***
"Черт бы побрал художников!"
Он сидел за пиршественным столом, а прямо перед ним, на противоположной стене парадного зала замка Шерандон находилась фреска "Бдение в Си Джере", и Герт даже взгляда отвести не мог. Сидел и смотрел на самого себя, каким он был полвека назад. Художник, знавший ко времени написания фрески, чем все закончилось, и, по-видимому, когда-то встречавший Герта лично, ему не польстил. Напротив, при полной портретной схожести Герт был изображен так, чтобы и сомнений не оставалось – вот он, злодей! Одетый, словно шел в бой, он выглядел выкованным из темной стали, на которой играли кровавые всполохи огня.
"А ведь это всего лишь разожженный камин!"
Герт помнил. В Си Джер они с Иокимом прискакали ближе к ночи. Стояла необычно холодная для тех мест зима. Суровая и голодная… Но на то и война. В ставке Герт застал всех троих. Вот они на фреске. Князь Ги Торах Гарраган сидит, откинувшись в кресле. Он правящий монарх и предводитель армии. А еще он герой, который погибнет в сражении буквально через несколько дней после этой встречи. И зритель, даже если он не искушен в истории, видит перед собой поистине благородного человека. Рыцаря без страха и упрека, каким Ги, разумеется, никогда не был, хотя и отличался невероятной храбростью и известной долей вполне рыцарственного безрассудства. Художников, однако, правда жизни обычно не привлекает. Они заняты другим - творят новую реальность. И в этой реальности Герт и Ги – антиподы, и не важно, что, на самом деле, их связывали узы самой искренней дружбы. Ги – герой, а Герт – злодей. Они и формируют композицию, визуально и, конечно же, эмоционально.
"Отличный художник, ничего не скажешь!" – Герт не знал, кто бы это мог быть, но подозревал, что имя громкое. Однако к самой фреске и к истории, которую она иллюстрировала, прямого отношения это не имело.
"Правда искусства и правда жизни, две стороны одной медали!"
Герт все смотрел на фреску и не мог отвести взгляд.
Итак, он и Ги Торах находятся в центре композиции, а маршал де Бройх и Калвин Ланцан – командующие полками правой и левой руки – на периферии. Они стоят рядом и, словно бы, прозревают ужасающие картины будущего.
– Аж, мурашки по спине! – Бебиа наклонилась к самому уху Герта, и он не только слышал ее шепот, но и чувствовал на щеке жаркое дыхание женщины, ощущал аромат духов и терпкий запах желания. – Мурашки, Карл! Ты знаешь, что там случилось?
О да! Он знал даже то, что не изображенный на картине Иоким ер Марн стоит за портьерой справа…
– А ты? – вопросом на вопрос ответил Герт.
– Какая-то война… Кажется… - вздохнула Бебиа, отстраняясь. Ее зеленые глаза сияли.
"Какая-то война… Кажется! Ад и преисподняя!"
Эта женщина жила в наивном неведении того, как, на самом деле, страшен мир Ойкумены!
"И, слава богам, что так! – решил Герт через мгновение. - Зачем ей все эти ужасы? И все-таки, она сказала, какая-то война!"
Но это была отнюдь не обычная война…
Как всегда, все упиралось в политику. Однако разумные люди никогда не забывают, что не все в жизни сводится к политике…
Империя Вернов возникла всего лет двести назад. Ничтожный срок для формирования институтов власти и внутренней связности государства, однако, в том-то и дело, что юные империи не могут остановиться, чтобы переварить добычу. В этом они похожи на обезумевших хищников, утоляющих не голод, а страсть охотника. И они воюют. Без конца воюют, расширяясь до тех пор, пока могут. Экспансия Вернов, в этом смысле, являлась классическим примером того, что инерцию завоеваний крайне трудно погасить. Тем не менее, люди не боги, даже самые властные из них. Когда-нибудь они достигают предела своих возможностей. Случай, промысел богов или мужество людей способны бросить вызов даже безграничному могуществу. Так случилось и с Вернами. Экспансия на восток вдоль океанского побережья захлебнулась после захвата Фряжского княжества. Перейти хребет Дракона оказалось не во власти императоров. Здесь действовали древние силы, бороться с которыми империя была не готова, и легионы повернули на юг.
А на юге лежали земли, принадлежавшие Сапфировой короне. Княжество Чеан закрывало Вернам дорогу на запад к богатейшим городам Ливо, Решта и Кхора, но оно и само по себе могло стать превосходным бриллиантом в короне Вернов. Однако у чеанцев на этот счет были свои планы. Становиться частью чужой империи они не желали, и тогда, вспыхнула война, которую позже назвали "Войной Городов". Все это происходило почти сто лет назад, и к Бдению в Си Джере прямого отношения не имело. Однако, чтобы понять ту войну, в которой участвовали Ги Торах, Калвин Ланцан и Герт де Бройх, следовало прежде узнать предысторию событий…
***
- Мой учитель рассказывал, что в "Войну Городов" империя и княжество воевали так долго и с таким упорством, что полностью истощили свои силы, - Герт вполне сносно изображал из себя образованного дворянина из Решта, так что небольшой экскурс в историю его не затруднил. К тому же мало кому из профессоров приходилось читать свои лекции в постели, имея в качестве аудитории обнаженную красавицу, успевшую, впрочем, утолить свою первую страсть, и потому готовую "немного поучиться"…
…Пир закончился далеко за полночь, но едва Герт добрался до своей комнаты, разделся и лег в постель, дверь, которую он предусмотрительно не запер, скрипнула, и в отведенные ему покои скользнула смутная тень. Впрочем, тенью Бебиа оставалась недолго. Единственная свеча, горевшая в изголовье, может быть, и была не в силах рассеять мрак по всей комнате, но уж осветить кровать могла вполне.
