Харальд Шиллерс был одет, как типичный техасский нефтепромышленник ковбойские сапоги ручной работы, великолепный костюм, золотая заколка в галстуке и подчеркнутое уважение к традиции в виде старых серебряных часов в жилетном кармане — часы принадлежали деду, с винчестером в руках отстоявшему свое право на нефтеносный участок в легендарно-сумасшедшие годы нефтяной лихорадки. Ансамбль, разумеется, венчала белая стетсоновская шляпа. Как в кино.
— Молодой Трэйтол прямо-таки умолял меня о встрече… — вместо приветствия сказал техасец.
— Я польщен вашим снисхождением, мистер Шиллерс… — с почтительной иронией произнес Боксон. — Не перейти ли сразу к делу?
— Валяй, я тоже не люблю всю эту болтовню из руководства по этикету!..
— Принимая участие в поиске гватемальского террориста Эухенио Пеллареса, и обрабатывая полученную по этому делу информацию — как поступившую от мистера Трэйтола, так и из других источников, я заметил несколько противоречий в действиях наших оппонентов. Самое первое из них: Пелларес хотел купить тысячу винтовок для гватемальских партизан и эта, казалось бы, совершенно секретная информация почему-то была известна слишком многим. Но все эти винтовки устаревшего образца и потому в настоящее время цена на них невероятно низка, таким образом, на эту сделку будет израсходовано не более четверти полученного выкупа. К тому же ни один информационный источник не сообщает о вероятном приобретении какого-либо другого военного снаряжения, в том числе и патронов к заказанному оружию. Мой вывод: покупка тысячи винтовок — своеобразная рекламная акция, рассчитанная на неграмотных гватемальских крестьян, задавленных нуждой и беззаконием, и на безмозглых освободителей пролетариата в Соединенных Штатах, ошалевших от сытой и свободной жизни…
— Сынок, ты всегда говоришь, как адвокат в бракоразводном процессе? — перебил Боксона техасец.
— Нет, мистер Шиллерс, иногда я даже ругаюсь как пьяный чиканос, но сейчас требуется предельная точность формулировок…
— А простыми человеческими словами ты можешь говорить?
— Хорошо, мистер Шиллерс, я буду говорить попроще. Официальный текст я напечатал, — Боксон достал из кармана два листа с машинописным текстом, полагаю, вы ознакомитесь с ним во время возвращения в Техас…
— Отлично, парень, продолжай!.. — Шиллерс спрятал бумаги во внутренний карман пиджака.
— Второе противоречие. Простите, мистер Шиллерс, но вашу дочь убили хладнокровно и заранее обдуманно… Я могу продолжать или мы сделаем перерыв?..
— Продолжай, сынок, я смогу тебя выслушать…
— В одном из похитителей она узнала своего одноклассника Бобби Кренча, сына директора центрально-американского отделения корпорации «Тексас петролеум»…
— Что!? — ошеломленно воскликнул техасец.
— Да, сэр, все данные на него я изложил в имеющихся у вас бумагах…
— Ты понимаешь, что это значит, парень!? — чуть не закричал Шиллерс.
— Я отлично все понимаю, сэр, но все эти сведения абсолютно не имеют реальной судебной перспективы, поэтому я отдаю их вам, а не государственному служащему Эдварду Трэйтолу. В его департаменте мои бумаги всего лишь подошьют к одному из досье, не более того…
— Что ты узнал ещё? — мрачно проговорил Шиллерс, в его голосе теперь слышалась ожесточенность и решимость к действию.
— Все деньги, получаемые от налетов на банки и магазины, а также все выкупы за похищенных людей, присваивались кубинско-гватемальской мафией. Кубинцы организовали этот бизнес в Штатах, гватемальцы организовали систему прикрытия революционной болтовней и поставили дешевых исполнителей. Контакт с главными персонажами Пелларес осуществлял через Карлоса Ираолу, он демонстрирует свой отход от дел, в действительности же принимает в этой афере самое активное участие. Сидящие сегодня в тюрьмах революционеры из «Фронта пролетарского освобождения» — обыкновенные ничтожества, мафия их судьбой уже не интересуется. Возможно, преступники имеют контакты с итальянскими семействами — правая рука Пеллареса, Хорхе Латтани, наполовину итальянец. Был…
— Что значит — был?..
— Говорят, он похоронен в лесу на северо-востоке Франции, старший инспектор французской полиции Дамерон уже начал поиски могилы…
— А Пелларес? Младший Трэйтол мне тоже кое-что рассказал…
— Пеллареса довезли почти до Парижа, но пуля в желудке вызвала такое несварение, что труп пришлось облить бензином и поджечь… Я сообщил старшему инспектору Дамерону примерный район поиска, думаю, они управятся до нового года…
— Это ты завалил гватемальцев?
— Я никогда не признаюсь в этом, а Эдди Трэйтол не может ничего знать наверняка — он был без сознания… — Боксон широко улыбнулся и тут же снова стал серьезным. — Давайте условимся никогда не упоминать об этом, а то французская полиция с крайним подозрением смотрит в мою сторону…
— Переселяйся в Штаты, у меня есть приятель в иммиграционной службе, гражданство получишь моментально…
— В этой благословенной стране и без меня слишком много переселенцев…
— Да уж, и они портят нам жизнь, как могут, а ведь без американцев все эти латинос и макаронники — ничто! Абсолютное ничто!..
