— Не знаю, но если Вангердагаст так же верен короне, то лекарство от яда будет найдено в ближайшие дни.
— Слишком поздно для Беро.
— Да, но не для Томдора и Азуна. Пока жив король, Кормир переживёт этот кризис. Бывало и хуже.
Халдил вздохнул.
— Ты оптимистичен.
— Нет, я…
Он так и не сказал этих слов, так как из комнаты барона вышла жрица Тиморы, Гвеннат, лицо которой было таким же белым, как и фигурки Куртрина.
Маги обменялись взглядами, а затем Куртрин сказал:
— Леди, мы можем вам чем-нибудь помочь?
— Молитесь, — ответила девушка дрожащим голосом. — Помолитесь за Кормир…и за себя…барон Томдор умер.
— Надо бы проверить, — угрюмо сказал Халдил, практически вплотную передвигая своего тёмного мага к королю Куртрина.
— Да, пойдём, — обреченно ответил маг, понимая, что ему поставили мат. Маги встали и спешно пошли к комнате барона, хотя никакой надобности в спешке уже не было.
Когда они ушли, фигурка королевы, которую так и не передвинул Куртрин, начала растекаться по доске, после чего она упала на пол и из неё выросла высокая женщина в красивом синем платье. На её тонкой шее висел медальон на чёрной ленте, а волосы медового оттенка подчёркивали глаза цвета пламени.
Арфист Эмфрара, которая помогала Ласпире изучать механизм, отравивший короля, разжала кулак, в котором была белая фигурка королевы, и поставила её на то место, где она должна была стоять.
— Да уж, проверьте, господа, — с улыбкой прошептала она, после чего скользнула к стене, где своими тонкими пальцами нащупала кнопку, открывающую секретную дверь. Она не оглядываясь проскочила во тьму, и дверь за её спиной захлопнулась. Снова в зале стало тихо, как в гробу.
20Битва с Лордами-Колдунами
Год Жажды Меча (900 г. по Л.Д.)
Это была не та встреча, на которую, по мнению Аосинин Трусилвер, у них было время, но пропустить её они не могли. Король Галагард и Придворный Маг Тандерагаст занимались приготовлениями к штурму, но эльфы, прибывшие к людям, требовали немедленной встречи.
И выглядели они ужасно. Уже в течение нескольких месяцев Слава Кормира, королевская армия, вновь и вновь разбивала армию Лордов-Колдунов. В болотах, забытых храмах и ущельях — нежить колдунов была растоптана боевыми лошадьми кормирских солдат, но каждый раз армия врага восставала из мёртвых. Буквально.
Лучшие некроманты из Лордов-Колдунов всегда сбегали с поля боя, чтобы заново воссоздать армию. Сейчас же Слава Кормира прижала последних наёмников Лордов и всё их снабжение в замке на западной окраине Огромных Болот. Победа в этом месте навсегда ослабит Лордов-Колдунов.
Но накануне битвы гонцы сообщили королю, что в тылу армии появился эльфийский дворец с золотыми шпилями.
И из него вышли не обычные эльфы, которые не редко появлялись в Кормире, а высшие эльфы, которые появились в королевстве впервые со времен падения Миф Драннора.
— Хуже времени они выбрать не могли? — пробурчал себе под нос Тандерагаст. Не считая его, все его спутники были закованы в тяжёлые доспехи. Среди них был король, Первый Жрец Хельма и Аосинин Трусилвер, кузен короля.
— Ты рискнёшь оскорбить их и приобрести нового врага? — тихо спросил король.
— При всем уважении, милорд, но кто сказал, что они уже не враги нам? — спросил один из рыцарей, дворянин из рода Даутингорн. — Эльфы всегда были коварны. Помните, как пятнадцать зим назад они разгромили сембийцев и наёмников из Чондата, хотя Миф Драннор уже пал.
— Не говорите глупостей, — прервал Тандерагаст. — Сембийцы вырубали лес, считая, что после падения эльфийских городов, раса эльфов потеряет могущество, но их сила всегда была в лесах, а не в городах. А теперь тише, ведь слух эльфов такой же острый, как и их уши.
Один из Иллансов пошутил насчёт эльфийских ушей, но его товарищи шикнули на него, после чего группа вошла в большое белокаменное здание.
Убранство дворца было почти неземным. Повсюду лежали широкие подушки, на которых бездельничали богатые эльфы. Когда люди вошли в здание, они посмотрели на них как на безродных собак, после чего вернулись к своим делам. Вдалеке грустно играла лютня, к которой присоединился высокий голос, пронизывающий слух свиты короля.
В центре здания стоял огромный мраморный трон, охраняемый двумя стражниками в экзотических доспехах. В мраморе, из которого был сделан трон, было вырезано три сидения, два из которых пустовали, а третье было занято похожей на труп фигурой.
Аосинин потянулся к своему мечу, ибо подумал, что фигура была одним из Лордов-Колдунов, но затем он увидел, что на троне сидел эльф и, судя по всему, очень древний эльф.
Эльф был облачен в настолько тонкую кольчугу, что она казалась прозрачной. Его доспехи были такими же архаичными, как и у охранников, стоящих у подножья трона, но гораздо более тонкими. Щёки и глаза эльфа были впалыми, а серебристо-седые волосы прядями свисали с головы.
Аосинин никогда не видел настолько старого эльфа, который, казалось, чем-то был похож на Тандерагаста.
