Из телеги торчали голые окровавленные ноги…
Серый ухмыльнулся – к причалу внизу холма шла лодка.
Он оторвал от рубахи несколько полосок ткани и бантом завязал одну из них на невысокой березке над кручей: «Bonjour Adele».
22 серия
Эпизод 1. Старица
2 июля 1862 года, Старая Ладога
Перейдя через мосток, они, стараясь быть незаметными, прижимаясь к невысокому дощатому забору, пошли по узкой улочке.
Самая древняя улица на Руси сохранилась и до нашего времени. Пешеходная зона тут существует без перерывов с середины IX века.
И называется она не Ленина, не Николаевская, и не Петровская, и не проспект Ивана Грозного, а – Варяжская…
В конце улочки подошли к почти новой кирпичной ограде, за которой кипели строительные работы.
Тимофей посмотрел на их размах и почтительно покачал головой.
Повернувшись к Тихомиру, он сказал:
– Тут обитель – женский монастырь.
Время основания обители нельзя определить с точностью. Строительство Успенского монастыря относят к XI веку и приписывают дочери шведского короля Олафа – принцессе Ингигерде, которая, став супругой князя Ярослава Мудрого, получила земли Ладоги в приданое.
Женский Успенский монастырь был избран для заточения бывшей и последней русских кровей царицы Евдокии Федоровны Лопухиной, первой жены Петра I. Поэтому с 1718 по 1725 год в монастыре был размещен военный караул, запрещался вход прихожанам и было приостановлено пострижение новых послушниц.
Мастеровые подозрительно осматривали изорванную, грязную и мокрую одежду незваных гостей и перешептывались.
Вдруг замерли и начали креститься да кланяться:
– Старица, старица Дионисия идет.
Тихомир обернулся. Неспешно и чинно к стройке приближалась высокая статная монахиня в черной широкой мантии и скуфье поверх апостольника на голове.
Тимофей перекрестился и шепнул Тихомиру:
– Старица – это настоятельница.
Игуменья Дионисия окинула взором стройку и остановила его на горе-путешественниках в лохмотьях.
Укоризненно покачав головой, она махнула им рукой:
– Пошли.
За кирпичным забором было с десяток каменных и деревянных строений.
Пока шли, старица останавливалась напротив каждого строения и рассказывала:
– С 1823 года в монастыре каменное строительство имело свое начало. Раньше деревянное все было. Окромя собора – церкви Успения Богородицы. Она каменной уже многие лета стоит.
Каменная церковь Успения Пресвятой Богородицы является главной в стенах Успенского монастыря. Время ее сооружения, как и самого монастыря, точно не установлено. Успенский храм, по мнению ряда ученых, считается первой каменной церковной постройкой XII века в Ладоге. Четырехстолпный, трехнефный, трехапсидный, однокупольный храм сохранился до наших времен в своем основном объеме. Понятие о размерах собора дают следующие цифры: длина – около 18 метров, ширина – около 14 метров, высота – более 19 метров. Вместить он может не один десяток людей.
Не мудрено, что в ее властном голосе слышалась гордость:
– Это Святые ворота с оградой возвели.
Там в два этажа келейный дом на берегу Волхова переделывать заканчивают.
Тут – трапезная вновь возводимая, тож в два этажа.
Дальш – экипажный сарай при конюшне.
На том конце – баня, да прачечная к ней пристроится.
Больница монастырская в обновление пошла.
Старица остановилась, перекрестилась и, помолившись одними губами, промолвила:
– Это церковь Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня, а на ее первом этаже двадцать келий для престарелых сестер уже в действии. Церковь поставить спешим. 13 сентября, в дни празднования 1000-летия Руси, освящение ее будет.
Все строения были выполнены на совесть и сочетались друг с другом в русской традиции. Но если представить их вид с низовья реки, то, расположенные на крутых склонах или на перепадах высот, они должны были смотреться особенно красиво.
Тимофей восхищенно сказал:
– Ты, матушка, великое дело сотворила!
Игуменья резко повернулась:
– Не боле величие мое, чем у основательницы сего – княжны Инги-Герды.
Тихомир тихо прошептал:
– Ингерманландия…
Чуткое ухо Дионисии уловило его шепот, и она так пронзительно посмотрела на Тихомира, что тот опустил глаза.
Дионисия сняла мантию и оправила рясу:
– Яко, мати, чадо твое наречено?
Марфа перекрестилась и с поклоном ответила:
– Петром.
Настоятельница подошла ближе:
– Святейшее имя носит.
И, пристально посмотрев на Петра, нравоучительно сказала:
– Будь достоин имя первого из апостолов носить.
Петр как-то очень по-взрослому молча смотрел на нее.
