новый дом на пять-шесть комнат – нам больше и не нужно. И я не думал об этом, пока ты не заговорил. Но мне больше не нужно будет столько ниггеров. Сара и Малица смогут готовить и смотреть за огородом. Мы сможем жить, а деньги в банке позволят никого ни о чем не просить…
Цыпленок Джордж затаил дыхание, а масса Ли продолжал:
– Вот что я тебе скажу, парень! Ты хорошо служил мне и никогда не доставлял никаких хлопот. Мы выиграем этот приз или хотя бы удвоим наши деньги. Ты отдашь мне свой выигрыш – четыре тысячи долларов, – и мы будем в расчете! Ты отлично знаешь, что вы, ниггеры, стоите вдвое дороже! Я никогда тебе не говорил, но этот богатей Джуитт однажды предлагал мне четыре тысячи за тебя одного, а я не согласился! Вы все будете свободными, если захотите!
На глазах Джорджа выступили слезы, и он бросился обнять массу, но мистер Ли быстро отступил, сам смутившись от собственных слов.
– Господи, масса, вы сами не знаете, что сказали! Мы все так хотим быть свободными!
Голос массы Ли прозвучал неожиданно хрипло:
– Не знаю, что вы, ниггеры, будете делать свободными, когда за вами никто не станет присматривать. Жена замучила меня требованиями избавиться от вас всех. Черт, один только кузнец Том стоит двадцать пять сотен – а он мне еще и деньги зарабатывает! – Масса оттолкнул Цыпленка Джорджа. – Шагай, ниггер, пока я не передумал! Черт! Я, наверное, с ума сошел! Но, надеюсь, и твоя жена, и мамми, и остальные ниггеры поймут, что я не такой плохой, каким они всегда меня считали – я-то знаю.
– Нет, сэр! Нет, сэр! Масса, спасибо, масса!
Цыпленок Джордж стоял и смотрел, как масса Ли торопливо шагает по дороге к большому дому.
Теперь Джорджу, как никогда, хотелось, чтобы того горького спора с Матильдой не было. Он решил сохранить свой драгоценный секрет в тайне, чтобы Матильда, мамми Киззи и вся семья узнала о своей свободе совершенно неожиданно. И все же он чуть было не проговорился Тому и сумел удержаться лишь в самую последнюю минуту. Том, конечно, человек серьезный, но слишком уж он близок с мамми и бабушкой. Он поклянется хранить секрет, а потом выдаст его. Кроме того, это известие расстроит остальных. Сестру Сару, мисс Малицу и дядюшку Помпея придется оставить, хотя они давно уже стали членами его семьи.
Поэтому Цыпленок Джордж на несколько недель с головой ушел в подготовку отобранных восьмерых петухов, стремясь довести их до абсолютного совершенства. И теперь эти птицы спокойно сидели в своих корзинах за ним и массой Ли в большой, специально построенной повозке, катившей по темной дороге. Когда они останавливались на отдых, Цыпленок Джордж замечал, что масса Ли на удивление молчалив.
Рано утром они увидели огромный пестрый ковер, который охватывал не только место боев, но и прилегающее пастбище, быстро заполнявшееся другими повозками, каретами, экипажами, телегами и фыркающими мулами и лошадьми.
– Том Ли!
Завидев массу, кучка бедных белых, пришедших поглазеть на такое зрелище, сразу же разразилась криками.
– Иди к нам, Том!
Поправляя свой черный котелок, Цыпленок Джордж заметил, что масса по-дружески им кивнул, но пошел дальше. Он знал, что такая известность одновременно и вселяет в массу гордость и смущает его. Он полвека занимался бойцовскими петухами и давно уже стал местной легендой. Даже в семьдесят восемь лет он обращался с петухами на ринге так же умело, как в молодости.
Цыпленок Джордж никогда еще не слышал таких громких криков и не видел такого количества повозок. Он начал распаковывать вещи. Проходивший мимо тренер-раб сказал ему, что многие приехали из других штатов, даже из далекой Флориды. Пока они разговаривали, Цыпленок Джордж огляделся и увидел, что зона для зрителей сегодня вдвое больше, чем обычно, но уже заполнена людьми, желавшими обеспечить себе место. Среди людей, непрерывной чередой проходивших мимо повозки, он увидел множество чужих лиц, и белых, и черных, но много и знакомых. Многие узнавали его – и белые, и черные, – и это наполняло сердце Цыпленка Джорджа гордостью. Люди замечали его и начинали перешептываться.
Возбуждение толпы нарастало и достигло пика, когда на ринг вышли три судьи и стали отмерять и размечать линии. Чей-то петух вырвался и стал яростно набрасываться на людей – возникла суматоха, пока птицу загоняли в угол и ловили. Толпа восторженно встречала каждого известного заводчика, особенно тех восьмерых, которые должны были выступать против массы Джуитта и Расселла.
– Никогда в жизни не видел англичанина, – сказал один из бедных белых зрителей, стоявших неподалеку от Цыпленка Джорджа.
Другой из белых ответил, что тоже не видел. Джордж слышал, что англичанин страшно богат, что у него имения не только в Англии, но и в Шотландии, Ирландии и на Ямайке. Он слышал, как масса Джуитт похвалялся друзьям, что его гость готов выставлять своих птиц где угодно, когда угодно, против кого угодно и с какими угодно ставками.
