— Не исключено, — согласилась Женя.
— А возможен и другой поворот сюжета, не менее, я вам скажу, драматичный, — проверяя нить собственных рассуждений, медленно проговорил Лис, — этакий натюрморт маслом по сыру: европейский корпус быстрого реагирования с гиканьем и свистом вламывается в ущелье и собирается там в кучу. Потому как вокруг — сплошняком крутые скалы, развернуться негде. Возможно, им даже удается потеснить абаров. И вот тут Дагоберт попадает в зону действия хаммари или храма, в общем, как бы там ни было — все на «х», но отнюдь не «хорошо». Тут занавес расходится в стороны, в храме меняют плюс на минус — и он начинает, точно помпа, тянуть энергию из всех собравшихся.
— Но ведь там же будут и абары, — усомнился Бастиан.
— Может, после такой победы они больше не нужны будут хаммари, а может, он из них сделает зомби и оживит по окончании схватки. Соображаешь, какая крупная засада?
— Но ведь венца нет, а амулет хранится у Дагоберта.
— Это верно. А потом, мне очень интересно, что будет делать наш пленник, если обретет свободу.
— Сергей, ты что, хочешь отпустить его?! — возмутилась Женя. — Но он же ничего не рассказал о том, как подойти к храму, какие там порядки, и…
— Уважаемая коллега, как практикующий мозгопользователь, должен тебе авторитетно заявить — сам добровольно пациент ничего нам не скажет. Можно, конечно, вспомнить, шо здесь нет правил обращения с военнопленными, и применить к нему меры, как бы это так выразиться, реалистичного устрашения. Однако этот человек любит смерть больше, чем жизнь, и самое лучшее, что он сейчас для себя видит, — это героическая погибель. Я полагаю, мы не можем доставить ему такого удовольствия. Так что ответ на твой вопрос утвердительный — именно это я сейчас и сделаю.
— А если он убежит, как мы его потом найдем?
— Тимуровна, ты-то хоть не пугай меня. У тебя в связанном виде находится энтузиаст, который однажды его уже нашел. Причем без маяка и каких-либо внятных следов. Соображаешь, о чем я?
— Ну да!
— Вот и славно. Тогда не разрушай драматизма ситуации.
Сергей с тяжелым вздохом прервал долгое молчание.
— Что ж, если ты сказал правду, мне остается лишь посочувствовать тебе. Ты провалил свое дело, парень.
— Да что ты знаешь?!
— Ой, не шуми! — отмахнулся Сергей. — Как дракон дракону: зла я тебе не хочу. Хотя ты этого признавать и не желаешь. — Мастер Рейнар сделал эффектную паузу, глядя в небо, точно намереваясь взмыть туда и раствориться в воздушной стихии. — А знаешь что, бедолашный, вот тебе карта, — он достал пергамент из сумы. — Можешь не щупать — та самая, шо ты хотел на Ойген поменять. Твои стоят вот здесь, — Лис ткнул пальцем, — как раз в развилке поваленного дерева. — Глаза абарца сузились. — Ну шо ты щуришься, будто тебе осы всю морду искусали. Спрашивал, что знаю, — так вот: это и еще многое другое. Кстати, и про венец тоже. Настоящий вампир! Только вас он убьет раньше, чем всю остальную армию.
— Это не так! — возмутился абарец.
— Так, не так — щас все брошу, буду с тобой дебаты разводить. Иди, пробуй. Да, на вот тебе пилюль в дорогу — как начнет морозить, глотай по одной.
— Я… свободен? — не веря своим ушам, переспросил Нурт.
— Приятель, ты шо, придуриваешься? — возмутился Лис. — Мы тут из драконьей солидарности замахались тебя спасать и от ран выхаживать. Тебя кто-то в плен брал, на цепь сажал? Маленько подержали, шоб ты дел тут не наворотил, но тоже без костоломства и для твоей же пользы. А ты их видел, они могут, — нурсиец кивнул в сторону отрабатывающих приемы дзюдо Фрейднура и сэра Жанта. — В общем, ступай, не поминай лихом. Своим привет от нас передавай.
— Блин, — мечтательно вздохнул он на канале связи, — я бы многое отдал, чтобы посмотреть, как потерпевший будет объясняться со своим начальством!
Дагоберт повел плечом, словно прислушиваясь к ощущениям. Ему и прежде доводилось надевать доспехи. Однако теперь — не для ратной учебы, а для того, чтобы предстать взорам тысяч баронов и комисов, ждущих лишь распоряжения кесаря идти навстречу врагу. То, что рассказывал ему менестрель, походило на правду. Касаясь отобранного у гарпии медальона, он и сам чувствовал, как быстрее бежит кровь по жилам, точно покоряясь неслышному зову горящего внутренним светом камня.
«Зов крови, — вспомнил молодой правитель. — Зов, столь могучий и внятный для него и столь опасный для человека. Кровь дракона — жидкий пламень. Даже каменея, она может согревать, а может выжигать все живое. Горе тому, кто будет с ней неосторожен».
— Вы слышите меня, монсеньор? — негромко поинтересовался стоявший напротив Бастиан.
Кесарь сфокусировал взгляд на менестреле.
— Что ты сказал?
— Мастер Рейнар предполагает, что абарам неоткуда ждать подкрепления. Это хорошо бы уточнить. Быть может, ваш отец…
Отрок представил себе могучего дракона, парящего над горами: здесь, среди круч и ущелий, всегда можно найти замечательное место для укрытия или для засады, но спрятать армию — действительно непростая задача. Заметив что-то подозрительное, отец, без сомнения, предупредил бы.
