых гренадерских полка, а из батальона Муравьева и 654-го «восточного» батальона — третий полк. Эти полки, вместе с остальными частями дивизии, получили новую, двойную номенклатуру, после чего структура дивизии стала выглядеть следующим образом:
• Штаб дивизии (Stab der Division);
• 75-й гренадерский полк войск СС (4-й русский) — Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 75 (russische Nr. 4);
• 76-й гренадерский полк войск СС (5-й русский) — Waffen-Grenadier- Regiment der SS Nr. 76 (russische Nr. 5);
• 77-й гренадерский полк войск СС (6-й русский) — Waffen-Grenadier- Regiment der SS Nr. 77 (russische Nr. 6);
• 30-й артиллерийский полк войск СС (2-й русский) — Waffen-Artillerie-Regiment der SS Nr. 30 (russische Nr. 2);
— Штаб артиллерийского полка;
— штабная батарея;
— две батареи 12, 2 см трофейных русских орудий;
— батарея реактивных установок (Nebelwerfer).
• 30-й разведывательный батальон СС (SS-Aufklärung-Abteilung Nr. 30):
— штаб батальона;
— штабной кавалерийский эскадрон;
— три кавалерийских эскадрона;
• 30-я саперная рота СС (SS-Pionier-Котрапіе Nr.30);
• 30-я рота связи СС (SS-Nachrichten-Kompanie Nr.30);
• 30-й запасной батальон СС (SS-Feldersatz-Bataillon Nr.30):
— штаб батальона;
— три пехотные роты;
— рота тяжелого пехотного оружия;
— саперная рота;
• 30-й хозяйственный полк СС (SS-Nachschub-RegimentNr.30);
• большая автоколонна 60-тонных грузовиков (Große Kraftwagenkolonne (mot.) 60 t);
• административная моторизованная рота (Verwaltungs-Kompanie (mot.));
• моторизованная ремонтная рота (Werkstatt-Kompanie (mot));
• санитарная рота (Sanitäts-Kompanie).
2 ноября 1944 года в составе дивизии произошли новые, и окончательные, изменения. Ее 77-й полк был расформирован, а часть его личного состава была распределена по двум остальным полкам{410}.
В первой половине августа 1944 года дивизия была направлена из Польши на Западный фронт, в Эльзас (Франция). Ее передислокация осуществлялась по железной дороге отдельными частями, поэтому первые подразделения дивизии прибыли на новое место к 17 августа, а последние — к концу этого месяца. По прибытии подразделения дивизии были расквартированы в районе между Бельфором, Мюльхаузеном и Дижоном в следующих населенных пунктах:
• Штаб дивизии, административные, вспомогательные и хозяйственные подразделения — Маркольсхайм;
• Штаб и подразделения 1-го гренадерского полка войск СС — Мюссиг;
• Штаб и подразделения 2-го гренадерского полка войск СС — Саазенхайм;
• 30-й разведывательный батальон СС — Макенхайм;
• 30-й артиллерийский дивизион войск СС — Хессенхайм;
• 654-й «восточный» батальон — Бутцхайм;
• 30-й запасной батальон войск СС и 30-й учебный батальон СС — Нойбрайзах (на полигоне для подготовки саперов);
• Добровольческий батальон Муравьева — Страйткопф;
• 30-я саперная рота СС — Хайдельсхайм{411}.
Здесь перед ее личным составом была поставлена следующая задача: борьба с французскими партизанами («маки»). Надо сказать, что эта задача преследовала двоякую цель. Во-первых, непосредственное военное умиротворение данного района. Во-вторых, дальнейшая подготовка дивизии. Немецкому командованию было ясно, что передислокация соединения прервала подготовку его частей, которая, фактически, так и не успела начаться. Естественно, что, имея такой уровень подготовки, эта дивизия не могла быть использована на фронте против регулярных частей противника. Ее бы уничтожили еще до начала какого-либо организованного сопротивления. Поэтому, используя «восточных» добровольцев против французского Сопротивления, немцы надеялись, что они, помимо всего прочего, смогут безопасно приобрести боевой опыт. Однако реальность оказалась несколько иной. Руководство отрядов «маки» почти сразу же получило информацию о том, какого уровня подготовки и вооружения части прибыли бороться против них. В результате, весь сентябрь 1944 года прошел в непрерывных стычках бойцов дивизии и партизан — по словам американского историка Антонио Муньоса, «они атаковали их, где только могли застать». Атаки «маки» не были, конечно, катастрофическими с военной точки зрения, однако они выматывали силы добровольцев и действовали на них деморатизующе. Командование дивизии планировало навязать Сопротивлению свою тактику и извлечь из нее пользу, однако в ответ получило классическую «малую войну», которая никак не способствовала успешному обучению личного состава. Наоборот, и немецкие офицеры, и «восточные» добровольцы были вынуждены находиться все время под ружьем, не получая полноценного отдыха