Удалось и добраться, и взгромоздиться.
Прислонившись головой к распахнутой оконной раме, вновь вцепился глазами в звезды.
— Они такие красивые! — Услышал я откуда-то снизу голос Маргона. — Самая звездная ночь в году.
Чуть перегнувшись за край окна, увидел стоящую у стены лавочку с сидящим на ней мужчиной.
— А мы их просрали… — Признался я, удивляясь собственной честности. — Поменяли на колбасу и свободу слова. И право идти своим путем. В жопу.
— Я в курсе. Будешь? — Мужчина протянул вверх руку, с зажатой в ней, бутылкой.
— Я, вроде как, больной…
— А я, вроде как, доктор! — Передразнил меня Маргон. — Пей молчком и любуйся звездами, пока небо чистое.
Перегнувшись чуть сильней, подцепил бутылку и сделал глоток, прямо из горлышка.
Терпко и с легкой кислинкой, словно "мохито" без мяты. Только "мохихито" мне не нравилось, а вот этот напиток, вполне себе ничего. Даже сил прибавилось.
Сделав еще глоток, опустил бутылку вниз, возвращая ее "собутыльнику".
— Спасибо, вкусно.
— Портал закрылся? — Мой лечащий врач приложился к бутылке и, сделав глоток, поставил ее на скамейку, рядом с собой, ожидая моего ответа.
— Почти сразу, как я пришел в себя. — Особо разговаривать не хотелось. Хотелось любоваться звездами. Еще бы и не одному — так и вообще здорово, но это словно фантастика. Вроде и тянет, а сделаешь шаг и… Понимаешь, что не тянет. Либо тебя не тянет, либо к тебе — не тянет. Как говорится: "кого хочу — не знаю. Кого знаю — не хочу!"
Откуда-то слева, из-за верхушек деревьев, вылез золотистый бок луны и звезды померкли, отдавая близкой соседке планеты свое великолепие. И до этого было не особо то и темно, а теперь и вовсе можно было спокойно читать книгу, слегка напрягая зрение.
Через пару минут большой бок луны перечеркнул бок меньшей и очарование звездной ночи пошло прахом.
— Хорошая ночь. — Вздохнул я, попытался сползти с подоконника и рухнул на пол, запутавшись в собственных конечностях.
"Были бы мозги — было бы сотрясение, но мои мозги девственно чисты, так что даже их наличие совсем не повод для мелких неприятностей!" — Я замер, оценивая повреждения.
— Нормальные у тебя мозги. — Маргон, сидел на подоконнике и разглядывал меня, качая головой. — Аппаратуру надо настраивать и калибровать. И, не раз в год, желательно.
Кроме сбитой коленки, других повреждений не обнаружилось, так что я, на четвереньках, не торопясь, добрался до своей кроватки и, передохнув с минуту-две, вернулся в ее приятные объятия, ругая себя за торопливость и излишнее ЧСВ.
— Ишь ты, шустрый. — Похвалил меня врач. — Понятно, за что тебя так приласкали… Чтобы вразрез планам не лез!
— Чьим, планам? — В очередной раз я понял, что зря издевался над Беном и его умственными способностями.
Я и сам — ненамного лучше, пропуская мимо ушей такие оговорки своего лечащего врача, что более умный уже бы всю картину мира сложил, а до меня только дошло, что Маргон спокойно читает мои мысли.
— Ну, раз дошло, значит не совсем дурак! — Ехидно утешил меня доктор. — Сейчас спи. Утром будем разговаривать.
Легко развернувшись, мужчина собрался спрыгнуть обратно с подоконника на улицу, но отчего то замешкался, словно хотелось ему что-то сказать, и он решал для самого себя, сказать сейчас или дождаться подходящего момента.
Ненавижу такие ситуации!
— Я тоже. — Признался Маргон, так и не обернувшись. — Спи спокойно, пока ты не шагнешь в портал по своей воле, над тобой власти нет.
Сказал и спрыгнул вниз, оставляя меня в тягостных раздумьях.
"Хочешь заставить дурака не спать всю ночь? Пообещай рассказать ему тайну — утром!" — Повернувшись к открытому окну спиной, последовал совету Скарлетт и прикрыл нос теплым одеялом, призывая Морфея.
Утро оказалось наполнено шумом падающих с неба капель дождя, поскрипыванием деревьев, раскачиваемых ветром и тихим сопением сидящей на стуле и сладко спящей, сиделки.
Едва я пошевелился, Дина открыла один глаз, проверяя обстановку и, заметив, что я проснулся — открыла оба, как бы намекая, что она вовсе и не спала даже, а только моргнула.
Так, я и не спорил.
— Доброе утро! — Сиделка подмигнула мне и привычно подняла руку, чтобы поправить растрепавшуюся прическу. Только вот вся беда была в том, что волос на месте не оказалось — какой-то злобный шутник умудрился постричь молодую женщину под "пажа". Или это был "каскад"? Никогда не разбирался в женских прическах, различая их лишь по длине.
— Убью. — Дина сжала кулаки.
— Это не я!
— Правильно, это я! — Маргон вновь воспользовался окном вместо двери и сидел на подоконнике, капая грязью с ботинок на стерильный пол моей палаты. — Меньше дрыхнуть надо, "Юка". У тебя больной по палате расхаживает, звездами любуется, травмы получает, а его сиделка шляется неизвестно где, приходит под утро и сладко спит после этого!
Маргон спрыгнул с подоконника и грязная обувь, прямо у меня на глазах, мгновенно стала чистой!
