Ондрин был по-детски рад тому, что теперь он оказался вовлечен в ворох дворцовых интриг, и, казалось, прежде не замечал, что в подобных делах его обходили стороной. А всему виной был его язык без костей, который разбалтывал любые секреты, узнаваемые Дракохорном.
Ондрин любил пить. Но больше фляги на своём поясе он любил красиво и модно одеваться. Прямо сейчас на его шее красовался большой ярко-оранжевый бант с брошью, размером с человеческое лицо, которая стягивала пурпурный плащ. На броши был изображён двуглавый змей, который обвивал три меча. Вангердагасту понравилась эта брошь, и он не сводил с неё глаз, пока Ондрин не кашлянул. Маг учуял запах…мятного вина? Он отшагнул назад, и дворянин сказал:
— Я рад, что у нас появилась возможность решить все проблемы Кормира, пусть и болезнь короля была толчком для аристократов, которые, подобно напуганным пчёлам, жужжат по всему королевству. Я вижу Кормир как королевство, где бедные станут богаче, а Драконий Трон не будет настолько отдалён от немытых масс…
Боги! Вангердагаст сильно старался, чтобы его мысли не отразились на его лице. Он еще нуждался в этом человеке.
— … и где власть будет справедливой и честной! — закончил Дракохорн.
— Хорошо, — сказал маг, кладя руку на колено статуи, — но как мы добьёмся всего этого?
— Очень просто и быстро. Вы, как регент, отправите Пурпурных Драконов к наиболее строптивым аристократам, затем выдвинете меня в качестве жениха для принцессы Таналасты, а я завоюю знать созданием Королевского Совета — органа, в который будут входить все дворяне Кормира. Количество их голосов в этом совете будет зависеть от размера их владений.
— Вы заинтересовали меня, — сказал маг, опуская голос, — но продолжайте. Назовите мне наиболее строптивых дворян, и какая польза Кормиру от совета знати, помыкающего королём.
— Дело в том, что дворянам всегда недостаточно золота, что делает их бытие обременительным, и все это усугубляет абсолютная власть короля в стране. Он сам распределяет ресурсы по Кормиру, зачастую прислушиваясь лишь к совету крупнейших магнатов. Если мы создадим совет, который будет действовать, внимание, вместе с королём, а не над ним, то мы сможем создать более эффективную модель управления королевством, к которому уже прибегли в Сембии.
Вангердагаст кивнул так, будто только что выпил лишнюю кружку.
— Я согласен с вами, лорд Ондрин. Но чтобы привести королевство к рассвету, мне будет нужна ваша помощь.
— Я слушаю.
— Видите ли, обе принцессы, в особенности принцесса Таналаста, недовольны мной и не желают видеть меня у Драконьего Трона. Они считают меня пауком, который плетет свою паутину за спиной у их отца. Именно поэтому я хочу, чтобы вы помогли мне. Лорд Ондрин, я знаю, что вы пользуетесь влиянием почти у всех домов, и мне нужна ваша помощь.
— Какого рода помощь?
— Ну, почти в любом уголке королевства можно услышать о том, что я желаю управлять королевством из тени, и многие недовольны этим. Я же хочу взять королевство в свои руки лишь после смерти Азуна и до заключения брака одной из принцесс с достойным кандидатом, который будет проверенным человеком. Я не могу допустить, чтобы принцесса забеременела от кого попало. И именно поэтому я хочу, чтобы вы поддержали моё регентство.
Лицо Ондрина стало серьезным.
— Открыто поддержать вас против воли принцесс?
— Да, иначе мне придётся покинуть королевство, а ваши мечты о совете знати так ими и останутся.
— Я…я бы хотел сказать «да», но не могу. Видите ли, ни я, и никто из моих людей, не будут готовы к таким резким переменам. Да и к тому же, нет гарантий, что наши спины окажутся прислонёнными к спинкам кресел в совете раньше, чем наши шеи будут передавлены веревками.
— Хорошо подмечено, — ответил Вангердагаст, поглаживая бороду. — Тогда возвращайтесь к аристократам, но знайте, что я буду ждать от вас письма с согласием. Но Боги, Дракохорн, ваш план дьявольски хорош!
— Действительно так! — выкрикнул Ондрин, но затем оглянулся.
— Успокойтесь. Магия не даст никому нас услышать. А теперь идите и помните, что вам нужна третья дверь справа. Четвертая же выведет вас прямо к стражникам. Не ошибитесь.
Маг открыл дверь и пропустил дворянина, после чего отпустил ручку и позволил двери захлопнуться. Вангердагаст надеялся, что Ондрин не отпустил перила и не упадёт вниз с крутой лестницы. Он погладил статую по колену и поблагодарил всех богов за то, что они позволили такому человеку, как Ондрин Дракохорн существовать. Ведь этот дворянин очень скоро разболтает все подробности этого «очень секретного» разговора.
14Ученик
Год Прыгающего Зайца (376 г. по Л.Д.)
— Морианн, Тарьян, Болдовар Безумный, Гантарла, Илтарл…
Барабл цыкнул языком.
— Морианн, Тарьян, Болдовар Безумный, Илтарл, Гантарла, Родерин Бастард, Таргрив…
— Который Таргрив?
— Таргрив Младший — выпалила Амедагаст, и старый маг позволил девушке продолжать перечислять правителей Кормира.
