В эту ночь Кунта спокойно спал в собственной постели рядом с матерью и своим братом. Через несколько дней, когда Бинта оправилась, она стала уходить вместе с ребенком в хижину бабушки Йейсы. Глядя на озабоченные лица Бинты и Оморо, Кунта понимал, что бабушка Йейса была очень больна. А еще через несколько дней, когда Кунта с другими детьми своего кафо собирали созревшие наконец-то плоды манго, он услышал громкий плач со стороны бабушкиной хижины. По телу пробежал холод, и Кунта услышал, как к плачу матери присоединились голоса других женщин.
Кунта бросился к бабушкиной хижине. Там он увидел озабоченного отца и горько плачущую Ньо Бото. Через несколько мгновений зазвучал барабан, и джалиба громко рассказал о добрых делах бабушки Йейсы, которые она совершила за свою долгую жизнь в деревне Джуффур. Онемев от потрясения, Кунта смотрел, как по обычаю молодые незамужние женщины деревни выбивали из земли пыль широкими опахалами, сплетенными из травы.
Когда Бинта, Ньо Бото и еще две плачущие женщины вошли в хижину, люди у входа стали на колени и склонили головы. Кунта неожиданно расплакался от страха и печали. Вскоре пришли мужчины, они принесли большое свежеспиленное и расколотое пополам бревно и положили его перед хижиной.
Кунта смотрел, как женщины вынесли тело бабушки, обёрнутое с головы до ног белым покрывалом и положили его на плоскую поверхность бревна. Сквозь слёзы Кунта видел плакальщиц, которые семь раз обошли вокруг Йейсы, распевая молитвы, а деревенский алим причитал, что теперь она отправлялась в путешествие, чтобы вечно прибывать у Аллаха вместе со своими предками. Чтобы дать ей сил для путешествия, молодые незамужние женщины обложили тело рогами, наполненными свежим пеплом.
После того, как большинство скорбящих ушло, Ньо Бото и другие старые женщины расположились на полу неподалеку от тела, и продолжали плакать и стенать, обхватив руками головы. Вскоре молодые женщины принесли самые большие листья, чтобы накрыть головы скорбящих женщин от дождя. И пока скорбели старые женщины, барабаны разносили далеко в ночь рассказ о бабушке Йейсе.
Туманным утром, по законам предков, только мужчины деревни Джуффур — те, кто мог ходить — пошли к месту захоронения, недалеко от деревни, куда в обычное время никто не смел ходить из-за благоговейного страха перед духами предков. За мужчинами, несшими бревно с телом бабушки Йейсы, шел Оморо, неся на руках Ламина и ведя за руку Кунту, который был слишком напуган и даже не плакал. За ними следовали остальные мужчины деревни. Окоченевшее тело опустили в свежевырытую яму и накрыли плетеным ковриком. Затем положили ветки колючего кустарника, чтобы тело не раскопали гиены; остальное пространство ямы было плотно заложено камнями и засыпано землёй.
В течение нескольких дней после этого Кунта почти не ел, не спал и не гулял с другими детьми. Он был так подавлен, что Оморо как-то вечером взял сына в свою хижину и рассказал ему кое о чем, что его успокоило.
Оморо говорил, что в каждой деревне живут три группы людей. Первые — те, что ходят, едят, спят и работают. Вторые- предки, к которым присоединилась бабушка Йейса.
— А третьи? Кто они? — спросил Кунта.
— Третьи — те, кто ещё не родился, — отвечал Оморо.
Глава 7
Дожди прекратились, и воздух наполнился запахом цветов и плодов. По утрам эхо вновь разносило звуки толкущих зерно ступок. Мужчины ходили на охоту и приносили жирных антилоп.
С каждым днем пищи становилось всё больше и больше, и в деревне Джуффур снова потекла нормальная жизнь. Мужчины стали бодрее ходить на свои участки и с гордостью осматривали созревшие посевы. Вода в реке спадала, и женщины смогли теперь ежедневно плавать в лодках на свои рисовые наделы. Деревня наполнилась криками и смехом детей, которые вновь вернулись к своим играм после голодного сезона. Они ловили жуков-скоробеев и устраивали бега.
Кунта и Ситафа Силла, его лучший друг, живший в соседней хижине, совершали налеты на жилище термитов. Иногда мальчишки откапывали маленьких земляных белок, гонялись за ними. Но больше всего им нравилось швырять камни и кричать на пробегавших стаями маленьких, коричневых длиннохвостых обезьян, которые иногда швырялись камнями в ответ, прежде чем скрыться в самых высоких ветках. И каждый день мальчишки боролись, мечтая стать первыми в деревне по борьбе и быть избранными для участия в поединках с победителями других деревень. Такие соревнования устраивались во время праздника урожая.
Взрослые, проходя мимо детей, делали вид, что не видят и не слышат, как Сатифа, Кунта и другие мальчишки хрюкают, как дикие свиньи, трубят, как слоны, и рыкают львами, а девочки играют куклами в дочки-матери.
Но как бы ни были дети увлечены своими играми, они никогда не забывали выразить уважение каждому взрослому, как их научили этому матери. Глядя в глаза взрослому, они вежливо спрашивали: «Керабе»? (У вас мир?). И взрослый отвечал: «Кера доронг» (Только мир). А если взрослый протягивал руку, то дети по очереди пожимали ее двумя руками, а затем, прижимая руки к груди, ждали пока взрослый пройдет.