Цыпленок Джордж нарезал несколько яблок, чтобы покормить птиц, и тут гомон толпы превратился в рев. Поднявшись на сиденье, он увидел, как приближается открытый экипаж массы Джуитта с невозмутимым черным кучером на облучке. В экипаже сидели двое богатых белых. Они улыбались, махали толпе. Люди так столпились, что экипаж с трудом продвигался. А за экипажем ехали шесть повозок, заполненных высокими клетками с петухами. Первую повозку вел тренер массы Джуитта, а рядом с ним сидел худой, остроносый белый. Цыпленок Джордж слышал, как кто-то рядом крикнул, что богатый англичанин привез его из-за океана специально, чтобы он заботился о его птицах.
Но странно одетый, невысокий, плотный, краснолицый английский джентльмен – вот кто вызывал всеобщий интерес. Он сидел рядом с массой Джуиттом, и оба излучали уверенность, но англичанин явно испытывал презрение к царящей вокруг суматохе и суете.
Цыпленок Джордж побывал на таком количестве боев, что удивить его было трудно. Он вернулся к своей работе – принялся массировать ноги и крылья птицам, зная по опыту, что прекрасно поймет, что происходит, по шуму толпы. Можно было даже не смотреть. Вскоре распорядитель призвал всех к порядку, что было нелегко, учитывая, что многие в толпе уже как следует приложились к бутылке.
Потом раздалось первое объявление:
– Мистер Фред Рудольф из Уильямстауна выставляет рыжего петуха против пятнистого серого петуха сэра С. Эрика Расселла из Англии.
– Готовьсь!
– Бой!
Раздались крики – и мгновенно прекратились. Джордж понял все так же отчетливо, как если бы видел собственными глазами – английская птица убила своего соперника.
Каждый из восьми соперников по очереди выставлял своих пять птиц против петухов массы Джуитта или англичанина. Цыпленок Джордж никогда еще не слышал такого рева – люди делали ставки, а вместе с боями на ринге среди зрителей шли словесные состязания, и распорядители постоянно кричали, призывая всех к порядку. По шуму толпы Цыпленок Джордж понял, что обе птицы серьезно пострадали и распорядители остановили бои, чтобы доктор владельцев осмотрел петухов. Джордж каждый раз понимал, когда погибали птицы богатых заводчиков, но это случалось нечасто. Он ждал, когда подойдет очередь массы Ли, и страшно нервничал. Джордж предположил, что судьи вызывают заводчиков по жребию, вытаскивая бумажки с именами из шляпы.
Ему хотелось посмотреть хотя бы один бой, но на кону стояло слишком многое. Он не мог оторваться от своих петухов даже на мгновение. Он подумал о том, сколько денег масса поставит на тех самых птиц, мышцы которых он так тщательно разминает своими пальцами. Там будут и его деньги, скопленные за много лет. Хотя сражаться будут лишь пять выбранных, он не мог решить, кто именно, поэтому все восемь должны были находиться в идеальном состоянии физической готовности. Цыпленок Джордж редко молился, но сейчас он молился изо всех сил. Он пытался представить лицо Матильды – каким оно будет, когда он вернется и положит в ее подставленный фартук все их деньги, только вдвое больше. И каким оно станет, когда он попросит собрать всю семью и объявит, что теперь они СВОБОДНЫ.
И тут он услышал крик распорядителя:
– Следующие пять птиц выставляются на ринг мистером Томом Ли из округа Касвелл!
Сердце Джорджа подкатило к самому горлу! Он натянул свой котелок, спрыгнул с повозки, зная, что масса сейчас подойдет, чтобы выбрать первую птицу.
– Тоооооом Лииии!
В реве толпы он узнал крики белой бедноты, которая всегда болела за его массу. Потом раздались новые крики – группа мужчин отделилась от толпы и окружила массу Ли. Вместе с ними он подошел к повозке, приложил руку ко рту и громко крикнул прямо в ухо Джорджа:
– Эти парни помогут нам доставить птиц к рингу.
– Да, сэр, масса.
Джордж снова забрался в повозку и стал передавать восемь корзин с петухами белым помощникам массы. Он подумал, что за тридцать семь лет такой работы ему никогда еще не доводилось видеть массу Ли настолько отстраненно спокойным. И это в такой-то момент! Они направились к рингу через толпу. Масса Ли нес роскошного темно-желтого петуха, которого выбрал для первого боя. Цыпленок Джордж шел позади с корзинкой всего необходимого на случай травмы: лекарства, кроличий пух, листья свежего плюща, глицерин, шарик паутины и скипидар. Чем ближе они подходили, тем плотнее становилась толпа. Накачанные спиртным болельщики орали: «Том Ли!», но не реже узнавали и самого Джорджа: «А это его ниггер, Цыпленок Джордж!» Джордж чувствовал устремленные на него взгляды, словно в него тыкали пальцами. И это было приятно. Но он уверенно двигался вперед, глядя перед собой и стараясь казаться таким же невозмутимым, как масса.
А потом Цыпленок Джордж увидел невысокого, плотного, надменного англичанина. Он стоял возле ринга, держа под мышкой роскошную птицу. Взгляд его был устремлен на их маленькую процессию. Коротко кивнув массе Ли, Расселл поставил свою птицу на весы.
– Пять фунтов пятнадцать унций! – выкрикнул распорядитель.