Однако упоминание разборки на шоссе направило раздумья полковника Гущина в иное русло. Он попросил местных коллег пробить банк данных — какой машиной владел Костян Крымский. Выяснили в момент в местном ГИБДД — за Крымским числились черная «Тойота Ленд Крузер», старый серебристый «Мерседес» и «Газель», на которой из бань возили в прачечную белье.
Полковник Гущин переговорил с начальником ГИБДД, тот послал патрульных на автозаправку — допросить персонал о ночном инциденте.
Работники рассказали, что «тот клиент банный король» требовал в два часа ночи открыть мойку — он хотел, чтобы ему помыли машину.
— Черный «Ленд Крузер»? — уточнил полковник Гущин по телефону.
Сотрудники ГИБДД, допрашивавшие персонал автозаправки, возразили: нет, Крымский находился за рулем подержанного черного «БМВ».
— Он не на своей тачке откуда-то приехал. Может, на машине Маркиза, которую от дома Евгении Лаврентьевой угнал? — Полковник Гущин спросил у гаишников, чем кончился спор у автомойки.
Те ответили — ничем. Авто Крымского заправили, сам он минут десять ждал, пока персонал дозвонится хозяину — насчет открытия автомойки в поздний час, затем плюнул и уехал, так и не помыв «БМВ».
— Итак, после автозаправки он прибыл прямо сюда, в банный комплекс, в свой дом, — полковник Гущин раздумывал. — Или не сюда? А сразу рванул в бега?
Он снова связался с начальником ГИБДД и спросил про камеры на трассе — есть они в здешней шатурской глубинке? Гаишник ответил: до автозаправки камер на трассе нет. А вот дальше есть две на подъезде к посту ДПС.
И полковник Гущин запросил снимки камер той ночи. Они двинулись в сторону поста.
Там раскадровкой ночной записи с камер занялся Клавдий Мамонтов — его интересовал промежуток между двумя часами ночи и половиной четвертого. Он смотрел запись очень внимательно и…
— Автопоток небольшой, вялый был в ту ночь, — сообщил он полковнику Гущину. — Мимо поста черный «БМВ» не проезжал.
— Есть развилки, повороты с шоссе на отрезке от автомойки до поста ДПС? — спросил полковник Гущин у патрульных.
Те ответили: есть два — один на железнодорожную станцию Николино-Расторгуево. А второй — поворот на бетонку.
— А куда бетонка ведет? — спросил Гущин, сам открывая в мобильном дорожную карту.
Местные ему ответили: частная дорога, проложенная думским депутатом к своему дому. Но дом тот давно пустует — депутат и его жена умерли оба еще в первую волну пандемии. И дом так и стоит закрытый с тех пор.
— Далеко это отсюда? — осведомился полковник Гущин.
Ему ответили: да нет — вернуться по трассе и свернуть на частную дорогу мимо торфяного болота, каких-то семь километров всего.
— Давайте сами глянем на дом, — тихо предложил полковник Гущин Клавдию и Макару. — Шансов мало, что мы там Костяна Крымского найдем, однако… Куда-то он все же делся с шоссе? Самый плохой для нас вариант, если он тачку в лесу бросил и сел на станции на электричку до Петушков, следы заметая. Так мы его годы можем искать. Что крайне удручает… Но дом заброшенный стоит проверить.
Он позвонил начальнику Шатурского УВД — насчет дома депутата. И тот ответил, что, насколько он знает, официально сделок с этой недвижимостью никто не проводил, но, может, все же родственники покойных кому-то дом продали совсем недавно и через столичных риелторов, а до регистрации в области еще дело не дошло.
Макар забил в навигатор маршрут, и они, развернувшись, поехали назад, ища ту самую развилку с частной бетонкой. Нашли легко и сразу увидели торфяное болото — оно расстилалось чуть ли не до самого горизонта слева от бетонки. А справа шел хвойный бор. Дорога вильнула в лесу, сделала поворот и… уперлась в высокий забор, выкрашенный в темно-синий цвет.
Они не стали подъезжать близко к воротам. Остановились в лесу. Клавдий Мамонтов искал глазами самую высокую сосну — он хотел забраться и глянуть на участок дома умершего депутата сверху. Дерево он нашел и попросил Макара ему помочь. Полковник Гущин и глазом не успел моргнуть, как они, растеряв всю свою оперативную серьезность, хихикая как пацаны, сгруппировались — Макар сцепил руки в замок и подбросил вверх Клавдия, тот очутился у него на плечах и дотянулся до нижнего сука высокой сосны. Подтянулся на нем, забрался и полез выше.
Он уселся на развилке сучьев — с его наблюдательного пункта открывался вид на участок. И первое, что Клавдий увидел, — машины! Черный «Ленд Крузер», старый «Мерседес» и… черный подержанный «БМВ» у крыльца кирпичного особняка. И еще он узрел открытые форточки в окнах второго этажа. Орать с дерева своим друзьям Клавдий Мамонтов не стал — жестом сообщил: есть! Затем указал рукой — я туда, на участок, через забор.
