- Извините, господа! - Герт был ошеломлен, но в панику не впал, и на том спасибо. – Похоже, я где-то потерял изрядный кусок нашего общего времени, но, накажи меня боги, я не помню, где и как…
***
Оставалось загадкой, что и как с ним приключилось во время боя. Может, и в самом деле, головой треснулся? Лоб вот разбит, да и подташнивает, как какую-нибудь залетевшую по глупости шлюху. А может быть, и что другое. Перенапрягся, например. Тело-то не родное. А ну как от напряжения кровь от головы отхлынула? Помнится, в университете что-то такое рассказывали – про голову и кровь, - но давно это было. Забылось все.
Еще хуже, что он не знал – просто не помнил, - что и кому говорил, пока находился "где-то не здесь". Лучше бы уж без сознания лежал! А так выходило, что вел себя, вроде бы, разумно. Ну, по большей мере разумно, если верить Шенку на слово. Ходил, говорил с людьми, кому-то помогал, кого-то ругал…
"Ох, грехи мои тяжкие!"
Хоть тресни, все равно ничего не вспоминалось, кроме рассказа про альвов, разумеется. Но и с этим не все было ясно. Весь ли разговор с Зандером он помнит или не весь? И что еще он успел рассказать мальчику, пока Шенк не прервал этот безумный приступ откровенности? А сам Шенк? Шенк итак знал о Герте много всякого. Теперь же знает такое, что немало может рассказать тому, кто умеет слушать. А Шенк, между прочим, именно из таких.
"Вот же угораздило!"
Он сидел на кошме, брошенной прямо на стылую землю, привалившись спиной к тележному колесу и закрыв глаза. Делал вид, что дремлет, но спать, на самом деле, не мог. Тело болело. Горела адским пламенем рана в боку, тянуло и кололо в бедре, грудь ныла, ломило голову. В общем, полный набор безрадостных ощущений.
"Боги! Ну почему альвов угораздило напасть именно на этот караван?!"
Самое смешное, а может быть, наоборот, самое грустное, что лет тридцать назад Герт по случаю стал свидетелем той памятной ссоры между двумя вождями, с которой все и началось. Вождь детей Иволги Ванаангир и Руанаррах - вождь Алых шептунов, составлявших основу клана Остролиста, не поделили охотничьи угодья. И ведь не тесно было в Шенгане, вполне можно было договориться, но фанаберия альвов – их национальная черта. Как заостренные уши, цвет волос или тонкая кость. Повздорили из-за ерунды, а разошлись лютыми врагами, и дети Иволги покинули Вайяр. Ушли. А куда им было идти? Вот и оказались через три десятка лет в Норфейских топях…
"Да уж… брось камень в воду, пойдут круги…"
– Вы ведь не спите? – Тихий голос, приглушенный, и жаркое дыхание на щеке.
"Она чужая жена! – напомнил себе Герт. – И даже хуже! Она жена моего друга!"
Он уже с минуту, как почувствовал ее запах. Маргерит пахла свежестью даже после такого трудного дня. Даже в дороге, в Норфейских Великих болотах, ночью на Чумном тракте.
– Не сплю.
Судя по всему, она присела рядом с ним. Герт услышал шелест платья под плащом, почувствовал идущее от женщины тепло. Ну и запах, разумеется, от которого впору было сойти с ума. И дыхание… И осторожное прикосновение к плечу.
– Очень болит?
– Нормально.
– Что нормально? – тихо переспросила Маргерит.
– Болит нормально, - объяснил Герт и вздохнул. – Да, говорите уж, раз пришли. Что там у вас случилось?
– Ничего! – отпрянула она.
"Испугалась… Вспугнул…" – Но он был этому, пожалуй, даже рад. Ему в новой жизни только того и не хватало, чтобы влюбиться в чужую жену.
"У меня просто давно не было женщины! – приструнил он себя. – И у меня, и у юноши Карла. У бедняги Карла женщины вообще никогда не было. А он ведь молодой бычок, здоровый, кровь в жилах играет… Боги!"
Запах женщины заставил его забыть о боли, и Герт открыл глаза. Повернул голову – на запах, на голос, на обжигающее кожу лица дыхание, - и посмотрел. В полумраке ее глаза светились. Или это он просто навоображал?
– Так что все-таки случилось? – спросил Герт, не в силах отвести взгляд.
- Ничего! – твердо ответила она. - Я хотела поблагодарить вас, Карл! И за себя, и за Зандера. Если бы не вы…
- Да не за что меня благодарить! – устало ответил Герт, ему было неловко выслушивать слова благодарности. Он это и раньше-то не любил, тем более, теперь.
- И еще… - Похоже, Маргерит, наконец, решилась сказать то, зачем и пришла. – Вам нечего нас опасаться, Карл. Ни меня, ни Зандера. Мы вам плохого не сделаем, и свои мысли при себе будем держать. Вы это должны знать, я думаю. И…
- И?
- И это все! – снова отступила она. – Я за тем только и пришла… И еще хотела узнать, как вы.
Она встала и отступила на шаг.
– Хотите, я заварю вам чай из шиповника?
– Не хочу, - покачал головой Герт. – Но если вы принесете мне флягу с вином, я буду вам благодарен до гроба…
***
- Живой?
- В тебе дырок больше! – Герт поднял с земли флягу и протянул ее Шенку. – Держи! Хорошее вино. Сладкое и крепкое!
Шенк принял флягу, присел рядом.
– Что тебе сказала Маргерит?
– А что скажешь ты?
Рассказывать Шенку о разговоре с Маргерит отчего-то не хотелось. Совсем.
