рассказывал новости на плантации Уоллера ее африканский паппи. А теперь то же самое делал ее сын.
Вернувшись из долгой поездки в Чарлстон, Цыпленок Джордж рассказал много интересного.
– Я видел огромные парусные корабли с мачтами, словно столбы! И ниггеры, как муравьи, нагружали их тюками табака и всего прочего, чтобы отправить это по воде в Англию и другие места. Куда бы мы с массой ни поехали, всюду ниггеры роют каналы, строят дороги из гравия и укладывают железные рельсы! Ниггеры создают эту страну, проливая свой пот!
В другой раз он рассказывал про индейцев:
– Белые люди угрожают индейцам, что отправят ниггеров в их резервации. Многие мускоги и семинолы женятся на ниггерах. Есть даже индейские вожди из ниггеров! Но я слышал, что чокто, чикасо и чероки ненавидят ниггеров еще сильнее, чем белые люди.
Черным хотелось узнать больше, но они стеснялись задавать слишком много вопросов. Под благовидными предлогами Киззи, мисс Малица, сестра Сара и дядюшка Помпей расходились по своим хижинам, чтобы Джордж и Матильда могли побыть наедине.
Как-то вечером, когда они уже улеглись в постель, Матильда сказала:
– Ты знаешь, я редко жалуюсь, но порой мне кажется, что у меня вовсе нет мужа.
– Понимаю, про что ты, детка, – легко согласился Джордж. – Я тоже об этом думаю. Я разъезжаю вместе с массой, а иногда нам с дядей Минго приходится целыми ночами выхаживать больных петухов. Но я всегда думаю о тебе и нашем ребенке.
Матильда прикусила язык, решив не озвучивать своих сомнений и даже подозрений. Поэтому она просто спросила:
– Как ты думаешь, нам когда-нибудь будет лучше, Джордж?
– Когда масса по-настоящему разбогатеет! Тогда он будет оставаться дома. Но, детка, нам же и так хорошо! Посмотри, сколько мы накопим, если я и дальше буду выигрывать, как сейчас.
– Деньги тебя не заменят, – тихо сказала Матильда, но тут же смягчилась. – И мы отложили бы еще больше, если бы ты перестал покупать подарки всем вокруг! Мы ценим это, ты знаешь! Но, Джордж, куда мне надеть это шелковое платье? Оно подошло бы настоящей мисси.
– Детка, надень его прямо сейчас, а потом сними для меня!
– Ты – ужасный человек!
Джордж был самым замечательным человеком – Матильда и мечтать не могла о подобном муже. Он не был похож ни на кого из ее знакомых. И он был настоящим добытчиком. Но она не могла доверять ему полностью и часто думала, действительно ли он любит ее и сына так же сильно, как поездки с массой и петушиные бои. Что говорилось в Писании о птицах? Она с трудом припомнила – вроде бы в Евангелии от Матфея было так: «Птица собирает птенцов своих под крылья…» Нужно еще раз все перечитать, подумала Матильда.
Но когда муж был дома, она забывала о сомнениях и разочарованиях и старалась быть самой лучшей женой на свете. Если она знала, когда он вернется, то готовила самый лучший ужин. Если он возвращался неожиданно, она тут же принималась готовить – хоть днем, хоть ночью. Со временем она перестала просить его прочесть благодарственную молитву и стала делать это сама, а потом, держа Верджила на коленях, с удовольствием смотрела, как он ест. Уложив мальчика спать, она рассматривала лицо Джорджа, выдавливала прыщи или нагревала воду и мыла ему волосы и спину. Когда он жаловался на боль в ногах, она массировала ему ступни с теплой пастой из запеченного лука и домашнего мыла. А когда они задували свечи и ложились на свежие простыни, Цыпленок Джордж искупал все свое отсутствие. Когда Верджил начал ходить, Матильда уже ждала второго ребенка. И она удивлялась, что этого не произошло раньше.
Когда второй ребенок был на подходе, бабушка Киззи решила, что пора отозвать сына в сторону и высказать ему то, о чем она уже давно думала. Джордж вернулся из поездки в воскресенье. Киззи присматривала за Верджилом, пока Матильда помогала мисс Малице готовить обед для гостей, которые вот-вот должны были появиться.
– Садись! – скомандовала Киззи, не желая тратить время даром. Джордж удивленно подчинился. – Мне нет дела до того, что ты уже взрослый! Я привела тебя в этот мир, так что ты должен меня слушать! Господь дал тебе хорошую женщину, но ты не относишься к ней достойно! Меня тебе не одурачить, слышишь? Я и сейчас могу поколотить тебя палкой! Ты должен больше времени проводить с женой и сыном – ведь она вот-вот родит тебе еще одного!
– Мамми, чего ты от меня хочешь? – раздраженно откликнулся Джордж. – Когда масса говорит мне: «Поехали!», я должен сказать, что не могу?
Глаза Киззи метали молнии.
– Я не об этом говорю, и тебе это прекрасно известно! Ты врешь бедной девочке, что проводишь ночи с больными петухами, а сам? Думаешь, я не знаю, что ты пьешь, играешь и по девкам шляешься?! Я тебя не для этого растила! И не думай, что это известно только мне! Тильда не дура, она просто не показывает тебе, что все знает! – С этими словами бабушка Киззи выскочила за дверь.
В 1830 году масса Ли решил участвовать в важном состязании в Чарлстоне, и никто не упрекал Цыпленка Джорджа за то, что он отсутствовал, когда родился ребенок. Вернувшись, он пришел в полный восторг: его второй ребенок тоже оказался мальчиком. Матильда уже назвала малыша Эшфордом, в честь своего брата. Джордж просто сиял от такой удачи.
