нет. Но, если и когда, Карл д'Грейяр вернет себе наследие деда, Семья ер Дроггер почтет за честь служить ему точно так же, как Людо ер Дроггер служил Герардусу де Бурнонвилю д'Грейяру.
Этим утром Герт провел с Хьюго почти два часа. Поговорили, обсудили назревшие вопросы и нашли несколько интересных решений для не терпящих отлагательства проблем. Кроме того, они плотно и вкусно позавтракали, и только после еды и вина, перешли к особо важным делам.
— Здесь все! — Хьюго положил на стол плоскую кожаную сумку и едва слышно хлопнул по ней ладонью. — На словах велено передать, что вы всегда можете рассчитывать на услуги Виллема Шервана и его сыновей в «любое время и по любому вопросу». Если понадобится, у мастера Шервана и свидетели есть. Опишут старика Герта так, что никто не усомнится. Но мои люди там и сами поработали. Домик в горах, какие-то вещички из прошлого, обрывки пергаментов, немного оружия.
— Здесь — «тихий капитан» положил на сумку еще один пакет, — карта местности, несколько рисунков, словесное описание. Вы ведь выросли в этом доме, лорд Карл, должны знать, что там и как. Прочтите все это здесь, выносить такие вещи из дома нельзя!
Герт не спорил. Все верно. Нет документов, нет проблемы! Он внимательно прочел все слова и рассмотрел все карты и схемы. Прокрутил в голове, проверяя свою память, но с тех пор, как он стал Карлом, у него и память работала не хуже, чем все остальное. Вспомнив про «все остальное» Герт довольно улыбнулся. Однако, как часто случалось с ним в последнее время, подумав о Маргерит и тех безумствах, которые она вытворяла в постели, он вспомнил о Зандере. Настроение сразу ухудшилось. Он по-прежнему не мог выбросить парнишку из сердца. Но теперь, когда они виделись едва ли не каждый день и подолгу оставались наедине, двойственность этих отношений, их двусмысленность и незавершенность, порождали острейшее чувство неловкости и стыда. Стыда перед Зандером, и перед самим собой.
«Черт бы тебя подрал, Зандер!»
В конце концов, Герт покинул «тихого капитана» и перебрался в дом профессора Галливара. Это был уже шестой урок, и, тем не менее, Герт не смог бы дать ясный ответ на простой вопрос: что ты, Герт, хочешь узнать? Они переходили от темы к теме, пропуская детали в одном месте, и углубляясь в самые мелкие подробности — в другом. Часами сидели над книгами. Рассматривали старые гравюры. Искали смысл в смутных толкованиях и пытались толковать бессвязные обрывки древнего знания.
— Извините, мэтр, что вы сказали? — неожиданно встрепенулся Герт. Он уже слышал это словосочетание и не мог его пропустить.
— А что я сказал?
— Мне кажется, что-то вроде «плетения теней». Я не ошибся?
— Нет, разумеется, но мы говорим сейчас о другом…
— Нет, нет! Постойте! — остановил профессора Герт. — Расскажите мне об этой магии!
— Ну, это не совсем магия, это, скорее, магическое искусство, если вы понимаете, в чем тут разница!
— Разницу оставим на потом, — нетерпеливо потребовал Герт. — Так что там с этим плетением?
Он собирался провести у профессора Галливара часа два или три, но ушел много позже. Однако по субъективному ритму, в котором жил город, время все еще было раннее. Солнце едва перевалило через перелом. Как раз сейчас просыпались и начинали свой день те немногие представители знати, кого Герт знал достаточно хорошо, чтобы навестить без специального приглашения. Однако, чтобы заглянуть к Гетору ван дер Вейнгарду или графине ле Шуалон, прежде следовало, как минимум, переодеться и взять коня. По максимуму же, дел могло оказаться куда больше. Так, собственно, и вышло.
