Боксон понимающе кивнул.
— Эта железка очень похожа на ключ от сейфа, — сказал после некоторого молчания Баум, — но вот при чем тут славный город Брюгге?.. Надпись не отштампована на заводе, её выгравировали потом, когда замок был установлен в конкретном месте… Такие ключи выдаются клиентам индивидуальных банковских сейфов, но для того, чтобы открыть сейф, требуется второй ключ, который хранится в банке. Но вот надпись?..
— Это может быть названием отеля? — спросил Боксон.
— Точно, Чарли, это ключ от сейфа камеры хранения отеля! — обрадовался Баум. — В Брюсселе есть отель «Брюгге»…
— Да, есть, — согласился Боксон, — я смотрел в телефонной книге, а также это может быть ключ от корабельного сейфа…
— Может быть… Но я бы сначала проверил отель.
— Правильно, Руди! Я бы пошел в отель сам, но меня могут там ждать… Недавно меня уже встречали, я удивляюсь, что остался жив…
— А за тобой следом не идут? — забеспокоился Баум. — У меня семья…
— Нет, Руди, я всю дорогу проверялся, — успокоил его Боксон. — Но если в сейфе лежит то, о чем я думаю, значит, в отеле какой-нибудь неприятный сюрприз или даже засада. Организовывают её люди неглупые и дерзкие, перестрелка в центре Брюсселя их не смутит, и мне нельзя появится даже рядом с отелем. Кстати, сначала все-таки надо узнать, оттуда ли этот ключ. Твои предложения?
— Надо найти кого-нибудь, не вызывающего подозрений. Или подкупить кого-нибудь из отеля. А что должно быть в сейфе?
— Извини, Руди, но лучше тебе этого не знать!..
— А тогда какого черта ты завел весь этот разговор?
— Захотелось порассуждать вслух… Не обижайся, Руди, один мой напарник уже в больнице с пулей сорок пятого чуть выше сердца, а у тебя действительно семья. Как ты думаешь, кто может поселиться в отеле, не вызывая подозрений?
— Женщина, молодожены, священник…
— За два дня работы надежного осведомителя я заплачу пятьсот баксов плюс расходы на отель и проверочную аренду сейфа. И твои комиссионные — тоже пятьсот.
— Что требуется узнать?
— Какие ключи у сейфов в камере хранения, кто из работников имеет доступ к сейфам, система внутренней охраны — хотя бы внешние признаки. И подозрительные люди в отеле и около него.
— Когда нужно начинать?
— Завтра, ты же обещал жене скоро быть дома…
— Договорились! Давай аванс, встретимся здесь завтра вечером. Ещё какие проблемы?
— Я оставил свои вещи в пансионе, но хотелось бы переночевать в каком-нибудь спокойном месте с женщиной.
— Здесь по соседству живет Хельга, она сдает комнату на ночь. За дополнительную плату договоришься о сексе. Она не уличная, работает на трикотажной фабрике, но одной растить парня тяжело…
Баум поднял телефонную трубку, набрал номер:
— Хельга? Это Рудольф Баум! Моему приятелю надо переночевать, у тебя свободно? Не беспокойся, он тихий парень!.. Отлично, через десять минут он подойдет. — Баум положил трубку и повернулся к Боксону. — Можешь идти прямо сейчас, дом через дорогу напротив, квартира 8, на третьем этаже. И учти — я за тебя поручился!
— Спасибо, Руди! До завтра!..
Дверь квартиры номер 8 открыла крашеная блондинка, в тусклом свете лестничной лампы она выглядела лет на тридцать.
— Здравствуйте, я от Рудольфа Баума, — сказал Боксон. — Меня зовут Чарли. Простите, я не говорю по-фламандски.
— Здравствуйте, я ждала вас. Меня зовут Хельга. Проходите! — она провела Боксона по маленькой прихожей. — Вот комната. Рудольф сказал вам, сколько за ночь?
— Нет, он решил, что это — не его дело…
Хельга назвала сумму, и Боксон вдруг догадался, как важен ей этот дополнительный, тщательно скрываемый от налогового департамента, источник доходов.
— Согласен, — сказал Боксон и отсчитал деньги за два дня вперед. — Сколько будет стоить ночь с вами?
— Ещё столько же, — ответила Хельга.
Боксон снова отсчитал такую же сумму и спросил:
— Что на завтрак?
— Кофе. Все остальное оплачивается отдельно. На заказ блюда не готовлю рано утром тороплюсь на работу.
— Отлично. Сегодня я уже поужинал, если вы не против, то я хочу лечь сейчас.
— Вон там — душ. Вот ваше полотенце. Мужского халата у меня нет. Сигареты не найдется?.. — спросила Хельга.
Боксон протянул ей пачку «Лаки Страйк».
— Мы не помешаем вашему ребенку? — спросил он.