– Я родом из Ливо, но думаю, ты это и сам уже знаешь.
– Да, возможно, - вздохнул Герт. – Но мне, Шенк, это без разницы. Из Ливо ты или, скажем, из Чеана. Ты хороший человек, мне этого достаточно.
– Хорошая позиция. Одобряю.
– Что дальше?
– Что дальше? – повторил за ним Шенк. - В Ливо принято делить страну на три части.
– Точно! – Герт это знал и решил не таиться. Не в этом случае. – Нижние земли, те, что на границе Песчаной земли… Так кажется?
– Верно! – кивнул Шенк и опрокинул флягу надо ртом.
– Срединные, - вздохнул Герт, который этим вечером только и делал, что вздыхал. – И Верховые.
– Верховые земли, это, почитай, уже горы Подковы, - Шенк оторвался от вина и вернул флягу Герту. – Мой дед, когда с Олфа переселился, там землю получил. Замок маленький, сад и роща… Но дело не в них. У нас сосед был… Его земля к северу от нас находилась. То ли все еще в Ливо, то ли уже в Агерате. Ну, в смысле, в Старых графствах. Агерат ведь… Но ты это и без меня знаешь. Так он… Я про соседа, если ты запамятовал. Когда я мальчишкой был, мы вместе играли. На охоту ходили, рыбу в речке ловили… А потом, когда я подрос и решил… Ну, это не важно, что я там решил. Но тогда мне отец и рассказал, что парень этот и с ним тоже охотился, когда отец в мальчишках ходил. Я это к тому, Карл, что иногда люди выглядят молодыми, но по годам они уже - нет.
"Он, что думает, что я оборотень? – удивился Герт, как-то не задумывавшийся о такой возможности. – А ведь логично, если подумать!"
– Я не умею оборачиваться, - сказал он вслух, - если ты это имеешь в виду.
– Что я имею в виду, я тебе уже сказал, - Шенк достал из внутреннего кармана трубку и кисет и вопросительно посмотрел на Герта. – Курить будешь?
- Трубку мне набьешь? – Герт с трудом достал из-за пазухи свою трубочку-носогрейку, но на большее уже не хватило сил. – Веришь, рукой не шевельнуть.
– Верю! – кивнул Шенк и взял трубку. – Я такие раны видал. Еще чуть-чуть и пришлось бы тебя хоронить. Или ты живучий?
– Не думаю, - Герт знал, раны у Карла затягиваются лучше, чем у него в прежние годы, да и быстрее. Но Карл не был оборотнем, вот какое дело. Зато на нем, - на Герте, а не на Карле, - лежало фейское благословение, а это, как говорят, дорогого стоит.
– Ну, и ладно! – согласился Шенк. – Значит, повезло тебе, Карл, что она легкое не пробила.
– Да уж, точно повезло.
Посидели молча. Шенк набил трубку, раскурил, не прерывая молчания, передал Герту.
– Держи!
– Хороший ты человек, Шенк! – повторил Герт свою прежнюю мысль. – И знаешь, мне действительно все равно, служил ты в гвардии или нет. Дворянин, или примерещилось. И ты мне, сдается, что-то в этом роде сказать собирался. Разве нет?
– Зачем же собирался? – усмехнулся Шенк, взявшийся набивать свою трубку. – Я тебе это прямо сейчас говорю. Ты хороший человек, Карл. И дерешься здорово. И, если станешь учить парнишку, я к вам, пожалуй, тоже присоединюсь. Да и Мергерит позову. Ты не видел, наверное, но она меч неплохо держит, только опыта у нее, понятное дело, кот наплакал. Да и рука слабая, а так вполне!
***
Окончательно стемнело. Небо очистилось и стало неожиданно ясным. Наверное, из-за заморозков, прихвативших землю. Во всяком случае, Герту, лежавшему, завернувшись в кошму, у тележного колеса и смотревшего на звезды, стало вдруг нестерпимо холодно. Возможно, у него был жар. Его знобило. Мерзли ноги и руки, и дрожь норовила вырваться из-под запоров воли, и начать трясти по-настоящему.
"Не повезло", - подумал он лениво.
Думалось тяжело. Жилось еще хуже. Надо бы встать и перебраться к костру, но на это не было сил. И флягу взять сил тоже не было. Их просто ни на что не осталось.
Шум разговоров смолк. Лагерь заснул, только где-то неподалеку перекрикивались часовые.
"К утру замерзну…"
Но кто-то про него все-таки не забыл. Хрустнула веточка под сапогом, прошелестел плащ.
– А я смотрю, тебя нигде нет! – сказал рядом знакомый хрипловатый голос.
"А разве я еще где-нибудь есть?"
– Я тебе не мешаю? А то, если ты вдруг решил самоубиться, а я вмешиваюсь…
"Шел бы ты, Зандер… к своей жене! И без тебя тошно!"
Зашуршала стягиваемая перчатка, и на лоб Герта легла прохладная рука. Не знал бы, что парень, подумал бы – женская.
– Горишь, - констатировал Зандер и сразу же перешел к делу:
- Знаешь, что! Давай-ка, Карл, я тебя к костру перетащу… Волоком, если не обидишься, потому что по-другому никак!
Парень ухватился за край кошмы и потащил. От резкого движения прихватило бок, и Герт вдруг услышал свой стон и почувствовал, как клацнули зубы.
– Ну, потерпи! – сочувственно сказал откуда-то сверху Зандер. - Сам знаю, что больно! А делать-то что? Все, как мертвые, попадали. Устали. Вина напились…