Когда они наконец доехали, оба сгорали от желания и нетерпения. Кое-как бросив в прихожей пакеты с продуктами, Тенгиз потащил Валю в комнату. В этот раз он был ненасытен, как никогда, и она, заражаясь его неистовостью и страстью, окончательно расслабилась, отвлеклась от тревожных мыслей, почувствовала легкость и экстаз.
Потом они устроили настоящий пир прямо в постели. Тенгиз приволок из кухни столик, накрыл его салфеткой, поставил пару бутылок запотевшего от холода «Вазисубани», салат из спаржи, ветчину, нарезанный дольками ананас и бананы. Валя с аппетитом поглощала роскошные яства, к которым уже успела привыкнуть, а заодно рассматривала покупку.
Стенка оказалась роскошной: из светлой ольхи, инкрустированной оригинальными узорами, со множеством секций и полочек. Огромный, изнутри зеркальный бар, изысканная «горка» для столовой посуды. Услышав о стоимости, Валя присвистнула.
– Отец подарил, – как обычно, с горделивым самодовольством проговорил Тенгиз.
Она уже не удивлялась этим словам, прекрасно зная, что Муртаз Аббасович решает все проблемы сына с размахом и щедростью, ни на что не скупясь. Тенгизу стоило лишь захотеть, и отец достал бы для него все, что угодно, исключая разве что луну с неба. Видимо, после смерти жены парень был единственным светом в его окошке, а секретарша Лидия Александровна услаждала только тело хозяина, но отнюдь не его душу.
Осмотрев «стенку» со всех сторон, любовники вновь вернулись к постельным забавам и пришли в себя лишь к полуночи. Несмотря на то что день был для обоих тяжелым, спать не хотелось. Тенгиз пощелкал пультом, отыскал какую-то спортивную передачу и уткнулся в экран. Валя полулежала рядом, как всегда удобно устроив голову у него на груди, распустившиеся волосы плащом окутывали ее плечи и грудь.
– Тенгизик, – позвала она тихонько, глядя в потолок, по которому скользили смутные тени от пробивающихся сквозь шторы уличных огней, – а, Тенгизик!
– Что? – Он рассеянно потрепал ее по щеке.
– Я… хочу тебя спросить об одной вещи.
– Какой вещи, Валя-Валентина? – Он слегка убавил звук, выжидающе глянул на Валю и улыбнулся.
Она сглотнула сухой, неприятный комок в горле и произнесла как можно спокойней и равнодушней:
– Вот если бы… если бы оказалось, что у нас… будет ребенок? Что тогда?
Улыбка моментально сбежала с лица Тенгиза, оно сделалось тревожным и напряженным.
– Ты смеешься надо мной, Валя-Валентина? Смеешься, да?
– Смеюсь, конечно. – Валя нежно погладила его по волосам.
– Это глупый юмор. – Тенгиз вздохнул с видимым облегчением. – Очень глупый.
– Глупый, – согласилась Валя. Помолчала чуть-чуть и прибавила совсем тихо, едва слышно: – Ну а все-таки, если бы…
– Нет, – непривычно резко произнес Тенгиз и аккуратно отстранил от себя ее руку.
– А почему, можно спросить?
– Потому.
– Это не ответ. – Валя изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал, даже кулаки стиснула незаметно под простыней.
– Это ответ. Никакого ребенка быть не может. Не должно.
– Но почему?! – Она, уже не сдерживаясь, выпрямилась на постели, требовательно и вопросительно заглянула ему в лицо. – Разве ты меня не любишь?
– Люблю.
– И я тебя люблю. Значит, мы можем расписаться. Станем мужем и женой и родим маленького. Что тут не так?
Тенгиз с силой надавил на пульт, телевизор щелкнул и погас.
– Все не так. Все. Я не могу жениться на тебе.
– Не можешь? – упавшим голосом переспросила Валя.
– Не могу. Исламский закон строго карает за брак с немусульманкой. Это против Аллаха.
– Разве ты веришь в Аллаха?
– Я – нет. А отец еще как.
– При чем здесь отец?
– При том. Он не перенесет этого. Для него такое… а! – Тенгиз безнадежно махнул рукой. – Даже говорить нечего.
Он надолго замолчал. Валя исподлобья смотрела на него, тоже молча, тяжело. Ей казалось, неведомая, страшная сила вдруг пригвоздила ее к земле, рухнув на плечи. Наконец она произнесла другим, отрешенным тоном:
– Значит, мы никогда не сможем быть вместе?
– Почему? – искренне удивился Тенгиз. – Разве сейчас мы не вместе? И будем сколько хотим. Я на тебя никаких денег не пожалею. Хочешь, к морю поедем? Прямо на Новый год, хочешь? – Он ласково взял Валю за руки.
– Я не про то. – Она отодвинулась от него подальше на кровати, растрепанные волосы заслонили ей лицо. – Ты не понимаешь.
– Не понимаю – что?
– Мы никогда не будем вместе по-настоящему, по-нормальному, как это принято у людей.
– У людей принято по-разному, Валя-Валентина.
– Ничего подобного! – запальчиво возразила Валя. – Значит, когда-нибудь ты женишься на другой, она родит тебе ребенка, а меня ты забудешь. Забудешь нашу любовь! – Она почти кричала. Или плакала.
– Глупости! – Тенгиз тоже повысил голос. – Я не собираюсь ни на ком жениться!
– А если отец потребует? – Валя глядела на него полными слез глазами и улыбалась, язвительно и горько.