На этот раз Герт воспользовался парадным входом. Поднимаясь наверх, к жилым покоям, он перехватил по пути одного из слуг и приказал передать на конюшню, что несколько позже ему понадобится конь. Герт не сказал, когда именно, и хорошо, что так, иначе бедному животному пришлось бы долго стоять под седлом.
Все началось с Маргерит, потому что, войдя в свои покои, он обнаружил ее все еще нежащейся в постели. Разумеется, она была неодета, но если на рассвете ее наготу скрывали шелковые простыни, сейчас она лишилась и этого ничтожного покрова. Едва Герт переступил порог, Маргерит подняла голову с подушки и подарила ему свою прелестную мгновенную улыбку. Вернее, прелестной и чарующей улыбка Маргерит была всегда, и именно такую увидел Герт при их первой встрече на Чумном тракте. Теперь же, и в особенности тогда, когда Маргерит улыбалась ему, в этом простом движении губ было столько соблазна и обещание таких сокровищ, что дух захватывало даже у такого немало пожившего и много повидавшего в жизни мужчины, каким на самом деле являлся Герт. Она улыбнулась, и он тут же забыл обо всех своих делах. Планы полетели в тартарары. Намерения, не связанные с Маргерит, растаяли, как туман под солнцем. Мечты и желания утратили смысл. Все, кроме одного — обладать этой юной женщиной. Что сказать? Волшебным образом помолодевший Герт находился сейчас на пике влюбленности, ничуть не менее высоком, чем тот, на котором сходила с ума влюбленная в него Маргерит.
Порыв страсти был так непосредственен и внезапен, обладал такой естественной мощью, что на этот раз Герт овладел женщиной без нежности и без оглядки, стремительно, грубо, пожалуй, даже жестоко. Сейчас он был завоеватель и господин, а она — жертва и рабыня. Но в том-то и состоит безумство страсти, что хрупкая и нежная Маргерит, которую Герт безжалостно мял и скручивал, поворачивая так или иначе, бросая под себя и вознося над собой, эта Маргерит, судя по ее стонам и воплям, способным поднять на ноги весь дворец, отнюдь не страдала, а испытывала невиданное наслаждение. Так она ему, собственно, и сказала, едва смогла перевести дыхание.
— Ну, сударь! Сегодня вы смогли превзойти самого себя! — выдохнула Маргерит.
— А ты, милый, если верить Катрин, итак почти идеальный любовник! — добавила она, сделав еще несколько хриплых вздохов.
— Почти? — спросил Герт с усмешкой.
— Почти! — подтвердила Маргерит. — Без «почти» это уже бог, но ты ведь не бог!
— Или я ошибаюсь? — спросила она внезапно.
— Не бог! — засмеялся Герт и вспомнил книжку, которую добыл для него Хьюго ер Дроггер.
Книжка называлась «Проявления любви». Автор скрылся под псевдонимом Анонимус, но знающие люди утверждали, что эту запрещенную в империи книгу лет тридцать назад написал имперский граф Гвидо ди Рёйтер. Любопытное чтение, если честно. Было там много элегантных и нетривиальных мыслей, да и слог хорош. Однако сейчас Герт вспомнил главу, называвшуюся «Способы и позы любви». Когда он читал ее, то подумал, что понимает имперских цензоров, объявивших книгу Анонимуса «абсолютно непристойной». От такого мог, пожалуй, покраснеть и сам Герт. Ну, он и покраснел, если честно, вспомнив под чтение кое-что из опыта своей длинной и богатой на приключения жизни, а кое-что, и вовсе, узнал из книги впервые.
Между тем, страсти отгремели и утихли, как июльская гроза, и сразу же выяснилось, что оба любовника зверски голодны. А когда, умывшись и одевшись, Герт и Маргерит все-таки вышли к столу, выяснилось, что Шенк и Катрин уже позавтракали и уехали, навещать кого-то из родственников госпожи д'Энен.
