Ситуация коренным образом изменилась с наступлением мира, когда советское государство отстояло свое существование и на повестку дня выдвинулись вопросы хозяйственного строительства. Этот этап ознаменовался мощным внутренним потрясением всего большевистского организма. «Рабочая оппозиция», выражавшая интересы пролетарских кадров партии, предъявила претензии на руководство экономикой наравне с интеллигенцией (этот кризис подробно рассмотрен нами в третьей главе). На практике это выразилось в попытке руководства ВКП(б) сформировать новую «массовку» – более покладистую, чем строптивые пролетарские кадры дореволюционного призыва. Внутрипартийные события 1920-1922-х годов показали, что на них нельзя положиться, и взоры вождей естественным образом обратились к молодому поколению. Комсомол оказался на пересечении интересов различных группировок в большевистских верхах. Поэтому III съезд РКСМ (октябрь 1920) лидеры партии почтили своим присутствием. А на открытии с программной речью выступил сам Ленин. Сформулированный им лозунг «учиться, учиться и учиться» на десятилетия стал хрестоматийным в советской стране. Сделав множество реверансов в адрес молодого поколения, вождь сказал:
«Первая половина работы во многих отношениях сделана. Старое разрушено, как его и следовало разрушить… расчищена почва, и на этой почве новое поколение должно строить коммунистическое общество»[966].
А для этого надо вооружаться знаниями, выработанными человечеством.
Однако, быстро выяснилось, что значительная часть делегатов не желает идти в «светлое будущее» рядом с комсомольцами из интеллигенции. Съезд буквально захлестнула мощная антиинтеллигентская волна. Во многом это стало реакцией на вступление в организацию большого количества служащих и учащихся (уже на II съезде представители этих категорий молодежи составляли половину всех участников). Рабочие делегаты понимали, что им недостает образования; как сказал один из выступавших: «…если выступит Шацкин, то мне стыдно говорить и позориться»[967]. Однако это не главное:
«Мы видели на Украине, когда большая часть студенчества и гимназистов при приходе Деникина устремлялась массами в ряды его армии. С другой стороны, когда победа на нашей стороне, то эти элементы переходят к нам»[968].
И вот над Союзом нависла угроза захвата подобной публикой всех руководящих органов. Поэтому перед комсомолом следует поставить конкретную задачу: изгнать из его рядов интеллигентов, а разнообразную интеллигентскую молодежь принимать в исключительных случаях. В качестве первого боевого удара было предложено провести всероссийскую перерегистрацию членов организации с обязательной фиксацией нормы рабочих во всех руководящих органах сверху донизу[969]. Эти порывы, вызвавшие горячий отклик аудитории, пытался остудить все тот же Шацкин. Действительно, согласился он, наполнение комитетов учащимися и служащими в последнее время особенно заметно; надо проводить заседания в фабрично-заводских ячейках, вводить в обкомы и в ЦК РКСМ тружеников непосредственно с производства[970]. Но при этом категорически отверг попытки переименовать комсомол в союз рабочей молодежи, а для интеллигентской молодежи создать отдельные секции или вообще какую-то другую организацию[971]. Сподвижник Щацкина В. Дунаевский, также слывший теоретиком молодежного движения, назвал позицию рядовых делегатов неконструктивной:
«Дальше мордобойского настроения против интеллигенции они не идут. Мы давно отказались от разжигания страстей…мы привлекаем рабочих в наш союз не крикливой формой, а глубокой методической организацией нашей работы»[972].
Было очевидно, что комсомольцы воспроизводят конфликт, в то же самое время инициированный «рабочей оппозицией» в РКП(б). Прибывший на молодежный форум Н. И. Бухарин – один из главных критиков оппозиции, немедленно ринулся в бой. Неприятие интеллигенции он назвал «неправильной формулой» для комсомола, а ссылки на аналогичные настроения в партии счел неуместными. Интеллигентскую молодежь, сказал он, надо принимать; более того, при ее вступлении «в союз необходимо быть мягче, чем это бывает в партии», так как у РКСМ есть гарантия от заражения мелкобуржуазным мещанством: «Вы над собой уже имеете партию, которая держит вожжи всего движения»[973]. По поводу борьбы с бюрократизмом, рассадником которого выставлялась интеллигенция, Бухарин призвал не упрощать ситуацию. Эти недуги вызваны не столько социальными изъянами, сколько отсталостью широких масс[974]. «И вообще пора перестать сваливать все беды исключительно «на интеллигенцию», – заключил он. Тот, кто это делает, ошибочно считает себя подлинным революционером. В свое время К. Маркс признавал главной чертой революционности умение видеть корень вещей, для чего необходимо проводить над собой упорную культурно-воспитательную работу[975].
