– Двадцать четыре, – ответил он.
Том рассказал ей про свою семью. Он сам и его родные мало что знали об этом районе Северной Каролины, куда их продали.
– А я знаю достаточно. Холты – важные люди, к ним почти все ездят в гости, а я прислуживаю – и уши у меня имеются.
Я слышала, что прапрадеды большинства белых в округе Аламанс приехали сюда из Пенсильвании задолго до войны за независимость. Тогда здесь никого не было, только индейцы сиссипоу. Некоторые называют их саксапоу. Но белые убивали их и прогнали за реку Саксапоу – единственное, что от них осталось. – Ирена поморщилась. – Мой масса говорит, что люди бежали за большую воду из-за тяжелых времен. В Пенсильвании оказалось столько народу, что англичане, управлявшие колониями, объявили цену на землю в этой части Северной Каролины по центу за акр, а то и дешевле. Масса вечно говорит про квакеров, шотландских и ирландских пресвитериан, немцев-лютеран. Все они в крытых повозках потянулись в долины Камберленд и Шенандоа. Масса говорит, что они проехали четыре сотни миль. Они купили всю землю, какую смогли, и начали рыть, расчищать и сажать – на небольших фермах они работали сами. Да и сейчас большинство белых в этом округе так и живет. Мало у кого есть ниггеры, да и больших плантаций немного.
В следующее воскресенье Ирена показала Тому хлопковую фабрику массы на Аламанс-Крик. При этом она была так горда, словно и фабрика, и вся семья Холтов принадлежали ей.
Том усердно работал в своей кузнице, с нетерпением ожидая каждого воскресенья. Его повозка катила вдоль длинных проволочных изгородей, окружавших поля кукурузы, пшеницы, табака и хлопка. Иногда встречались яблочные или персиковые сады. Он видел скромные домики фермеров. Проезжая мимо черных, которые обычно шли пешком, Том махал им рукой, и они махали в ответ. Том надеялся, что они понимают: если он предложит их подвезти, то не сможет остаться с Иреной наедине. Иногда он резко останавливался, спрыгивал и закидывал в повозку ржавый железный хлам, который приметил у обочины. Однажды Ирена его удивила. Она тоже спрыгнула и сорвала дикую розу.
– Я обожаю розы с самого детства, – объяснила она.
Встречая по дороге белых людей – в экипажах или верхом, – Том и Ирена замирали, но никто на них не обращал внимания. Том заметил, что в округе Аламанс еще не встречал белой швали – такой белой бедноты было много там, где он жил раньше.
– Я знаю таких типов, про которых ты говоришь, – кивнула Ирена. – Да, здесь таких немного. Чаще всего они просто идут куда-то. Богатые белые предпочитают иметь дело с ниггерами, чем с ними.
Том удивлялся, откуда Ирена знает так много. Ей было известно про каждый магазин, церковь, школу, мастерскую.
– Просто масса рассказывает гостям обо всем, что происходит в округе Аламанс, – ответила она, и тут же указала ему на мельницу, принадлежавшую мистеру Холту. – Он делает из пшеницы муку, а потом готовит виски и продает в Файетвилле.
Том даже начал побаиваться своей подруги – уж больно почтительно говорила она о своем хозяине и его семье. В воскресенье, когда они отправились в соседний городок Грэм, Ирена сказала:
– В год золотой лихорадки в Калифорнии отец моего массы был среди тех, кто купил здесь землю и построил город.
В следующее воскресенье они ехали по Солсбери-роуд. Ирена указала на большой каменный столб:
– Здесь плантация деда массы. Они сражались в битве при Аламансе. Король так плохо относился к людям, что они взбунтовались и повернули свои ружья против английских солдат. Масса говорит, что в этой битве зажегся светоч войны за независимость, которая закончилась через пять лет.
А дома Матильда начинала злиться. Ее терпению приходил конец – она просто не могла хранить важный секрет так долго.
– Да что с тобой творится? Ты не хочешь, чтобы кто-то увидел твою индейскую девицу?
Том злился, бормотал что-то невнятное, и тогда измучившаяся Матильда нанесла запретный удар:
– Может быть, она слишком хороша для нас, потому что принадлежит такой богатой семье?
Том впервые в жизни поднялся и ушел от матери, даже не ответив ей.
Ему хотелось поделиться хоть с кем-то своей неуверенностью. Сомнения терзали его, когда он был с Иреной.
В конце концов он признался себе, что любит ее. В ее лице соединялись черты черных и индейцев. Она была обаятельна, соблазнительна и умна. О такой жене можно было только мечтать. Но Том от природы был осмотрителен и осторожен. Он чувствовал, что, если не избавится от двух сомнений относительно Ирены, их союз никогда не будет счастливым.
Во-первых, в глубине души Том не любил белых и не доверял им – даже собственным хозяевам. Его беспокоило, что Ирена обожает своих массу и миссис, буквально поклоняется им. И Том понимал, что она никогда не сталкивалась с ними в серьезных вопросах.
Вторая проблема – еще менее разрешимая – заключалась в том, что семейство Холтов тоже весьма симпатизировало Ирене. В богатых белых семьях домашние слуги порой оказывались на особом положении. Том знал, что никогда не сможет жениться на девушке, которая будет жить на другой плантации, – ведь тогда каждый раз придется обращаться к хозяевам с унизительной просьбой о супружеском визите.
