– Думаю.
– Правда? – Его лицо расцвело в улыбке, глаза зажглись надеждой. – Думай сколько хочешь, только не говори «нет». Умоляю тебя!
– Куда мы поедем, если я соглашусь?
– Ко мне поедем. Я мебель купил, красивую, испанскую. У тебя теперь свой шкаф будет, зеркальный, трехстворчатый. Накупим вещей, будешь как королева ходить. Да ты и есть королева, Валя-Валентина, краше тебя нет никого на свете.
– А женишься на мне? – холодно спросила она.
– Женюсь. Пусть отец хоть удавится от злости! У меня теперь свои средства, его денег не нужно.
– Да ладно. – Валя равнодушно усмехнулась. – Мне тоже не нужно твоего штампа в паспорте.
– Ты согласна? Значит, ты согласна?! – Тенгиз сгреб ее в охапку, закружил, осыпая поцелуями лицо. – Спасибо Аллаху, счастье какое! Какое счастье!
Она подумала, что он валяет дурака, просто прикалывается, смеха ради. Но потом поняла, что Тенгиз говорит всерьез. Он действительно был в эйфории: как безумный закатывал глаза, называл Валю самыми нежными и ласковыми словами, какие только можно было придумать, обнимал, тормошил, не обращая внимания на проходящих мимо людей.
– Хватит уже, – испуганно попросила она. – Отпусти меня. А то я решу, что ты психбольной.
– Я без тебя больной, – счастливо улыбнулся Тенгиз, – а с тобой я здоров как бык. У меня машина там. – Он махнул в сторону стоянки. – Отвези коляску домой и возвращайся. Можешь даже вещи не брать, мы по дороге домой заедем в универмаг и все купим. Все, что пожелаешь.
– Что, прямо так, сразу? – заволновалась Валя. – Может, завтра?
– Сегодня. Завтра ты передумаешь.
– Но… я же должна поговорить с Вадимом, объяснить ему…
– Зачем что-то объяснять? Просто отдай ребенка, там же есть эта, как ее…
– Кира. – Валя задумчиво кивнула.
Тенгиз прав. Если решаться, то сразу, не колеблясь и не раздумывая. Прямо сейчас – отвезти Антошку, собрать шмотки, черкнуть Вадиму пару строчек. Или… или вообще ничего не писать, просто передать через Киру.
– Хорошо, – твердо проговорила она. – Жди меня здесь, на этой лавочке. Через полчаса приду.
– Может, мне тебя проводить? Ты только скажи.
– Нет. Не нужно. Я сама.
Она быстро пошла по скверу, толкая коляску.
– Пожалуйста, скорей! Я не могу долго ждать! – донеслось ей в спину.
Валя грустно улыбнулась. Почему это происходит сейчас, а не год назад? Тогда она была бы самой счастливой женщиной на свете. А теперь… она знает Вадима, и это мешает ее счастью.
Во дворе коттеджа возился с машиной Леша. Увидел возвращающуюся Валю с малышом, он удивленно округлил глаза.
– Что так мало погуляли? Или памперса не хватило? – Он захохотал, довольный своей остротой.
– Помоги завезти, – коротко бросила Валя, кивнув на коляску.
– Момент! – Леша обтер о колени перепачканные автомобильным маслом руки и поднял коляску на крыльцо.
– Спасибо. – Валя распахнула дверь и тут же увидела Киру.
Та давала указания стоящей рядом Наталье.
– Что случилось? – испугалась она, глядя на въезжающего в холл Антошку. – Почему вы так рано?
– Можно тебя на пять минут? – Валя цепко взяла ее за руку.
– Конечно. – Кира недоуменно пожала плечами и строго велела Наталье: – Жди меня здесь. Скоро вернусь.
Валя вытащила Антошку из коляски и быстро направилась к лестнице. Кира шла следом, заинтригованно поглядывая на нее.
– Да что же произошло?
– Сейчас узнаешь.
Валя зашла в детскую, сняла с малыша комбинезон и шапочку, поставила его в манеж, а затем приблизилась к Кире.
– Я ухожу.
– Ты же хотела завтра. – Та смотрела на нее с волнением и тревогой.
– Сегодня. Там, на улице, Тенгиз. Он заберет меня на машине.
– Тенгиз? – Кира отступила на шаг, недоверчиво поджала губы. – Зачем он тебе? Ты же его больше не любишь.
– Зато он любит меня, – жестко произнесла Валя. – Он только что на коленях передо мной ползал.
– И ты его простила?
– Да, простила. Если вдуматься, то он не так уж виноват передо мной. Просто боялся отца. Он у него один, мать давно умерла.
Кира покачала головой:
– Это ты сейчас так рассуждаешь. А когда он бросил тебя…
– Он не бросал, а просил немного подождать. Я сама виновата в том, что случилось. Накрутила себя, побежала на улицу на ночь глядя. Сидела бы дома, родила бы в срок, и ребенок остался бы жив. Все, Кир, я не хочу больше ничего обсуждать. Бери Антошку на себя, я отчаливаю.
– А как же Вадим? Ты должна ему сказать.
– Ты все скажешь. В контракте указано, что каждая из сторон может прервать соглашение в любой момент. Вот я и прерываю.
– А как я объясню ему, почему ты ушла?
– Надеюсь, он сам все поймет. – Валя резко развернулась и скрылась в гардеробной.
Вещи ее уже были сложены, оставалось собрать лишь кое-какие мелочи. Все это заняло не более пяти минут. Она даже переодеваться не стала, только вместо блузки, удобной для кормления, надела легкий джемперок.
