лушаешь какую-то классику, какое-то пианино?» Ну мне не нравилась их электронная тупая молодежная музыка в те времена, когда я учился в институте, в школе. Ну вот, и я понимал, что, блин, надо выбирать: то есть или как бы я слушаю говно, чтобы понравиться этим людям, как все и сделали, и продажными стали, люди-то, наша страна, от чего все страдают. Или ты лишаешься мнения этих людей, окружения, ты не становишься авторитетом, но зато ты удовлетворяешь свои внутренние потребности. Вот я решил удовлетворять все свои внутренние потребности. И меня срали и срали, поливали говном каждый день. Но я не сдавался, по сей день, и вот поэтому у меня вот такая благодать, то есть поэтому я вот сейчас достиг вот таких результатов. Я просто с того момента, когда всех ломает, рано или поздно всех людей ломает, меня это не сломало.
– А почему так людям очень сильно хочется получать оправдание от социума? Почему они вот стремятся, чтобы было именно одобрение какое-то со стороны окружения, хотя по идее человек-то должен в первую очередь о себе думать, по крайней мере это бывает логичным?
– Нет, это не так, это не так. Объясню: то есть здесь нет такого, что человек хочет зависеть от мнения. Да вот я не зависел от мнения, и вот я вот, это моя личная история, настоящая. Это примерно был 2011 вроде год. Я уже, когда долгое время не общался со своими родителями, и вот я звоню маме и говорю: «Мам, – я как раз тогда из дома в 17 лет ушел, вот тогда я ей позвонил спустя столько времени, я говорю: – Мам, такая ситуация. Мне, там, папа сказал, что я дебил. Потому что у меня отношений нету, работы нету, не учусь и с длинными волосами хожу, как дебил». То есть вот как бы также мне сказали это друзья, ну то есть знакомые какие-то там и так далее. То есть я беру и говорю, что типа: «Почему весь мир, социум, против меня?» То есть я вот уже говорю, что я заметил, что все меня чмырят, хотя я никого не трогаю. Мне нравится, я говорю: «Мам, я здесь снимаю квартиру, я пишу книжки, мне это интересно. Но если для меня это счастье, что я фотографирую, пишу книжки, и если я не хочу сейчас отношений, там, получать водительские права, идти учиться, там, я не знаю, покупать машину, и не хочу одеваться как все, слушать ту же музыку как все… То почему все ко мне придираются, какого им хрена надо вообще, то есть почему…» А что самое интересное, всех же это волнует людей почему-то… Ну принимали бы меня таким, каков я есть. А в этом-то и прикол социума и нашего русского менталитета: что люди все друг друга заклевывают. Что все друг на друга хотят быть похожими, почему-то вот такой у них автоматизм. А если ты не похож уже на него, вот, ты уже изгой. И получается, меня все начинают гнобить. Что я странный. Странный-странный-странный-странный, непонятный… Меня начинают стесняться мои знакомые, не зовут меня туда, куда они едут! Специально что-то врут и придумывают, потому что они понимают, что они… что самое интересное, представьте, друг не берет меня, допустим, в гости, потому что он стесняется меня, что люди там в гостях, которым он хочет понравиться, что я его опозорю. То есть вот такая ситуация. То есть это кошмар, это социум. А теперь этот друг вот, этот Артем Г. гребаный, напрашивается ко мне в Нью-Йорк и умоляет, чтобы я с ним встретился, и он знает, что на хрен он мне нужен. То есть вот все поменялось. Ну вот, и суть в том, что меня так все чмырили, и я маме говорю: «Мам, как быть?» То есть взять и сейчас насильно, то есть я этого не хочу, построить отношения, начать одеваться, как все мужики, идти учиться и скрывать о том, что я пишу книги – то, что мне интересно – или что? Или оставаться собой, но тогда мне покоя не дают… Как быть? И я тогда, я не ложился спать две ночи, сидел дома и разбирал эту тему как ботаник, я прописывал себе две личности, два столбика, и прописывал мир свой и мир тот, который хотят видеть люди, и одевал этот слепок-обложку. И тогда для меня открылась информация слепка, потому что я тогда, когда этим всем себя окружил, я попал в социум и охренел, что у меня даже мысли поменялись. Вот как я открыл тему частот.
– Если не военная тайна, матушка что тогда ответила Вам?
– Сейчас вспомню, там тема была про художника, например, привела, или я привел. Что я беру и… А вот: мы обсуждали тему художника, и я говорю: «Мам, ну, вот допустим, там художник, да вот, сидит вот на мостике, пишет картины. Но если ему не нужны деньги и семья, вот я считаю, что художник, который пишет картины, у него нету денег, он намного счастливее, чем люди, у которых есть целая куча этих материальных благ». А я тогда очень категорически был против всего этого материального. Ну вот. И что она сказала? Она сказала, что, конечно, в первую очередь она поддержала меня. Что нужно это все… в первую очередь, да, она точно поддержала, сказала, что типа: «Конечно, Саша, если есть у тебя, главное, если тебе это нравится, делай то, что тебе нравится». Но потом я ей сразу задал встречный вопрос, такой на эмоциях: «А что сделать, чтобы все отстали?» Ну то есть как бы: «Мам, я это и делаю, то есть ну а что сделать, чтобы люди отстали?» «Ну значит тебе нужно как-то вот, я не знаю, типа помимо этого, что делают все». Вот и все. То есть у нее не было какого-то конкретного ответа, как мне поступить, но то, что она поддержала мою сторону, да. Но это не было такого, что типа: «Да, Саша, ты прав, пошли все нафиг». Нет, так она не сказала. Она сказала: «Да, Саша, если тебе это счастье и тебе это клево – да, но… – и вот так по-мамски сказала, – но рано или поздно же все равно нужно будет себя…» Ну то есть как-то вот так это было. Ну вот. Вот и все.