– Масса выиграл больше тысячи долларов, и я получил пятьдесят за провинциальные бои! Слышали бы вы, как белые люди и ниггеры орали: «Ставлю на Цыпленка Джорджа!»
Джордж рассказал, что в Чарлстоне масса Ли узнал, что и президент Эндрю Джексон тоже страшно любит петушиные бои.
– Никто не любит петушиные бои так, как он! Он созвал всех конгрессменов и сенаторов и показал им, как дерутся птицы из Теннесси – прямо в своем Белом доме! Масса говорит, что этот Джексон играет и пьет с любым человеком. Говорят, что он ездит в красивой президентской карете, запряженной каурыми лошадьми. Он сидит в своем бархатном костюме с бутылкой в руке! Масса говорит, что все белые на Юге оставили бы его президентом, пока ему не надоест!
Матильде такой рассказ как-то не понравился.
Но в Чарлстоне Цыпленок Джордж увидел нечто такое, что потрясло и его, и Матильду, и всех обитателей плантации массы Ли.
– Я видел, как ниггеров вели куда-то в цепях – они растянулись на целую милю!
– Господи Боже! Откуда же эти ниггеры? – ахнула мисс Малица.
– Их продали с Севера и из Южной Каролины. Но больше всего – из Вирджинии! – ответил Джордж. – Ниггеры в Чарлстоне говорили, что каждый месяц тысячи черных отправляются на большие хлопковые плантации – поля расчищают в лесах Алабамы, Миссисипи, Арканзаса и Техаса. Говорят, что времена работорговцев на лошадях прошли, теперь рабами торгуют большие компании – у них кабинеты прямо в отелях! Даже колесные пароходы сейчас перевозят только закованных в цепи вирджинских ниггеров – прямо в Новый Орлеан! А еще говорят…
– Замолчи! – Киззи вскочила со стула. – ЗАМОЛЧИ!
Она в слезах убежала к своей хижине.
– Что это с ней? – спросил у Матильды Джордж, когда и все остальные разошлись.
– А ты не понимаешь? – рявкнула жена. – Ее мамми и паппи в Вирджинии – по крайней мере, были в Вирджинии. А ты напугал ее до полусмерти!
Цыпленок Джордж расстроился. Матильда поняла, что он просто не подумал, но не собиралась ему этого спускать. Она давно убедилась, что Джордж – человек неплохой, но напрочь лишенный чуткости во многих вещах.
– Ты, как и я, прекрасно знаешь, что мамми Киззи продали! И меня тоже! Кого хоть раз продавали, тот никогда об этом не забудет! И никогда не станет прежним! – Она посмотрела ему прямо в глаза: – Тебя никогда не продавали. И ты не понимаешь, что ни одному массе нельзя доверять – и твоему тоже!
– И чего же ты от меня хочешь? – раздраженно спросил Джордж.
– Ты спросил, что расстроило мамми Киззи, и я тебе ответила. И больше я не хочу об этом говорить!
Матильда вовремя умолкла. Ей не хотелось ругаться с мужем. Немного помолчав, она улыбнулась.
– Джордж, я знаю, что утешит мамми Киззи! Позови ее к нам – пусть она послушает, как ты рассказываешь нашему ребенку про его африканского прадеда, как когда-то Верджилу.
Джордж так и поступил.
Глава 96
На закате Цыпленок Джордж вернулся домой. Он стоял в дверях, слегка покачиваясь, и улыбался Матильде. Жена поджидала его за столом. Котелок Джорджа был лихо сбит набок.
– Лиса перепугала наших птиц, – невнятно пробормотал он. – Мы с дядей Минго всю ночь их ловили…
Матильда подняла руку, остановила его и холодно произнесла:
– Полагаю, это лиса напоила тебя спиртным и обрызгала всего розовой водой – думаешь, я не чувствую?
Джордж даже рот разинул от неожиданности.
– А теперь, Джордж, послушай меня! Я – твоя жена и мамми твоих детей. Я сижу здесь, когда ты уезжаешь, и сижу здесь, когда ты возвращаешься. Это не мы поступаем неправильно, а ты сам. Сказано в Библии: «Что посеешь, то и пожнешь» – посеешь одно, пожнешь вдвое! А в седьмой главе Евангелия от Матфея говорится: «Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить!»
Джордж попытался притвориться, что слишком зол, чтобы отвечать, но на самом деле он просто не мог придумать, что сказать. Он повернулся, вышел и зашагал по дороге к птичнику.
Но на следующий день он вернулся, держа котелок в руке. И всю осень и зиму каждую ночь за редким исключением он проводил со своей семьей. Да и исключением были только те дни, когда он уезжал с массой на петушиные бои. Следующие роды Матильды случились в январе 1831 года. И хотя это был разгар сезона, Джордж уговорил массу позволить ему остаться дома и взять вместо себя больного дядю Минго.
Он тревожно расхаживал возле хижины, щурясь и хмурясь, когда до него доносились приглушенные стоны и крики Матильды. Заслышав другие голоса, он на цыпочках подобрался ближе.
– Тужься сильнее. Сильнее, детка!.. – говорила мамми Киззи. – Дыши… Глубже!.. Вот, правильно!.. Тужься!.. Тужься!..
– Ну-ка, давай посильнее… ТОЛКАЙ!.. ТОЛКАЙ! – скомандовала сестра Сара.