Женщина, скрывающаяся под темным плащом с низко опущенным на лицо капюшоном, приблизилась и встала рядом с Гертом.
– Ведь вы не спите, нет?
– Жду вас! – усмехнулся он, чувствуя обычное возбуждение. Все происходило, как и должно было быть. Женщина и мужчина. Ночь, желание, набирающая силу страсть.
– Вот она я! – Со смешком выдохнула женщина и одним плавным движением освободилась от плаща. Излишне говорить, что никакой другой одежды под плащом не оказалось.
Еще мгновение или два она стояла в неподвижности, позволяя Герту рассмотреть все, что искал его жадный взгляд, и вдруг прыгнула. Герт успел уже заметить, что Бебиа хорошая наездница, и что двигается она очень красиво. Но такого броска он от нее не ожидал. Длинные ноги чуть согнулись в коленях, словно женщина собиралась лечь рядом с Гертом, но в следующее мгновение она уже взмыла в воздух. Прыжок вышел поразительный. Не только сильный и изящный, но и рассчитан оказался замечательно. Герт едва успел увидеть и оценить мастерство женщины, а она уже сидела на нем верхом и, плавно двигая бедрами, играла своим лоном и его естеством.
– Что скажете?
– Ничего! – Он притянул ее за руки к себе и поцеловал в губы.
Бебиа не страдала худобой, - не толстушка, но, что называется, женщина в теле, - и губы у нее были полные. Герт почувствовал приятную тяжесть лежащей на нем женщины, ощутил жар ее тела, запах, вкус губ… И вдруг ему показалось…
"Срань господня!" – на мгновение ему удалось вырваться из наваждения, но, на самом деле, безумие уже овладело им.
– А вы, кавалер? – прошептал Зандер, с трудом переводя дыхание после долгого поцелуя. – Вы хоть знаете, куда?
– Даже и не знаю, что сказать!
– Тогда, молчите! – улыбнулся Зандер, снова садясь на Герта верхом и запуская руку под себя. - Я все сделаю сам!
В этом странном сне наяву Зандер оставался самим собой – высоким худощавым юношей, - но одновременно он был и женщиной, в том смысле, что между ног у него было то единственное, что по большому счету отличает женщин от мужчин. Но это к слову, потому что ни о чем подобном Герт даже не думал. Он переживал один из самых сильных приступов страсти, какие случались в его в жизни. Сильнее он желал, пожалуй, одну лишь Лелию, но, разумеется, рядом с ним появлялись и другие женщины, чьими телами он упивался, разделяя с ними наслаждение, а иногда и блаженство.
Страсть пришла, как волна цунами, накрыла с головой, но не убила, а, истерзав, выбросила на берег. Что бы там ни происходило в далеком прошлом между Гертом и его женщинами, Карл пережил бурю такой силы впервые. Казалось, у него не хватит сил даже дышать. Но так только казалось. Приступ страсти пришел и ушел. И вот Герт уже снова был самим собой, лежал рядом с нежащейся в любовной истоме женщиной, и никак не мог понять, что же случилось с ним между тем, как его оседлала Бебиа, и тем, как он вынырнул из этого жаркого морока? Ответов у Герта не было. Одни вопросы и бесплодные недоумения.
Тяжело вздохнув, он слез с кровати и отправился на поиски седельной сумы, в которой на такой или какой другой случай приберег бутылку виноградной водки.
– Это ты отдышаться не можешь, - ленивым голосом спросила с кровати Бебиа, - или переживаешь, о чем?
– Переживаю!
Комната Герту досталась маленькая, но уютная и с настоящей кроватью. Оставалось гадать, кому он обязан таким комфортом, старой графине или ее молодой фрейлине? Но он даже думать об этом не стал. Какая разница, кто ему помог? Другое дело - Зандер, возникший здесь и сейчас совсем некстати.
– Ну, и о чем же ты переживаешь, Карл? Мало? Много? Не туда?
– Даже и не знаю! – хмыкнул Герт, доставая бутылку. – Выпьешь со мной?
Такой вопрос он задал тогда Зандеру.
"Просто наваждение какое-то!"
– Раз спрашиваешь, значит, не вино! – Бебиа только казалась легкомысленной. Умная девушка. Внимательная, и себе на уме.
– Водка, - пожал плечами Герт. – Но водка сладкая, и послевкусие такое, словно, виноград ел.
– Звучит заманчиво!
– А уж как пьется!
Выпили.
– Неплохо! – признала Бебиа и вдруг попросила, - Расскажи мне об этом Си Джере!
И как-то так вышло, что Герт начал рассказывать и вскоре настолько увлекся, что позабыл и о Зандере, и о тех удовольствиях, которые могла подарить ему Бебиа. Ночь-то лишь только началась, любись, сколько хочешь!