— Непременно спрошу его, — сухо ответил венценосец. Он поглядел на застывшего перед ним в поклоне. Тот был лишь несколькими годами старше и вполне мог бы стать ему приятелем. Но что-то упорно мешало, словно какая-то стена отгораживала от людей. Даже тех, кто был ему приятен. Вот и сейчас. Он силился говорить иначе, но слова звучали холодно и мрачно.
Дагоберт видел, что юноше не по себе, и ничего не мог с этим поделать.
— Кроме того, мастер Рейнар считает, что если мы предварительно не разберемся с храмом, который находится за полторы тысячи лье, то одержать победу над абарами будет почти невозможно. Надо либо оттянуть время битвы, либо нам каким-то образом попасть к храму.
— Мастер Рейнар решился уничтожить святилище хаммари? — удивленно поглядев на собеседника, поинтересовался кесарь.
— Он сказал, что нужно разобраться. Но, зная его, можно предположить, что это как раз и означает — уничтожить.
Дагоберт молча кивнул, оставляя менестреля в недоумении.
— Это очень срочно, — напомнил тот.
— Да, мне известно.
Венценосный юноша хотел что-то добавить, но слова не шли из его уст. Он силился представить себя человеком, хоть и с оговорками, но равным этому черноволосому парню, так искренне болеющему за его, по сути, дело. Но, как ни старался, не мог этого сделать. Бастиан тоже безмолвствовал, опасаясь нарушить молчание. Наконец, поняв, что ответа не дождаться, он произнес:
— Еще хотелось бы уточнить, что вы решили относительно замысла мастера Элигия.
Дагоберт вперил в него изучающий взгляд, словно читал мысли собеседника, неспешно перелистывая слой за слоем. Бастиан почувствовал, как по спине его, неведомо отчего, забегали мурашки.
— Я знаю, что Пипин желает моей смерти, но решится ли, осмелится ли держать в руках разбушевавшуюся стихию?
— Уже решился, — заверил Бастиан.
— Хорошо, — кесарь медленно кивнул, не спуская с менестреля изучающего взгляда. — У нас будет случай во всем убедиться самим. А сейчас время отправляться к войску.
— Вот же несносный тип! — подытожил Лис. — Спасай его после этого!
На канале связи послышались подавляемые смешки.
— Так, оглоеды, а ну, кончайте подслушивать. Я это вообще про себя говорил. Ну, в смысле, про него. А кто не то подумал, так я тому кое-шо вмиг снесу за ненадобностью. Ладно, все, по коням! Работаем!
ГЛАВА 23
Наша жизнь похожа на Ноев ковчег: горстка людей и уйма скотов.
Лис посмотрел вслед уходящему абарцу.
— Как думаешь, — он повернулся к благородной даме Ойген, — подопытный не скопытится по пути? Вид у него еще, мягко говоря, бледный.
— В таком состоянии ему показан строгий постельный режим, — с сомнением покачала головой Женя.
— Ну, ему за эти пару дней много чего показано. И уж поверь мне, статус пациента угнетает нашего героя-подпольщика настолько, шо второе дыхание не то шо открылось, а и крышка от него потерялась.
— Я все же думаю, не стоило его отпускать.
— Это из-за банальных общечеловеческих ценностей или шо-то разумное в голову пришло? — хмыкнул мастер Рейнар.
— Сергей, что ты вечно подкалываешь?! — возмутилась девушка.
— Я еще и не так могу, — заверил Лис. — А вот хочешь, расскажу, как в Древней Руси, веков этак через пять, волчью стаю отваживали от коровьего стада?
— Это как-то относится к делу?
— Тебе решать. В общем, слушай: однажды служили мы с Вальдаром в дружине князя стольного града Киева, храброго Мстислава, и повадились там волки резать княжий скот. А зима в тот год выдалась голодная, да и в недавней сече народу много полегло. В общем, зверья расплодилось — спасу нет, и лютовали они — ужас как!
— Да и у нас на Урале…
— …волки размером с быка охотятся на мамонтов. Это я в курсе, можешь не продолжать, — прервал ее Лис. — Ну, так вот, выехали мы тогда на охоту, немалым числом выехали, да только ясно было, что загоном все леса не объедешь, овраги да буераки не обшаришь.
— И что же? — заинтересованно спросила Женя.
— И сподобились так: обложили флажками стаю, начали облаву. Не стрелами и не копьями били — сетью, точно рыбин, тащили. Одну стаю протралили, другую, третью. Матерых зверей изловили, таких, что и глянуть страшно. Вот только убивать их не стали — надели им на шею коровье било, ну, что-то вроде колокольчика, да с улюлюканьем и отпустили восвояси. Волки и помчали, звеня на всю округу, обратно в семью. И вот, хошь верь, хошь не верь, а как-то сами собой бирюки из тех лесов ушли, даже и след простыл. Такая вот история.
— То есть, ты хочешь использовать Нурта как волка с колокольчиком?
— Правильно мыслишь, психолог! Не будь абарец отпетым волком, он бы, пожалуй, решил тихо скрыться, начать спокойное прибыльное дело вроде разбоя на большой дороге и жил бы себе, жил, покуда не помер. Однако наш волчина опозоренный не таков. Он все равно попрется к своим, потому шо так велит ему долг, и, не страшась немедленной расправы, расскажет, шо их провели, а истинные драконы — здесь, буквально в наших рядах.