Эльф подождал, пока компания людей приблизится к трону, после чего заговорил. Его голос звучал будто книга, открывшаяся впервые за столетие:
— Так это потомки Ондета и Фаэрлтанна? Я ожидал большего.
Король вышел вперед и представился:
— Я Галагард Обарскир Третий, король Кормира, называемого также Лесным Королевством, Волчьим Лесом и Землёй Пурпурного Дракона. Это Тандерагаст, кровь от крови самого Барабла Эфарра, и самые могущественные дворяне моего королевства.
Эльф долго смотрел на них, и Аосинин подумал — может ли эльф использовать заклинание смерти не моргнув? Наконец, он сказал:
— Я Оторион Кеови, последний из дома Илифара. Мастера Скипетров. Вы знаете обо мне?
— Да, мы слышали о Илифаре и его подвигах, — сказал Тандерагаст, — но коронация Фаэрлтанна прошла почти девять веков назад, так что многие записи не сохранились. Но мы рады приветствовать вас в Кормире.
Эльф пронзительно посмотрел Тандерагасту в глаза:
— Ты потомок Барабла? Видимо, очень далёкий, хотя, очевидно, магия наполняет твоё тело и позволяет тебе жить долго.
Но маг решил проигнорировать сарказм и ответил:
— Как и в тебе, эльф. Я удивлен, что такая царская особа удалилась за пределы Эвермита.
Эльф кивнул.
— Я сопротивлялся призыву в Эвермит много лет, ибо вынужден бороться с демонами, заполонившими Миф Драннор, и людьми, безжалостно вырубающими леса.
— Можно узнать, зачем вы прибыли, лорд эльф? — спросил король.
— Я здесь ради охоты. Скажите, где тут пасутся буйволы.
— Боюсь, они давно вымерли, лорд Оторион, — сказал Тандерагаст.
— Тогда совиные медведи. Они еще остались тут? Или пумы? Или руки?
— Их тоже не осталось.
Эльф холодно посмотрел на людей.
— Вот как…вы не очень-то хорошо заботились о наших землях, да?
Король вышел вперед и ответил:
— Мы хорошо заботимся о лесах — у нас есть заповедники, деревья которых видели Лорда Илифара. Конечно, их мало, но больше, чем у соседней Сембии, которая безжалостно вырубает леса.
Тандерагаст хотел заговорить, но Галагард не дал ему шанса:
— Мы защитили эти земли от драконов, орков, пиратов и злых волшебников, а завтра отправимся в последний бой с силами некромантов, Лордов-Колдунов. Мы оберегали этот лес, как и обещали лорду Илифару, и нам не за что извиняться.
Аосинину показалось, что он увидел лёгкую улыбку на лице Оториона.
— Что ж, вижу, что в потомках Фаэрлтанна течет его кровь. Он всегда горел огнём и был непреклонен, в то время, как Барабл хитрил и увиливал. Я рад видеть, что, по крайней мере, в потомках Обарскира течёт та же кровь. Но скажите — разве я не могу поохотиться в ваших землях?
— Всегда пожалуйста, лорд Оторион, — сказал король. — Прошу прощения за то, что на этой земле не осталось достаточно опасных животных, но прошу, чтобы вы не беспокоили жителей этих земель — они, как и земля, находятся под моей защитой.
Эльф кивнул и король продолжил:
— Я теперь, я вынужден просить вас извинить нас — мне с моими братьями необходимо вернуться назад и готовиться к нашей собственной охоте.
— Завтра пройдёт тяжёлая битва, лорд Оторион, и нам бы пригодилась любая помощь, — быстро выпалил Тандерагаст.
Эльф улыбнулся.
— Час назад у меня был посланник Лордов, который сказал то же самое, подкрепляя слова явными обещаниями и завуалированными угрозами. Я сказал ему то же, что скажу и вам — я здесь ради охоты. Но посланник попросил меня передать привет от Лютакса, Тандерагаст.
Лицо мага помрачнело, но он низко поклонился и пошёл вслед за королём и рыцарями. Никто из эльфов не обращал на них внимания.
Во время пути назад все обсуждали предстоящий бой. Было решено разместить свежих, но необученных добровольцев из Марсембера на левом фланге. Пурпурные Драконы и маги будут на правом фланге, а ополченцы из Арабеля, которые были очень ненадёжными, разместятся в центре, вместе с ополчением из Сюзейла и королём. Дворянские семьи из провинций вступят в бой немного позже и попытаются обойти врага с тыла.
Когда король со свитой вернулся в лагерь, то обнаружил лишь тишину и спокойствие. На горизонте виднелись огни, горящие в лагере Лордов-Колдунов. Гоблины и орки из армии некромантов предпочитали сражаться по ночам, но сейчас они приняли решение отдохнуть перед битвой, которая, почти наверняка, состоится на рассвете.
Когда план был утверждён, дворяне разошлись по своим лагерям, а маги отправились медитировать. В главном шатре осталась лишь горстка.
Наконец, король заговорил:
— Я хочу в последний раз проверить периметр. Трусилвер, за мной.
Двое мужчин тихо шли по лесу, периодически осматриваясь, и, наконец, Аосинин не выдержал и спросил:
— Мой король, а кто такой Лютакс?
Король долго смотрел на равнину, которая на рассвете превратится в поле боя. Он представлял, как орки и гоблины танцую т вокруг костров, молясь своим богам.