Тенгиз заметно сник.
– Не потребует.
Валя отчетливо видела, что он подавлен не меньше ее. Но что он себе думал? Забавлялся с ней, как с игрушкой, будто не понимал, чем могут обернуться такие забавы. Слава богу, она не беременна, но если бы вдруг…
– Валя, – негромко окликнул Тенгиз.
– Я тебя внимательно слушаю. – Она обеими руками быстро и ловко принялась собирать волосы в косу.
– Ты ведь… насчет беременности… так просто? Ведь ничего нет?
– Нет. – Она взяла с тумбочки резинку, затянула конец косы и спустила ноги на коврик. – Нет и не будет.
– Что значит – не будет? И вообще, ты куда? – Тенгиз схватил ее за плечи.
– Оставь меня! Убери руки! – Валя вскочила и, подхватив со стула вещи, начала лихорадочно одеваться.
Тенгиз стоял рядом, глядя на нее растерянно и жалобно.
– Ты уходишь?
– Ухожу.
– Но ведь поздно. Ночь уже, смотри, как темно.
– Мне все равно. – Она яростным жестом оправила джемпер.
– Валя! Валечка! Останься. Ну не сердись! Милая, не сердись.
– Ты… ты… – Валя отчаянно и беспомощно всплеснула руками. – Ты просто подлый предатель! Подлый! – По ее щекам хлынули долго сдерживаемые слезы. Она без сил опустилась на стул, закрыла лицо ладошками.
Тенгиз был уже тут как тут, нежно гладил ее волосы, прижимал к себе, целовал в макушку, в висок, в губы.
– Моя красавица, моя Валюшечка, ягодка…
Поначалу Валя сопротивлялась, отталкивала от себя руки Тенгиза, мотала головой, как упрямый бычок. Ее, однако, хватило ненадолго: вскоре настойчивые ласки и нежные словечки, нашептываемые ей на ушко, сделали свое дело. Валя, сладко рыдая, повалилась к Тенгизу на грудь, тот прижал ее к себе, перенес на кровать и принялся медленно и осторожно снимать все то, что было надето с таким остервенением и спешкой. Она лежала, зажмурившись, чуть подрагивая от его прикосновений, и расслабленно думала: «Пусть. Ничего тут не поделаешь. Может, он действительно ни на ком не женится, будет любить меня одну, а больше ничего и не нужно».
12
Жизнь продолжалась. Все текло как обычно: днем Валя работала в поте лица, вечерами встречалась с Тенгизом. Однако ее спокойствию и беспечности пришел конец.
Из головы у нее все не шли слова «целителя», Валя то и дело вспоминала о них, причем в самые неподходящие моменты: во время работы, когда она обслуживала покупателей, ее вдруг охватывала паника, начинали дрожать руки, из-под машинки выходили кривые, бракованные куски. Валя бранила себя на чем свет стоит, даже пробовала пить валерьянку, но все было без толку.
Улучив минутки, когда ей удавалось остаться одной в теткиной квартире, она, раздевшись, подолгу глядела на себя в зеркало, силясь отыскать некие изменения в своем теле, и ей казалось, что они действительно есть. В конце концов Валя не выдержала и купила в аптеке тест на беременность.
К ее ужасу, тест дал положительный результат. В отчаянии Валя выгребла из сумки часть денег, отложенных на съем комнаты, отыскала в справочнике платную женскую поликлинику и записалась на прием.
Надменного вида, необычайно высокая, хоть и не лишенная привлекательности врачиха осмотрела ее, кинула в лоток использованные инструменты и, брезгливо поджав губы, произнесла:
– Есть беременность. Срок пятнадцать недель. Или шестнадцать, ультразвук покажет точнее.
– Но этого не может быть! – жалобно проговорила Валя. – Я ж вам только что рассказывала…
– Все может быть, – перебила докторша, – есть категория женщин, у которых в первой половине беременности продолжается цикл. Очевидно, вы из их числа. – Она кинула на нее равнодушный взгляд и добавила: – Одевайтесь.
Валя дрожащими руками кое-как натянула вещи и приблизилась к столу, за которым докторша что-то быстро строчила в тощей, только что заведенной карте.
– Скажите, а у вас тут делают аборты?
Женщина прервала писанину и поглядела на нее в упор.
– Девушка, вы в себе? У вас сроку почти четыре месяца, какой аборт? Плод вот-вот начнет шевелиться.
– Но я не могу рожать! – испуганно воскликнула Валя. – Мне нужно… как-то избавиться от ребенка.
– Да как же вы от него избавитесь? – Врачиха недоуменно пожала плечами. – Это надо искусственные роды вызывать.
– Пусть! – Валя отчаянно махнула рукой.
– Что «пусть»? – взорвалась докторша. – Вы хоть понимаете, что говорите? Шляются, прости их господи, а потом морочат голову! Это ж риск для здоровья какой! Потом детей не будет вовсе.
– Как не будет? – упавшим голосом произнесла Валя.
– Так, – зло подтвердила гинеколог. – Да что я с вами, как с младенцем? Хотите калечить сами себя, пожалуйста. Вот адрес. – Она оторвала листок от лежащего на столе ежедневника и черкнула на нем несколько строк. – Вот. Деньги заранее готовьте.
– А… большие деньги? – робко поинтересовалась Валя.
Врачиха хмыкнула.
– Немаленькие. С учетом сдачи необходимых анализов и оплаты хотя бы трех дней стационарного наблюдения после операции, думаю, тысяча набежит.