Барабл заставлял своих учеников повторять историю, а Амедагаст ненавидела это. Венценосные головы, знатные семьи, прошлое и настоящее, легенды и сказки — все это перемешалось в ее голове, но она должна была знать это, чтобы получить должность писца при дворе короля Англонда.
А Барабл Эфарр нуждался в нём. Старый маг был тощим, как скелет, а его голова была гладкой, как стекло. Единственная прядь волос на его голове свисала с подбородка, где когда-то была роскошная рыжая борода. Старик стал совсем немощным — он перемещался при помощи деревянной трости, а иногда придворные и вовсе перетаскивали стул, на котором сидел маг. Бараблу нужен был помощник, а лучше наследник. У королевства всегда был Придворный Маг, и скоро может потребоваться новый.
И им должна была стать Амедагаст, вызванная из далекого Миф Драннора. Она была отпрыском самого Барабла, и это несомненно — девушка была худощава и с острым лицом, а её рыжие волосы были заплетены в косичку, ниспадающую на спину. Её матерью была любовница Барабла — эльфийка Алия Дагаст. Волшебница хотела бы услышать историю любви человека и эльфийки, а не историю Кормира.
— Чтобы служить Кормиру, ты должна понимать Кормир, — сказал старый волшебник. — Факты лишь инструмент.
Амедагаст полностью выглядела как человек, но благодаря воспитанию матери, у неё всегда был настороженный и острый взгляд, которым она разила неприятелей. Барабл всегда говорил, что если ты выглядишь как боец, то тебе не обязательно быть бойцом.
Урок продолжался большую часть дня. Легендарные клинки Кормира, начиная с меча Фаэрланна, Ансриварра. Сколько раз Арабель выходил из состава королевства (три), и сколько раз его покидал Марсембер (два). Легенда о Пурпурном Драконе и все прецеденты его появления.
Были и магические уроки. Визуализация и медитация. Теория и практика. Личные руны и божественные вмешательства. Амедагаст спрашивала себя — увидит ли она когда-нибудь страну, которую её учили защищать?
В середине дня в комнату ворвался посыльный и вызвал Барабла к королю. Маг начал бубнить и, хромая, двинулся к выходу, приказав ученице учить географию. Девушка кивнула и в течение минуты прислушивалась к удаляющемуся бормотанию старого мага.
Амедагаст взяла свитки и около двадцати минут смотрела в них, после чего моргнула и поняла, что ничего не запомнила, будто кто-то украл её знания. Она выглянула в окно. На улице был ранний весенний день, и яблони в саду только начали цвести.
Девушка закрыла свитки и смотрела в окно еще двадцать минут. Барабл сказал изучать географию, но не сказал как.
Она собрала свитки и положила их в свою сумку, к бутылке портвейна, а затем встала и быстро покинула кабинет придворного мага.
Большой королевский дворец растянулся вдоль холма и буквально нависал над Сюзейлом. Прочие дворяне, что понастроили свои дома вокруг королевского дворца, которым некогда была лишь Башня Фаэрланна, были выгнаны с холма вниз за какой-то мятеж около шестидесяти лет назад. Замок Обарскиров был важным центром государства — тут был и монетный двор, и дом для правящей династии и придворного мага.
Амедагаст проигнорировала город и пошла вдоль дворца, к красивому королевскому саду. Ухоженные деревья с яблоками, грушами и персиками на ветвях были рассажены вдоль аллеи. Иногда виднелись клумбы с чахлыми лилиями, ромашками или колокольчиками. В глубине сада начинался лабиринт из живых изгородей, у которого стояла побеленная беседка и статуя, камень для которой был привезен из самого Миф Драннора. Вдалеке виднелись высокие крыши — дома Трусилверов, Хантсилверов и Краунсилверов, а рядом была небольшая россыпь огней — поместья Блефов, Туркасанов, Деолуров и этих выскочек Кормаэрилов.
Амедагаст выбрала одну из беседок как место для наблюдения. Она поморщилась при одной мысли о географии, но, тем не менее, достала свитки из сумки.
Девушка опустила голову, внимательно вглядываясь в бумагу, которую перебирала у себя в сумке, как вдруг врезалась во что-то очень прочное, будто в стену. Она начала падать назад, но крепкие руки ухватили её за плечи, остановив её падение.
— Простите меня, леди. Вы в порядке? — спросил молодой мужской голос.
Когда Амедагаст вернула устойчивое положение, она подняла глаза и посмотрела на юношу. Он был таким же высоким, как и она, и широкоплечим, а его улыбка была обрамлена в аккуратную бородку. На нём была надета свободная рубашка и простые штаны для верховой езды. На поясе висел короткий меч, а голову украшал простой золотой обруч.
— Вам стоит смотреть, куда вы идёте, — быстро сказала Амедагаст, пока её мозг обрабатывал информацию. Она знала, что такой золотой обруч носили только принцы и принцессы Кормира, а на данный момент в стране был лишь один принц. — Если вы будете так добры, Ваше Величество, — поспешно добавила молодая колдунья.
— Я попробую, — сказал мужчина, улыбаясь, и Амедагаст поняла, что её лицо покраснело. Она не знала, чего стыдится, ведь, по словам Барабла, нравоучать королей было одной из главных задач придворного мага.