— Совершенно согласен с вами! Не мое дело давать вам советы, но только вы, истинные американцы, сможете противостоять всей этой грязи! Далее. В мой письменный отчет не вошла одна деталь…
— Какая?
— Гангстерам было откровенно наплевать, что Стефани узнала своего одноклассника — такое случалось у них и раньше, при аресте этот придурок автоматически становился героем-мучеником. Проблема в другом. Его отец, руководитель вашего центрально-американского отделения Грегор Кренч, перекуплен конкурирующей корпорацией — после разоблачения его сына он мог лишиться своего поста, и тогда потерял бы ценность, как агент…
— И кому этот сукин сын продался!? — прорычал Шиллерс, он как-то быстро впадал в ярость, но обветренное лицо цвет не меняло — оно и без того было красным.
— «Даллас ойл корпорейшн»…
— Они же мелочь по сравнению с нами!..
— Они активно работают на гватемальском направлении, Центральная Америка перспективный нефтяной район…
— Сынок, это ты рассказываешь мне?.. — нефтепромышленник снисходительно улыбнулся. Видимо от ярости к радости он умел переходить со скоростью маятника, но даже в радости глаза оставались холодными. Деловыми.
— Простите, сэр, я действительно выгляжу глупо, но продолжу… Итак, передавая «Даллас ойл» информацию о переговорах «Тексас петролеум» с правительством Гватемалы, Грегор Кренч, в свою очередь, сознательно затягивает эти переговоры. Одновременно кубинцы осторожно скупают акции «Даллас ойл». Когда будет объявлено о получении этой компанией концессии на разработку нефтяных месторождений в Гватемале, её акции взлетят вверх. Это многомиллионная операция…
— Красиво задумали!.. — процедил сквозь зубы Шиллерс. — «Даллас ойл» нынче внизу списка, концессию им не потянуть, но скачок котировок на пару дней обеспечен… А больше и не надо… Неделю они смогут спокойно играть на повышение…
— Да, сэр, а следующую неделю их брокеры будут играть на понижение. Примерный уровень прибыли ваши финансисты могут просчитать уже сейчас…
— Продолжай, парень, мне нравится твой рассказ!
— Пожалуй, сэр, это — все. Информация, необходимая для осуществления дальнейших действий — адреса, имена, приметы — изложены в отчете. Должен уведомить вас, что копию отчета я должен передать моему работодателю — Эдварду Трэйтолу.
— Что ж, сынок, ты неплохо поработал… — нефтепромышленник достал из жилетного кармана часы, щелкнул крышкой. — Я оплачу младшему Трэйтолу оговоренную сумму… Ты не мог бы взяться за выполнение моего личного задания?
— Нет, сэр! — твердо ответил Боксон. — При всем моем к вам уважении — нет!
— Назови сумму, парень — мы сговоримся!..
— Простите, мистер Шиллерс, но лучше всего будет, если этих латинос будут убивать другие латинос… Я и так слишком среди них засветился…
— На счет латинос ты, пожалуй, прав… Ты видел, когда мы уходили в сад, к дому подъехал белый «шевроле»?
— Да, похоже, это представитель правительственного учреждения…
— Голова у тебя варит!.. Не поддавайся им, сынок, когда ты им будешь не нужен, тебя выбросят, как грязную салфетку…
— Спасибо, сэр, я запомню ваш совет…
…Все ещё бледный и заметно похудевший Эдвард Трэйтол полулежал на кожаном диване, а Боксон и начальник отдела ЦРУ Ричард Сэргиссон расположились в таких же кожаных креслах. Библиотека, где они уединились, располагала к неторопливому и серьёзному разговору — дубовые книжные шкафы под потолок, камин, большой темно-малиновый ковер на полу.
— Мистер Боксон, — начал беседу Сэргиссон, — из вашего отчета, а также из рассказов мистера Трэйтола я так и не смог сделать однозначный вывод Пеллареса убили вы или кто-то другой?
— Простите мне мою бестактность, мистер Сэргиссон, но, боюсь, правды мы так никогда и не узнаем… — ответил, улыбнувшись, Боксон.
— Неплохой ответ! — согласно кивнул Сэргиссон. — Вы меня убедили — больше подобного вопроса вы не услышите. А следующий вопрос таков: почему в вашем отчете абсолютно не упомянута Анджела Альворанте?
— Потому что чиновники вашего ведомства могут начать судебное преследование упомянутых в отчете лиц, ведь вам сейчас очень нужен положительный образ, не так ли?
— Да, положительный образ — это наша головная боль…
— Так вот, я не хочу потерять мой личный контакт с журналисткой. В ближайшее время её связи среди латиноамериканских революционеров мне могут пригодиться.
— Каким образом?
— Я хочу присоединиться к гватемальской герилье…
Услышав такие слова, молчавший до того Трэйтол усмехнулся, а Сэргиссон удивленно покачал головой.
— Простите, Боксон, но какова причина столь необычного решения?
— Я хочу изучить партизанское движение — такой ответ вас устроит?
— Конечно — нет! Вы же не считаете нас дураками, Боксон?