Игуменья наклонилась над ним.
Петр улыбнулся ей и что-то пролепетал.
Игуменья отпрянула от него и начала часто креститься:
– Уж не блаженный ли он?
Петр продолжал улыбаться ей…
Тихомир вспомнил, как еще в апреле, до Марфы, кормилица Петра сказала: «Мальчик ваш – блаженный от рождения! Но этого не стоит бояться и надо понимать, что юродивые и блаженные – это люди, уже достигшие святости. Они получили дары от Духа Святаго. Преподобный Серафим Саровский говорил, что юродивых, отказавшихся от своего разума, много. Из тысячи же юродивых только один бывает Христа ради юродивый. В душе такого человека непрестанная молитва, он может совершать подвиги особой духовной силы, обладает даром прозрения, а ведет себя подобно человеку неразумному, потерявшему рассудок. Но это внешне он неразумен, на самом деле Бог дарует ему высшее знание. Потому часто юродивые пред людьми ничто, а пред Богом велики. Блаженный человек тоже достигает святости, но необязательно его поведение странно.
Просто он тихий, улыбчивый, с легкостью переносит любое оскорбление, потому что в душе у него блаженное состояние».
Путешественники были сыты и одеты. Пускай не в новые, но добротные одежды.
Сидя в покоях настоятельницы, разговорились.
Эпизод 2. Дар слова
2 июля 1862 года, Старая Ладога
Игуменья спросила Тимофея как старшего:
– Откуда вы пришли? Кто вы? Куда вы идете?
Тимофей понял всю глубину вопроса, но решил схитрить:
– Мы изучаем дар слова.
Дионисия подумала над ответом Тимофея и, глубоко вздохнув, начала хорошо поставленным голосом говорить:
– Самое главное достоинство человека, причина всех его превосходств и величий есть слово, сей дар небесный, в него вдохновенный, вместе с душою, устами самого Создателя. Какое великое благо из сего священного дара проистекло! Ум человеческий до такой высоты вознесся, что стал пределы всего мира созерцать, совершенство своего Творца познал, с благоговением его премудрость увидел и пред ним жертву богослужения воскурил.
Поставим человека подле животного и сравним их. Оба родятся, растут, живут, стареют и умирают. Оба слух, зрение, обоняние, осязание, вкус имеют. Оба пищею насыщаются, жажду утоляют, сон вкушают, гневом воспламеняются, скорби и веселья чувствуют. Но, при столь одинаковых свойствах, сколь различны! Один в народы совокупился, храмы построил, высоту небес и глубину вод исследует. Другой скитается, по дебрям рассеян, по лесам, и при своей силе, крепости и свирепстве бессильнейшего себя творения страшится, ему повинуется.
Откуда это чудесное преимущество? Как от того, кто в луже утопает, не может кит во глубине морей укрыться?
Бог человека бедным сотворил, слабым, но дар слова ему дал. Тогда нагота его великолепными одеждами покрылась, бедность его в обладание всеми сокровищами земными превратилась, слабость его в броню силы и твердости облеклась. Все ему покорилось.
Он всеми животными повелевает, с ветром борется, с огнем спорит, каменные недра гор разверзает, сушу наводняет, глубину осушает. Таков есть дар слова или то, что мы под именем языка и словесности разумеем. Если бы Творец во гневе своем от нас его отнял, тогда бы все исчезло, и человек, величия своего и славы лишась, в самое несчастное и беднейшее животное сделался бы.
Все были под впечатлением сказанного, а Тимофей подхватил мысль:
– Славянин, рассуждая о человеке и видя в нем чудесное соединение тела с душою, этой слабой и бренной плоти с сильным и нетленным духом, скажет нам о себе:
Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества.
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества.
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю.
Игуменья кивала в такт стихам Тимофея, а после поддержала его:
– Когда, по сотворении мужа и жены, род человеческий, чрез долгие веки, умножился и, наподобие великой реки времен, по всему пространству земного шара пошел, тогда и языки изменяться начали, различными делаться. Каждый народ стал иным языком говорить, другому народу невразумительным. Тогда между народами великие неравенства произошли. Один почти выше смертных жребия поставлен, другой едва только от бессловесных животных разнится. Один ясного познания приятным сиянием увеселяется, другой в мрачной ночи невежества едва бытие свое видит.
Народ всеобщее к себе уважение приобретает, когда оружием и мужеством свои пределы хранит, когда мудрыми поучениями и законами доброту нравов соблюдает, когда любовь ко всему отечественному в нем народную гордость составляет, когда плодоносными ума своего изобретениями не только сам изобилует и украшается, но и другим избытки свои сообщает. О таком нар