— Нет, он спокойный мальчик, спит крепко…
Скользнув к Боксону под одеяло, Хельга прошептала: «я не целуюсь в губы», и потом, в оргазме, её тело содрогалось судорогой наслаждения, и её зубы впились Боксону в плечо, так она старалась сдержать крик, и эта неожиданная боль продлила ему остроту блаженства. Потом они молча курили, красными огоньками сигарет освещая комнату, и Боксон почувствовал, как спадает с него груз напряжения последних дней, как становится легко и спокойно, он потушил свою сигарету, и начал целовать грудь женщины, шепотом повторяя: «спасибо тебе, Хельга», она улыбнулась и сказала:
— Жаль, что ты ненадолго…
Вечером следующего дня посланный на разведку в отель «Брюгге» старый автомеханик Филипп Лендгарт, тесть Баума, выложил на клеенку стола два ключа, с ощущением собственной значимости наполнил свой стакан из новой, принесенной Боксоном бутылки все того же «Джонни Уокера», и начал рассказывать:
— Отель так себе, в пятидесятом мы с женой ездили в Антверпен, так там мы выбрали себе намного лучше. Постояльцы в этом «Брюгге», в основном, разные провинциалы, коммивояжеры, из иностранцев — какие-то мелкие коммерсанты и туристы. В камере хранения два вида сейфов — большие и маленькие. Больших двенадцать штук, маленьких, на другой стене — двадцать восемь. Я-то сначала арендовал маленький, положил туда пакет, потом говорю, мол, надо бы чемодан на хранение сдать, мне говорят, пожалуйста, я и один большой занял. Замков в каждом сейфе два, ключ от одного у меня, от другого — у старшего портье, если надо сейф открыть, то вместе идем в камеру хранения, я открываю свой замок, он — свой. Кроме старшего портье, никто входить в камеру хранения не имеет права. Если я свой ключ потеряю, то сейф откроют запасным, запасные ключи хранятся у главного управляющего…
— Почему такие строгие порядки, как в банке? — поинтересовался Боксон. Первый раз о таком слышу…
— Коммерсанты, клиенты отеля, постоянно в разъездах по стране, свои вещи и ценности оставляют не в номерах, а в сейфах! Туристов тоже возят на экскурсии, не будут же они все свои деньги с собой таскать. Да и вообще — не такая уж это и редкость…
— Что про охрану отеля?
— В охране отеля пара крепких парней, отставные полицейские, один постоянно ходит по коридорам, другой всегда сидит внизу в холле. Пиджаки у них не оттопыриваются, но оружие наверняка есть, какие-нибудь маленькие пистолеты. Из маленького пистолета человека завалить запросто, я знаю случай, в сорок третьем году один парень из Сопротивления ухлопал немецкого майора из дамского револьверчика двадцать второго калибра, я тогда в облаве чуть в заложники не попал… Потом того парня в жандармерии расстреляли… Ага, значит, два дня назад напротив отеля уселся чистильщик обуви, мальчищка-араб, а на углу квартала стоит такой зеленый «пежо» с двумя арабами. Кого-то пасут, не иначе… Уборщицей в отеле работает одна моя знакомая, мы вместе с её мужем в начале войны в Дюнкерке с разбитых машин запчасти снимали, союзники тогда много техники бросили, покрышки на рынке хорошо шли, ремни приводные, прочая резина… Приятель-то мой лет десять, как от рака легких сгинул, курил, конечно, все больше покрепче, французские, «Житан», а жена, значит, в отель устроилась. Все десять лет там проработала, так что, если узнать чего, то к ней поедем, она все и расскажет. Горничные, они народ такой, — их никто не замечает, а им-то все про всех известно!.. Пожалуй, вот и все. Завтра, как договорились, из отеля съезжаю, или ещё требуется остаться?..
— Нет, господин Лендгарт, теперь, если что понадобится, у вашей знакомой спросим, а вам там светиться ни к чему, арабы не просто так сидят — ждут! Прозит! — Боксон поднял стакан.
— Прозит, ребята, берегите себя, мне одному внука не вырастить!..
Принесенные Леднгартом ключи были почти точными копиями ключа Боксона, если не считать, разумеется, вырезов на рабочих поверхностях — такие же никелированные, с такими же выгравированными буквами «Брюгге».
— Заглянуть бы в книгу регистрации клиентов… — задумчиво произнес Боксон.
— Запросто! — уверенно сказал Лендгарт. — Завтра же попрошу Эмму. Тебе за какие числа нужно?
Алкоголь уже подействовал на старого мастера, и он снова почувствовал себя все тем же отчаянным бельгийским парнем, сумевшим даже из катастрофы 40-го года извлечь свою выгоду — насобирать на поле боя дефицитнейшей автомобильной резины и потом долго торговать ею на черном рынке — сначала за рейхсмарки, а при удаче — за фунты стерлингов и доллары, а иногда и обменивать свой товар на деревенское сало, американские консервы, германский маргарин и болгарские сигареты. Война внезапно затянулась — немцы надолго увязли в заледенелых русских степях, но смекалистые люди все равно не позволяли себе сидеть без дела. Лишившиеся из-за войны запчастей английские и американские автомобили все чаще требовали ремонта, а Филипп Лендгарт черной работы не боялся — его семье удалось не голодать. Однажды ему неслыханно повезло — за восстановление развалившегося «форда» 36-го года, принадлежащего какому-то крупному промышленнику, Лендгарт получил сотню ампул сверхдрагоценнейшего вещества привезенного из нейтральной Швейцарии английского пенициллина. Через некоторое время лекарство обменяли на золото, и после ухода нацистов какой-то трясущийся от ужаса коллаборационист, спешно переезжающий в Конго, отдал за это золото свою механическую мастерскую.
— Не беспокойтесь, господин Лендгарт, — сказал Боксон, — вы и без того сделали большое дело. Не следует рисковать выше допустимого — вы ещё должны обучить своему ремеслу внука…