— Все равно — припомню! — Дина нахмурилась. — Хоть через год, но…
— Динка… "Он" тебя слышит! — Маргон подмигнул мне, прошел через палату к входной двери и открыл ее, впуская двух, странного вида, личностей.
Оба метра под два ростом, один в обычных штанах и белой рубашке навыпуск, коричневых сапогах и шляпе, сдвинутой на затылок, второй в серой рясе с капюшоном, подпоясанный зеленой веревкой. Монах, судя по виду, далеко не аскет, да и "рубашка", совершенно точно, не голодает — вон, брюшко свисает над ремнем, совсем как у меня, во времена оны…
— Это — Саммиэль. — Маргон едва заметно кивнул в сторону "рубашки". — Хозяин нашего городка.
Толстяк сделал степенный шаг вперед и озорно помахал рукой, давая понять, что человек он вменяемый и шутки понимает, и сам пошутить не прочь.
Очень боюсь таких "Хозяев городов", что с чувством юмора. Обязательно, обязательно, обязательно, что-нибудь, да в них не так.
— Меня зовут Сонаф. — Монах решил представиться сам, демонстрируя восхитительный по мощи, бас. Сочный, полный таких обертонов, что даже кровать подо мной прониклась. — Я — Друид поселения Талпика.
Хорошо, что лежал — иначе челюсть бы разбилась, упав на пол с высоты моего роста.
Вдребезги!
Зеленый поясок друида, словно почувствовав удивление, выпустил в мою сторону длинный побег, но был прихлопнут твердой рукой Сонафа и вернулся в узор, вильнув кончиком, как собачонка хвостиком.
— Саф! Держи Урлу при себе… — Маргон недовольно поморщился.
Вместо пререканий, друид развел руками и покаянно воздохнул, принимая недовольство врача.
— Маргон ввел нас в курс дела и рассказал о твоих проблемах. — Саммиэль сразу перешел к делу, лишь переступив с ноги на ногу. — Сам понимаешь, оставить тебя в городке я просто не могу. Слишком много будет проблем и у тебя, и у нас. Так что, поправляйся и в добрый путь.
Хозяин города повернулся ко мне спиной и вышел за дверь, оставляя меня в "непонятках".
Что называется — "поговорили, блин"!
Поставили в известность, хорошо хоть пинка, для скорости, не добавили…
— Саммиэль привык решать дела быстро. — Друид усмехнулся. — А ты, с твоими богами, твоими бегами и твоими знаниями — для нас просто беда-беда… Одно-два твоих слова и городок станет меняться. Очень быстро меняться. А быстрые перемены, в большинстве случаев — глупые перемены. А уравновесить тебя некем. Вон, Динкой, можно было-бы, да она со скуки с тобой сдохнет. Да и не видит она пока в тебе ничего. А значит, и всерьез не принимает. Дружить сможете, поцелуетесь, пару раз… А дальше — ни-ни… Скучный ты человек, Олиег. Занудный. А то, что в душе авантюрист, да импровизатор, так того она не оценит, пока не увидит. А ты до последнего будешь на стабильность и спокойствие, давить.
Дина, от слов друида, задумчиво глянула на меня, фыркнула и отвернулась, подтверждая слова Сонафа.
— Да и боги твои… Сюда им хода нет, конечно… Но ведь ты — здесь, а значит и они могут пробраться. А нам они здесь и на дух не нужны. У нас и свои — ревнивые, да любопытные. Не дай природа, схватятся — взвоем все. И ваши, и наши… — Друид замер, поглаживая зеленый пояс, словно советовался с незримым и неслышимым собеседником. — А нам и без того много надо, кроме как с богами разборок! Так что, поправляйся и…
Друид замер, словно что-то услышал и теперь обдумывал услышанное.
— Маргон… — Дина, дождавшись минутной паузы, пошла в атаку на врача. — Что за… здесь творится? Это — мой спасенный…
— Утихомирься. Твой, твой он. Только не "твой" — вот в чем шутка. Свой собственный он. Закабалишь — и тебя со свету сживет, и сам помрет. Приворожишь — твоим будет до конца дней, только дней тех, вам будет отмерено совсем не много. — Маргон сжал кулаки. — Давно пути наши разошлись, а вот опять встретились. Что скажешь, Сонаф?
— Выкуп лес заплатит. А ты, Динка… Это "наши" за выбор не наказывают. А "его" за все подряд, по рукам бьют. Его бьют, а он идет. Да еще и других за собой тащит. И, чем больше тащит, тем больнее бьют. — Друид отпустил пояс и, подняв руки, закинул на голову капюшон. — Пусть идет. Один раз прошел, придет и еще раз.
Мужчина развернулся и растаял, словно и не было его.
— Что-нибудь понял? — Маргон уселся на стул, рядом с моей кроватью и взялся за мое запястье, считая пульс.
— Ни-че-го. — Признался я, больше мечтая попасть к белому другу, чем стать участником очередного многозначительного и пафосного, словесного поноса.
— Тогда… Спи!
Мне снился сон. Старый сон. Я видел его уже не раз в годы юности и позже, убегавшись до выскакивающего из груди сердца, на острове.
Чистенький вагон 2-го класса, с удобными сиденьями и золотистыми шторками на окнах. В конце вагона — телевизор, по которому в очередной раз крутят стандартно-слабый сериал, слизанный с наших заокеанских друзей, со смехом за кадром, в нужных местах. С эмоциями, прописанными "по экману". И фальшивыми проблемами, от которых уже не смешно.