– Ну то есть правильно я понимаю, что у человека есть постоянный выбор между некоей краткосрочной выгодой в том, что общество как бы будет тебя принимать, если ты будешь действовать на его условиях, и выгодой крупной, но долгосрочной неизвестно когда наступившей, это если ты будешь гнуть свою линию, и рано или поздно общество признает в тебе гения. Ну то есть…
– Приведу другой пример крутой, в книге это упоминал. В первой или во второй, или в своем первом ролике… Про девочку, как раз, которая вот… представим тоже, опять, русский менталитет. Вымышленный пример – как вымышленный? У меня просто подобные клиенты были, у них подобные были ситуации. И есть вообще примеры живые из жизни. Девочка. Пишет картины. А мы – вы, я, мы социум – берем и говорим типа: «А че ты пишешь?» «Картины, я хочу стать знаменитой художницей мировой». А мы: «Ха-ха-ха, да уже знаешь, сколько таких! Ты уже не станешь, вон, художником чтобы стать, там, надо миллионы на это, деньги нужны, да еще что-то… Плюс то, что как ты пишешь картины – это вообще ни о чем, это никому не надо». Вот мы ей это говорим. Потом она показывает эти картины семье своей, родственникам, своим родителям, они то же самое говорят. Нет, они говорят: «Молодец, ты здорово, ты все это, это, но… Ты бы лучше бы нарисовала, я не знаю, там натюрморт…» Она говорит: «Но я не хочу натюрморт рисовать». «Нет, ну если ты хочешь стать мировой художницей, тебе нужно нарисовать. Ну как будто вот… посмотри, что в Русском музее висит. Вот это и нужно рисовать. А если ты не это будешь рисовать, ты не станешь художницей». И вот ее все чмырят и говорят: «Пишешь картины не так, не теми красками, что нужно их испытать на холсте, а не на тряпке, там, не на футболках, и не нужно там вот этими красками, а вот такими…» То есть ее все осуждают. Все хотят вставить свои три копейки, хотя ни один из них не авторитет, кто ей говорит это все. И ситуация какая: она или начнет делать, как все ей навязывают, и следовательно станет как все, она станет тысячным тупым художником. Сейчас миллион художников не знаменитых, и все. Или она забьется в угол, она станет изгоем, она, получается, то есть там же как: ты или продаешь душу, ну тебя признает общество, или ты становишься изгоем для общества, но ты живешь для души. Вот что переживает вначале человек какой-то. И если она забивается в угол и продолжает дальше писать свои картины, она становится мировой художницей. И только так стали все мировые люди мировыми. Только по этой причине. И вот поэтому сейчас вот… Ко мне очень много людей обращались, которые пишут картины. И которые пишут музыку и говорят: «Саша, а как вот… я там вот пишу музыку, я пишу картинку, будут ли деньги большие на этом вот зарабатывать?» Я такой: «Нет». «А почему?» «Ну ты блин, да потому что таких, как ты, миллион, – я говорю, – вы все пишете какую-ту хрень. Вы на низкой частоте. Вы уже не обхватите никого, то есть никакой аудитории». Я говорю: «Вы, чтобы писали картины, то есть можно написать картины по «уму». То есть если ты «умом» в социуме, то можно просто посмотреть, все как что, все что делают, извлечь все ошибки и сделать самое крутое. Это вот сделать «умом». А можно сделать шедевр гениальный, это «без ума». То есть вот на частоте «без ума» это создать. Почему, допустим, люди, сумасшедшие, богатые как раз, очень странные, тратят миллионы на картины и т. д. Потому что это все, как я этого говорю, как пример, как иконы, как эти все церкви, реликвии, эти места силы все… Они излучают этот код, эту частоту, которая выше социума, выше «ума». Это частота «без ума», это частота, вот эта гениальная, и вот на этой только гениальной частоте можно что-либо создать. Почему, допустим, человек не может написать гениальную картину? Потому что если он в социуме в «12/12» мирах 12 измерений, во всем этом находится, то любая идея, которая ему придет в голову, она уже будет как у всех людей. Ну то есть все, она ограничена в этом мире «12/12». А вот если ты отключаешь себя от социума, то есть попадаешь, как вот это говорят, в космос, Вселенский Интернет. То есть попадаешь туда, берешь изнутри, из своего внутреннего «я», то есть из Вселенной, берешь идеи и черпаешь, то картина будет уникальная, идеальная, единственная, в одном экземпляре и гениальная. И вот задачей этого внутреннего «я» – выплескивать, выражает это… Каждый выражает в своем творчестве. Я это выражаю в своих книгах.