Домашнее воспитание Кунты было таким строгим, что, как ему казалось, любое его движение вызывало у Бинты раздраженное щелканье пальцами, а иногда она задавала ему и настоящую порку. Когда он ел, то часто получал подзатыльники, если Бинта замечала, что он смотрит куда-то помимо собственной чашки. А если Кунта не совсем чистым возвращался в хижину после игр на улице, Бинта хватала свою жесткую мочалку, кусок самодельного мыла и почти сдирала с Кунты кожу. Для него смотреть на мать или на отца или на любого другого взрослого означало заработать очередную оплеуху. А говорить что-либо, кроме правды, было даже немыслимым.
Кунта старался быть хорошим мальчиком, хотя Бинта так не считала, и вскоре стал применять уроки домашнего воспитания в отношениях с другими детьми. Когда возникали какие-то споры и разногласия, переходившие часто в обмен грубыми словами и пощелкивание пальцами, Кунта поворачивался и уходил, демонстрируя таким образом свое достоинство и самообладание, которые, как учила его мать, отличали членов гордого племени мандинго.
Но почти каждый вечер Кунту пороли за то, что он обижал своего младшего брата: обычно за то, что рычал на него и пугал. «Я позову тубоба!» — кричала Бинта, когда Кунта выводил ее из себя. И это пугало Кунту, так как он часто слышал от бабушек о волосатых, краснолицых белых мужчинах, которые крали людей из деревень и увозили насовсем в больших лодках.
Глава 8
Хотя Кунта и его друзья уставали и испытывали голод после игр, но к закату солнца они всегда торопились влезть повыше на дерево и, показывая на садившийся пунцовый шар, кричали: «Завтра оно будет еще красивее!». И даже взрослые спешили поужинать, чтобы собраться в темнеющих сумерках и встретить восход луны, символ Аллаха, криками, хлопаньем и звуками барабанов.
Но когда облака закрывали луну, как случилось в эту ночь, люди расходились встревоженные, и мужчины шли в мечеть, чтобы молить о прощении, поскольку скрытая луна означала, что духи неба недовольны жителями деревни Джуффур. После молитвы мужчины повели свои испуганные семьи к большому баобабу, куда уже пришел джалиба и, усевшись на корточки у огня, нагревал кожу барабана.
Потирая глаза, заслезившиеся от дыма костра, Кунта вспоминал, как звук барабанов из других деревень иногда будил его по ночам. Он лежал, прислушиваясь, и, в конце концов, начинал понимать некоторые слова, рассказывавшие о засухе или болезни, или о том, что на деревню совершили налёт тубобы и сожгли её, а людей угнали.
Кунта смотрел, как джалиба начал быстро бить изогнутыми палочками по разным точкам барабана. Это был настоятельный призыв к ближайшему колдуну с просьбой прийти в деревню и прогнать злых духов.
Он появился на второе утро — очень старый человек с деревянным посохом и большим узлом на лысой голове. Заметившие его дети бросились в деревню. Старая Ньо Бото начала стучать в барабан, звук которого собрал мужчин с полей за мгновение до того, как колдун дошел до ворот деревни.
Окруженный жителями, он прошел к баобабу, осторожно снял с головы узел и положил его на землю. Резко присев на корточки, он вытряхнул из кожаного мешка кучу высушенных предметов: маленькую змею, челюсть гиены, зубы обезьян, кость от крыла пеликана, лапки различных птиц и какие-то корни. Оглядевшись, он нетерпеливо махнул рукой, приказывая притихшей толпе дать ему больше места. А когда люди отступили, колдун затрясся всем телом: было ясно, что на него напали злые духи. Он извивался, лицо искажалось гримасами, глаза закатывались, трясущаяся рука с посохом тянулась к куче таинственных предметов. Когда колдун из последних сил дотянулся кончиком посоха до кучи, он упал на спину, как будто пораженный ударом молнии. Толпа ахнула. Но потом колдун стал медленно оживать. Злые духи были изгнаны. Когда колдун стал на колени, взрослые, облегчённо вздохнув, побежали к своим хижинам и вернулись с подарками для него. Колдун положил их в свой узел и вскоре отправился на зов другой деревни. Аллах ещё раз спас деревню Джуффур.
Глава 9
Прошло двенадцать лун, и когда снова кончились большие дожди, в Гамбии наступил сезон путешествий. По её многочисленным тропам, соединявшим деревни, зашагали путешественники. Некоторые из них останавливались в деревне Джуффур. Кунта и его товарищи, заметив очередного гостя и предупредив деревню о его приближении, возвращались обратно, чтобы встретить идущего. Смело обступив пришельца, дети зорко осматривали его, пытаясь найти какие-нибудь предметы, говорившие о цели путешествия или о том, кем был пришелец. Если это удавалось, дети тут же покидали гостя и бежали вперёд, чтобы рассказать взрослым, принимавшим в этот день гостей, о своих открытиях. В соответствии с древней традицией каждый день в каждой деревне назначалась новая семья для приёма путешественников, которые без всякой платы жили и питались в этой семье столько, сколько хотели, прежде чем продолжить свой путь.