Том даже пытался найти достойный повод, пусть и мучительный, чтобы отказаться от встреч с Иреной.
– Что случилось, Том? – беспокойно спросила она его в следующее воскресенье.
– Ничего.
Какое-то время они ехали молча. Потом Ирена, как всегда, прямо и откровенно сказала:
– Не хочешь говорить, не говори, но я чувствую, что тебя что-то гнетет.
Крепко сжав поводья, Том подумал, что больше всего в Ирене его восхищает ее честность и открытость. А вот он целыми неделями и месяцами был нечестен с ней – не говорил ей о своих истинных мыслях, боясь, что они будут слишком мучительными для них обоих. И чем дольше он оттягивал этот разговор, тем сильнее становились его переживания.
Том постарался ответить спокойно:
– Помнишь, я рассказывал тебе о жене моего брата Верджила? Нас продали, а она осталась у своего массы?
Однако он не рассказывал Ирене, как по его личной просьбе масса Мюррей поехал в округ Касвелл и купил Лили Сью и ее сына Урию.
Том с трудом заставил себя продолжить:
– Понимаешь, когда я думаю о том, чтобы встречаться с кем-то… Я просто не представляю… что, если нам придется жить на разных плантациях, у разных хозяев?!
– Я тоже!
Ирена ответила так быстро, что Том чуть было поводья из рук не выпустил. Не веря собственным ушам, он повернулся к ней:
– Что ты сказала?
– То же, что и ты!
Он посмотрел на нее:
– Ты же знаешь, что масса и миссис Холт не продадут тебя!
– Продадут, когда я буду готова!
Ирена смотрела на него совершенно спокойно.
Том почувствовал, как его охватывает слабость.
– О чем ты говоришь?
– Не хочу тебя обидеть, но это не твоя забота, а моя.
Том с трудом расслышал собственные слова:
– Тогда почему бы им не продать?..
Ирена молчала. Том был близок к панике.
– Хорошо, – наконец ответила она. – Ты назначил какое-то особое время?
– Это зависит от тебя…
Сердце его колотилось. Он не представлял, сколько запросит мистер Холт за такое сокровище, как она… если только это не безумная мечта…
– Ты должен спросить у своего массы, может ли он купить меня.
– Он тебя купит, – с излишней уверенностью ответил Том. И тут же почувствовал себя идиотом, когда спросил: – Как думаешь, сколько за тебя запросят? Ему нужно иметь представление…
– Они примут любое его разумное предложение.
Том непонимающе уставился на Ирену. Она посмотрела ему прямо в глаза:
– Том Мюррей, ты – самый нерешительный мужчина, какого я когда-либо видела! Я сказала тебе это при первой же встрече! Я так долго ждала, когда ты хоть что-то скажешь! Ты дождался, пока я сама не навязалась тебе – и все из-за твоего дурацкого упрямства!
Том почти не чувствовал, как она колотит маленькими кулачками по его голове и плечам. Впервые в жизни он обнял женщину, а мул побрел по дороге сам по себе.
Ночью, лежа в постели, Том обдумывал, как сделает для Ирены железную розу. В городе нужно купить маленький слиток лучшего железа. Нужно тщательно изучить розу, рассмотреть, как соединяются цветок и стебель, как раскрываются лепестки, каждый по-своему… Нужно подумать, как нагреть железо до оранжевого цвета и как выковать тончайшие листочки, которые превратятся в розовые лепестки. А потом он окунет их в рассол, смешанный с маслом, чтобы придать этой розе нежный оттенок…
Глава 107
Миссис Эмили Холт сначала услышала странный звук, а потом ее глазам предстало удивительное зрелище: любимая служанка Ирена горько плакала под парадной лестницей. Миссис Холт встревожилась.
– Что случилось, Ирена? – Она склонилась над служанкой и потрясла ее за плечо: – Немедленно поднимайся и расскажи мне! Что случилось?
Ирена с трудом поднялась и, шмыгая носом, рассказала миссис о своей любви к Тому. Она так хочет выйти замуж и избавиться от постоянных преследований со стороны некоторых молодых масс. Возмущенная миссис Холт потребовала, чтобы девушка назвала имена этих злодеев, и Ирена, с трудом сдерживая слезы, подчинилась.
Вечером за ужином потрясенные масса и миссис Холт согласились, что во имя интересов семьи стоит продать девушку массе Мюррею – и побыстрее.
Но поскольку миссис и масса Холт искренне любили Ирену и одобряли сделанный ею выбор, они настояли на том, чтобы Мюрреи разрешили устроить свадьбу и торжественный обед на их плантации. Во дворе их большого дома собрались все члены белых и черных семей Холтов и Мюрреев. Священник провел церемонию, и масса Холт лично вручил невесту жениху.
Но самым большим потрясением для всех собравшихся стал свадебный подарок жениха невесте. Том вытащил из кармана изящную розу на длинном стебле – железную! Он сам сковал этот цветок для Ирены и теперь преподнес его сияющей невесте. Увидев такое чудо, все просто ахнули. На глаза Ирены навернулись слезы. Она крепко прижала цветок к груди и выдохнула: