Марфа, утирая слезы, улыбнулась ему в ответ.
Тимофей встал и погладил ее по голове:
– А знаешь, почему обедня – это обедня?
Марфа замотала головой.
Тимофей откашлялся:
– В словах всенощная, заутреня, вечерня мы видим, что эти молебствия идут по порядку времени, в какое они совершаются. И названия свои получили от нощь, утро, вечер. Сейчас подумай, почему обедня?
Марфа смекнула:
– Потому что в обед молятся.
Тимофей поправил:
– Нет сомнения, что и слово обедня составлено из имени день и предлога об, как бы сказать, ободенная. То есть совершаемая днем или в течение дня.
А если мы отнимем предлог об, тогда оставшееся ед покажет нам, что слово происходит от еда, есть, ем.
Марфа уже улыбалась:
– Обед.
Тимофей кивнул:
– Вот скоро, думаю, отобедаем – и в путь-дорогу.
Тихомир вздохнул:
– Обыденное наше дело…
Серый так налег на весла, что косоворотка лопнула по швам.
Грести к левому берегу было недолго, но он спешил: «Надо наверстать время, чтобы „добыча“ не ушла».
Посмотрев на рубаху, скомканную на дне лодки – «Попросторнее и цветом вышла», – он бросил взгляд на голый торс лодочника, относимого течением вместе с кровавым пятном.
Эпизод 3. Земляной город
2 июля 1862 года, Старая Ладога
Серый причалил к левому берегу, где его встречали древние, заросшие высокой травой земляные валы.
В 1585 году у крепостной стены со стороны Волхова были насыпаны земляные валы и возведены бастионы – «Земляной город». Имя строителя деревоземляного города сохранилось в Разрядной книге: «В Ладоге город делал Василий Перов сын Головин». Крепостные валы венчал дубовый частокол и три сторожевые башни: Наугольная, Бережная и Надвратная.
Взбираясь в густой высокой траве, Серый, уже в просторной рубахе почти серого цвета, чертыхался: «Каково ж было при осаде крепости да под градом пуль?»
Поднявшись на верх вала, он осмотрелся и завязал красный бант на склонившейся в сторону берега сосенке: «Где же ты, Адель?»
Эпизод 4. Терем
2 июля 1862 года, Лопино
Терем из потемневшего от времени, но все еще прочного дуба на каменном фундаменте стоял на небольшом холме у самой кромки леса.
Сразу за ним начинался огород, а еще дальше – колосившееся ржаное поле, посреди которого рос могучий дуб.
В большом сарае на заднем дворе мирно похрапывали вороной жеребец и дымчатая кобыла.
С холма как на ладони просматривалась рыбацкая деревушка, до которой было не больше трехсот саженей.
Адель приоткрыла глаза. Приглушенный свет от прикрытых ставен зарезал сквозь ресницы. И она зажмурилась.
В полной тишине она слышала только звон в собственных ушах. Когда она попробовала приподняться на непослушных руках, стало подташнивать.
Если бы «прошлая» Адель знала, что еще совсем недавно от Серого ее отделяло всего ничего, то она бы нашла в себе силы, чтобы присоединиться к нему. Но теперь она была «другая» – память покинула ее.
Адель почувствовала, как она покидает свое тело.
Тяжелый «туман» перенес ее в юные годы – она все видела как бы со стороны…
Эпизод 5. В тумане
2 июля 1850 года, Женвилье
Она, белокурая голубоглазая красотка в розовом платьице, смотрит из высокого окна замка.
На большом дворе, засыпанном колотым красным кирпичом, стоит вороной, экипированный боковым дамским седлом с двумя передними луками.
Вороного под уздцы держит конюх в большом кожаном фартуке и кожаных наколенниках.
С крыльца спускается светловолосая дама с непокрытой головой, в амазонке из корсета, лифа, юбки, панталон и в длинных, по локоть, перчатках.
Ее под руку держит седовласый мужчина, одетый в домашний шелковый лиловый халат.
Конюх устанавливает посадочную подставку.
Мужчина помогает даме подняться на лошадь.
Дама сноровисто обхватывает правой ногой верхнюю луку, упирается левой ногой в нижнюю луку, застегивает юбку.
Замок Шато де Женвилье в пригороде Парижа был построен в 1735 году и часто менял своих хозяев из французской знати. Особого расцвета он достиг при герцоге Ришелье, который славился своей любовью к искусствам. В 1783 году здесь состоялось первое публичное представление «Свадьбы Фигаро» Бомарше. Мария Лечинская – королева Франции, дочь короля польского и великого князя литовского Станислава Лещинского и супруга короля Людовика XV, – сам Людовик XV и его фаворитка – мадам де Помпадур – гостевали тут, когда охотились в диких окрестных лесах.
В настоящее время замок разрушен и единственные видимые остатки – конюшни.
Интересно знать, что герцог Арман-Эммануэль дю Плесси Ришелье, последний представитель рода дю Плесси, прапраправнучатый племянник широко известного кардинала Ришелье, после Великой Французской революции поступивший на русскую службу, в 1804–1815 годах занимал должность генерал-губернатора Новороссии и Бессарабии. В России его называли Эммануил Осипович Ришелье. Он считается одним из отцов-основателей Одессы, где ему в 1828 году был поставлен памятник.
Дама поднимает голову, смотрит на окно и улыбается.
Она тоже улыбается в ответ и машет рукой: «Мамочка».
Седовласый мужчина в лиловом халате тоже смотрит на нее.
Она видит его хищный взгляд и отскакивает от окна: «Чертов отчим».
Она прохаживается по комнате. Смотрит на ряды книг: риторика, логика, этика, география, астрономия, арифметика, несколько по естествознанию. Задерживает взгляд на словарях иностранных языков.
Проводит рукой по новенькому пианино с блестящими латунными буквами Bartolomeo Cristofori на клапе. Шепчет на итальянском: «Gravicembalo col piano e forte», – медленно касается рукой клавиш и берет несколько нот.
Она вздыхает и принимается за дело: гувернантка дала ей задание сделать цветок бегонии в японской технике оригами.
Она складывает лист бумаги так, чтобы получился квадрат. Берет ножницы и отрезает лишнее. Складывает бумагу в два раза, загибает один угол вниз и соединяет его с другим концом. Делает то же самое на другой стороне листа. Любуется на получившиеся две маленькие буквы м. Потом складывает боковые складки до середины, раскрывает их и складывает в квадраты. Затем снова складывает два квадрата вместе, сжимает их и скручивает, чтобы создать лепестки.
Бегония получилась кособокая, она недовольно фыркает и снова берется за ножницы.
Приоткрытая дверь в комнату бесшумно затворяется, и ключ еле слышно проворачивается два раза.
Внешне он выглядит спокойным, но в его зеленых глазах как будто пляшут демоны.
Подойдя к ней сзади, он тяжело дышит в затылок.
От неожиданности она роняет ножницы.
Она хочет развернуться, но его руки тяжело ложатся ей на бока и заставляют замереть. Руки переползают на грудь и грубо сдавливают ее. Она ощущает себя как будто в горячих клешнях какого-то страшного чудища. Сквозь легкое летнее платьице она чувствует каждый его палец, а снизу – что-то твердое, упирающееся ей в низ спины. Она рефлекторно вцепляется ему в руки и пытается оторвать их от себя, но ничего не получается – слишком неравные силы.
Не успевает она опомниться, как он разворачивает ее к себе лицом и пошло впивается ей в губы. Раньше о поцелуях она ничего не знала, кроме того случая, когда в прошлом году в гости приезжала кузина и они тайком читали о них в бульварных романах. Но там все было романтично или страстно, а здесь – что-то совсем другое. Это – грубое животное нападение, когда его язык ползает во рту и по губам. Не думая, она со всего маху дает ему пощечину.
Он ухмыляется и, заломив ей руки за спину, впивается в шею. Она вскрикивает и пинает его коленом между ног.
Это помогает ей обрести свободу. Оттолкнув его, она тотчас же бежит к двери, где с ужасом обнаруживает, что та заперта. Она судорожно дергает ручку, барабанит в дверь и кричит: «На помощь». Но уже через мгновенье она отдернута за ворот платья и отлетает назад, больно ударившись о столик. Кособокий цветок бегонии падает на ковер.
У нее нет и мысли, что ее хотят изнасиловать. Она совсем не понимает, что происходит, чем провинилась, но чувствует себя как кролик перед удавом и дрожит от страха.
Когда он снова приближается к ней с азартной полуулыбкой, она решает дать отпор и вцепляется в его лицо ногтями. Он рычит и больно выкручивает ее руки, держа на расстоянии от себя. Его лицо словно скидывает маску, и он буквально за мгновенье превращается в зверя. Теперь на нем бушует ярость и необузданность, а на левой щеке проявляются капли крови.
Она снова кричит, но он перехватывает обе ее руки в одну свою, а второй зажимает ей рот так тесно, что у нее даже нет возможности укусить его. Он, не церемонясь, с такой силой рвет ее платье, что пуговицы выстрелом отлетают на толстый ковер.
Проступившая под сорочкой девичья грудь еще больше распаляет его похоть. Он снова рычит как безумный и, разрывая тонкую податливую ткань, начинает грубо крутить соски один за другим.
Она испускает истошный вопль, но он так дергает ее за волосы, что в глазах темнеет, и она начинает задыхаться, открывая рот, как рыба без воды.
Он рывком бросает ее на ковер, усаживается на нее, дорывая остатки платья и сорочки.
Навалившись всем телом, он облизывается и залезает рукой под панталоны.
Она пытается бороться, упираясь пятками в пол, но безуспешно. Плакать сил уже нет. Ни на что уже нет сил.