Кира так и стояла посреди комнаты, словно оцепенев, неподвижно глядя на играющего в манеже малыша.
– Я готова, – тихо проговорила Валя, поудобней устраивая на плече сумку.
Кроме нее в каждой руке она держала по объемистому пакету – это были вещи, купленные за время работы у Вадима.
Кира всхлипнула и вытерла глаза.
– Мне будет тебя не хватать.
– Мне тоже, – дрогнувшим голосом проговорила Валя.
Они обнялись. Кира прижала ее к себе, трижды поцеловала, перекрестила. Потом Валя приблизилась к манежу. Постояла, глядя на Антошку – тот, не обращая на нее внимания, пробовал на зуб резиновую белку.
– Возьми его на руки, – посоветовала Кира, – на прощание.
– Нет. Не могу. – Валя решительно мотнула головой и на мгновение зажмурилась, чтобы не видеть родное, ангельское личико малыша.
Все. Это вчерашний день. Об этом нужно забыть и жить дальше.
Она быстро, не оборачиваясь, зашагала к двери. У самого порога ее вдруг осенило. Она остановилась, опустила пакеты на пол.
– Забыла что-то? – участливо спросила Кира.
– Да, забыла. – Валя рывком дернула «молнию» на сумке, пошарила среди вещей и вытащила пухлый конверт с деньгами – свой гонорар за кормление малыша. – На, возьми. – Она протянула конверт Кире.
– Как это? – не поняла та. – Зачем?
– Затем. Если Вадим думает, что мне нужны были его деньги, то пусть поймет, что ошибался. И Антошку я нянчила как своего собственного ребенка, просто потому, что любила его, а не потому, что мне платили за это. Бери же, ну! – Валя нетерпеливо шагнула к Кире.
– Но ведь тут огромная сумма! – ошеломленно пролепетала та.
– Пусть. Ничего не нужно. Обо мне есть кому позаботиться.
– Валя, ты просто сумасшедшая. Мало ли как обернется жизнь! Отказываться от заработанных денег – это… это… черт знает что!
– Прощай, Кирочка! – Валя чмокнула ее в щеку и, почти бегом рванув двери, подхватила пакеты и скрылась в коридоре.
Сердце в груди бешено стучало, когда она спускалась по лестнице. «Только бы не встретить его! Не встретить Вадима!» – молила Валя, стараясь унять смятение.
Мысль отказаться от денег пришла ей в голову внезапно. Она сама не знала, как могла так поступить. Ведь это были деньги на лечение Таньки, на помощь матери с отцом, на ее дальнейшую самостоятельную жизнь.
Но что-то подсказывало Вале – необходимо сделать именно так. Покинуть этот дом не кормилицей младенца, а женщиной, любовь и преданность которой не смогли оценить. Уйти, гордо подняв голову, проглотив слезы, спрятав обиду глубоко в душе.
Она прошла мимо дожидающейся Киры Натальи.
– По магазинам? – приветливо поинтересовалась та.
Валя кивнула.
– Да, хочу купить себе что-нибудь свеженькое.
Незачем никому объяснять. Достаточно одной Киры.
Хлопнула дверь. Во дворе Леша уже заводил «мерс».
– Валюшка, подвезти? – Он высунул из окна улыбающееся лицо.
– Спасибо, Лешенька, мне недалеко. Пешком дойду.
– Ну гляди.
Валя зашагала к воротам. Шаг, еще шаг от крыльца, от дома, ставшего таким родным, будто она прожила в нем всю жизнь, где она была почти что женой и матерью. Где оставался человек, которого она ненавидела всем сердцем. Ненавидела, продолжая любить.
24
Она заметила Тенгиза издалека. Тот нервно прохаживался взад и вперед по бульвару, дымя сигаретой. Увидев Валю, идущую навстречу, он подпрыгнул и бросился к ней.
– Милая! Ты пришла! Какое счастье, что ты пришла!
Он заключил ее в объятия, снова принялся целовать.
– Успокойся уже. – Валя попробовала вырваться, но куда там. Тенгиз точно ошалел, прижимал ее к себе на виду у всех, только что раздевать не начал.
– Перестань. Убери руки. – Она кое-как выскользнула, тяжело дыша от возбуждения и нервного напряжения. – Идем в машину.
– Да, идем. Идем. – Тенгиз послушно зашагал к стоянке, на ходу то и дело оборачиваясь, глядя на Валю с собачьей преданностью.
Ей стало не по себе. Что-то в его поведении было неестественным, отталкивающим – слишком сильная подобострастность, суетливость, противная мужской природе.
«Раньше я в нем этого не замечала, – подумала Валя. – Но он, может быть, и не любил меня по-настоящему, не опасался потерять».
Они дошли до стоянки, Тенгиз распахнул перед Валей дверцу «десятки», и она села, удобно откинувшись на мягкую спинку.
На нее нахлынули воспоминания. Тот, самый первый их вечер, когда Тенгиз повез ее кататься по Москве. Цветные огни за стеклами, огромный бургер, кетчуп, перепачкавший пальцы. Поцелуи в темном салоне, ее беспокойство о таблетке.
Господи, какая же она тогда была наивная! Маленькая провинциальная дурочка, воображавшая, что знает все на свете про отношения мужчины и женщины. А ведь прошло совсем немного времени с того момента, как Тенгиз умолял ее поехать к нему на ночь, а за окнами шумел московский сентябрь. Всего год – и как он изменил ее жизнь и ее саму…
– Валечка, – ласково окликнул Тенгиз.