Он оглядывал ветви сосны. Увидел подходящий крепкий толстый сук, тянущийся в нужную сторону. Однако с него до края забора оставалось еще прилично — пришлось бы прыгать на большой высоте. И Клавдий Мамонтов решил рискнуть. Да, на нем была тяжелая штурмовая амуниция (пусть и облегченный вариант), но… Париж стоит мессы…
Он осторожно вскарабкался по более тонким веткам выше, ухватился за них и встал ногами на толстый сук. Сделал пять шагов, держась за ветки. Дальше пришлось идти уже без такой страховки. Клавдий вдруг вспомнил Адама — как тот шел по гребню крыши, балансируя как канатоходец. Пацан смог, а я что же…
Клавдий выпустил из рук смолистую ветку сосны и… раскинул руки в стороны. Двинулся по толстому суку…
— Ты что творишь? — прошипел Макар снизу. — Клава! Не дури! Разобьешься!!
Сук под ногами Клавдия затрещал и пошел вниз. Тяжесть могла обрушить его в любую минуту. Клавдий почти бегом преодолел оставшееся расстояние, сгруппировался и… прыгнул. Зацепился за забор, поранил себе руки о натыканное на верхотуре стекло. И как акробат перекинул свое тело на другую сторону ограды — спрыгнул на участок.
Однако не очень удачно. В прыжке он задел ногой старую ржавую бочку, стоявшую под деревьями, и она опрокинулась, покатилась, ударилась о ствол. Клавдий упал на бок.
И в этот момент дверь дома с грохотом распахнулась и на пороге возник невысокий плешивый мужик в спортивном костюме «адидас» с помповым ружьем в руках. Он вскинул ружье, даже не целясь, и…
Грохнул выстрел!
Пуля — помпа оказалась переделанным боевым самострелом! — пробила ржавую бочку в каких-то пяти сантиметрах от головы Клавдия Мамонтова. Тот перекатился на живот, пытаясь извлечь из кармана бронежилета пистолет, но тот застрял.
А мужик в «адидасе» — Костян Крымский — снова вскинул свой помповый самопал и начал палить кучно и яростно. Пули просвистели над головой Клавдия, поразили ствол дерева, за которое он хотел спрятаться, снова перекатываясь на другой бок. Невозможно было не то что встать на ноги под таким огнем — он не мог поднять головы, не мог достать табельное оружие.
Со стороны забора послышались глухие удары — полковник Гущин и Макар пытались высадить ворота. Затем Клавдий услышал звук мотора — наверняка это Макар решил выбить ворота своим внедорожником.
— Нет! — заорал ему Клавдий Мамонтов. — У Крымского карабин!
Костян Крымский повернулся — у него еще оставались патроны — и выстрелил в сторону ворот. Они вылетели, выбитые бампером внедорожника, — за рулем его, конечно же, был отчаянный Макар!
Выстрел!
Внедорожник вильнул в сторону и остановился.
Клавдий Мамонтов… похолодел, он в тот миг решил, что Макар убит…
Не думая о себе, он вскочил на ноги и…
Выхватил из гнезда в чехле бронежилета светошумовую гранату, запустил ее в сторону Костяна Крымского.
Взрыв! Вспышка! В доме выбило стекла в окнах.
Сквозь едкий дым Клавдий увидел, что оглушенный Крымский швырнул в сторону помповый самопал, где кончились патроны, и… шатаясь, тряся головой, сверзился с крыльца, упал на колени и ползком, ползком, на карачках скрылся за углом дома.
А из внедорожника, открыв дверь, вывалился на траву Макар.
— Я чуть не оглох! Клава! — заорал он.
— Не ранен?
— Нет!
— А наш где?
— Мы разделились — он сам через забор полез тебе на помощь, приказал мне сначала тачку к забору подогнать и на нее забрался, оттуда на забор. Да вон он!
Клавдий Мамонтов узрел полковника — в углу участка, на заборе. Он, как на грех, зацепился карманом сумки бронежилета за ржавый гвоздь и никак, ну никак не мог отцепиться! Он сучил ногами, судорожно расстегивал, рвал липучки бронежилета, пытаясь высвободиться из него!
Зрелище было настолько нелепое и комичное, что…
— Макар, помоги ему! Я за Крымским! Сам его возьму! — крикнул Клавдий Мамонтов.
Он достал пистолет, проверил обойму и ринулся за дом.
Плодовый сад… дорожка… калитка задняя распахнута…
Он рванул к калитке…
Миновал участок и…
То, что он увидел, напомнило ему любимую историю из детства — «Собака Баскервилей».
Прямо за домом расстилалось торфяное болото — ярко-зеленая майская трава покрывала его словно английскую лужайку. Однако лужайку усеивали кочки с осокой и хилые деревца — березки, березки…
С кочки на кочку неловко с опаской перепрыгивал Костян Крымский — словно гигантский кузнечик в «адидасе» с лампасами.
Клавдий Мамонтов прицелился и выстрелил.
Куда метил, туда и попал сразу — Крымскому в колено.
— Ай-яйй, сука, мент!! — заорал тот и рухнул с кочки прямо в трясину.
Провалился сразу по пояс. Рванулся, пытаясь выбраться на кочку, визжа от боли в раненой ноге.
Но торфяное болото — древний бог здешних лесов — требовало жертв.
Костян Крымский снова провалился в топь — уже по самые плечи.
— Тону! Сука, мент! Я ж тону! Погибаю!
Клавдий Мамонтов в два прыжка достиг кромки болота. Кочки… но с кочки тонущего в трясине не достать без страховки. Он огляделся по сторонам. Ударил ногой в ботинке по стволу молодой березки, переломил ее у корней. Схватил ствол, прыгнул на кочку, дальше на еще одну, приближаясь к барахтающемуся в тине Крымскому.
Бросил в топь ствол березки, держа ее с другого конца.