— Что ж, — улыбнулся Герт, садясь по другую сторону стола, ровно напротив Маргерит, — позавтракаем вдвоем. Так даже лучше!
— Я готова съесть быка! — вполне серьезно ответила женщина.
— Договорились! — кивнул Герт. — Он весь твой!
— Кто? — не поняла Маргерит, еще не вовсе отошедшая от приступа страсти.
— Бык! — рассмеялся Герт.
Однако быка им не предложили. В первую перемену слуги подали овощную запеканку с острым сыром и паштет из дичи, во вторую — рагу из телятины, баранины и свинины, и на десерт — груши, отваренные в красном вине со специями. И, разумеется, белое игристое вино, такое слабое, что от него не опьянеет даже ребенок. Зато его было много.
— Госпожа! — Мажордом с поклоном подал Маргерит типичное частное послание — пергамент, запечатанный красным сургучом.
— Господин!
А вот этот свиток нес на себе все признаки официального документа, притом, что отправитель имел право украшать свои послания лентами трех цветов и такими же печатями.
«Герцог, король или княгиня?»
По нынешним временам пригласить его мог любой из них. С двоими — королем Кхора и правящей княгиней Чеана, — Герт был уже знаком. С герцогом Решта — еще нет.
Герт осторожно снял печати и развернул пергаментный свиток. Черная тушь и красная тушь. Оттиски герцогских печатей. Приглашение на прием в Малахитовый дом — резиденцию герцога Рештского.
«Интересно, — подумал Герт, просматривая строчки со стандартными формулами, — чья это инициатива?»
Вопрос не праздный, но ответ на него скрыт в тумане неопределенности. Наследник Сагера обещал замолвить слово за лорда Карла ван Холвена, но и король Кхора Грегор мог решить, что официальная демонстрация «наследника» главного злодея эпохи пойдет ему на пользу. Впрочем, это могло быть и решение самого герцога или инициатива кого-то из его приближенных.
— Карл! — окликнула его Маргерит. — Зандер хочет, чтобы вечером я сопровождала его во время визита в Малахитовый дом.
— Что-то случилось? — спросил Герт, услышав в голосе женщины панические нотки.
— Случилось! Княгиня Чеана здесь, — Маргерит не знала, что Норна Гарраган давно здесь, — и она потребовала, чтобы мы находились в ее свите!
— Что в этом плохого?
— Ты просто не понимаешь нашего положения!
— Все так плохо? — заботливо спросил Герт.
— Все ужасно! — всхлипнула Маргерит.
— Все будет хорошо! — успокоил ее Герт. — Не беспокойся, я помогу.
— Я могу помочь, — добавил он, видя, что Маргерит его не поняла. — Это в моих силах, Маргерит, ты просто об этом пока не знаешь…
Глава 11Судьба
Малахитовый дом — дворцовый комплекс на склоне горы Медна. Высокая стена с четырехгранными башнями охватывает всю внешнюю границу Нижней ступени — первой из трех террас. За стеной сады и немногочисленные постройки, облицованные серо-зеленым песчаником, золотым и зеленым сланцем, зеленоватым гранитом и мрамором. На Вторую ступень, имеющую свою собственную стену, можно попасть только через подземный туннель, совершающий полную петлю с подъемом. Там, наверху, тоже разбит парк, и расположены дома некоторых придворных, казармы гвардии и монетный двор. В облицовке построек доминирует камень всех оттенков красного: от розового туфа до темно-красного гранита. Сам герцогский дворец выстроен на третьей, самой верхней и самой маленькой по площади террасе. Он очень старый. Некоторые его части пережили последний потоп, поскольку расположен дворец довольно высоко. И это одно из самых красивых зданий юга. Изысканная архитектура, восхитительные пропорции и тонкий расчет. А еще цветной мрамор с преобладанием зеленого и красного, темно-красный порфир, золотой сланец, и, наконец, камень, давший дворцу название — малахит.