Однако, отеческие наставления Бухарина остались практически без последствий, что и продемонстрировал следующий, IV съезд РКСМ. Заметим, что он проходил в сентябре 1921-го, через полгода после Х съезда РКП(б), где лидеры «рабочей оппозиции» и большевистское руководство публично выясняли отношения. Там не без труда удалось нейтрализовать пролетарских смутьянов, приступив к целенаправленному рассеиванию их рядов. Казалось бы, и в среде комсомольских функционеров антиинтеллигентская фронда должна пойти на убыль. Однако сентябрьский съезд РКСМ показал завидную живучесть идей «рабочей оппозиции». Особые нарекания рабоче-крестьянских комсомольцев вызвали итоги перерегистрации союза, проведенной по требованию предыдущего съезда. Суть претензий: ЦК превратил перерегистрацию в простой учет членов, т. е. в чисто статистическое мероприятие, выхолостив его политическое значение; более того, рабочую молодежь посмели «поставить на одну доску с мещанской молодежью и интеллигенцией!»[976]Сменявшие друг друга делегаты требовали прекратить бесконечные заклинания об укреплении союза и заняться, наконец, делом: «Мы должны сказать прямо в глаза, что союз гниет, это видно уже по самому съезду, что большинство здесь присутствующих… механически пережевывает тезисы, выдуманные отдельными товарищами»[977]. В этой ситуации нужна масштабная чистка: только это поможет комсомолу избавиться «от лишнего балласта»[978].
На этот раз антиинтеллигентский настрой взялся развеять видный деятель партии Е. А. Преображенский. Он осудил стремление части делегатов оградить союз от учащейся молодежи и служащих: «сделать их более слабыми, а себя более сильными, нельзя»[979]. Выкинуть те 75 %, которые считаются нерабочими элементами, несложно; тогда мы останемся только с 25 % и будем перевоспитывать друг друга, так как подкрепления из близлежащих к пролетариату слоев мы не получим. Преображенский настаивал на разном отношении к мелкобуржуазным элементам со стороны партии и комсомола. РКП(б) имеет дело со сложившимися людьми, и если принимается решение об их исключении, это означает, что перевоспитать их невозможно; комсомол же работает с еще не определившейся молодежью. Нельзя, например, «отбраковывать» пятнадцати, семнадцатилетнего юношу на том основании, что его отец – советский служащий. «Ваш союз представляет собой первое сито для РКП(б), а потому вы должны как можно больше отобрать элементов для просеивания»[980]. Ненавистникам образованной публики Преображенский посоветовал почаще вспоминать революции XVIII–XIX веков, продемонстрировавших важную роль интеллигенции. Приобретение революционного опыта невозможно без знаний, без изучения соответствующей литературы. Большевистская гвардия много занималась этим в тюрьмах, «и если бы мы не читали, мы не могли бы ориентироваться в этой сложной обстановке, в которую мы попали, оказавшись руководителями пролетарского класса…»[981].
Но и этот видный партийный теоретик не смог переломить настроение на съезде. Наоборот, по окончании его выступления последовали нападки на самого Преображенского: говорили, что он «перегнул палку»[982], что от его слов веет мелкобуржуазностью[983]. Как заявил один из выступавших, нужно спасать союз, а для этого требуются крайние хирургические меры – методы чистки. Преображенский же понятия не имеет, с чем обращается к аудитории:
«Наш союз является не воспитательным учреждением для мелкобуржуазной молодежи и для сынков советских служащих, ничего общего не имеющих с производством, а является боевой организацией рабочей молодежи»[984].
Критиковали на съезде не только Преображенского, но и других большевистских тяжеловесов. Например, А. В. Луначарский призвал воспитывать «аристократию духа». Его одернули: нужно не создавать аристократию в молодежной среде, а подготавливать людей, кровно связанных с рабочей молодежью[985]. С Н. К. Крупской, сообщившей о перспективах среднего образования, участники съезда тоже не согласились: «Никаких причин поступать в среднюю школу у молодых пролетариев нет, – заявляли они, – поскольку она не дает реальной пользы и годится только для хилых интеллигентов». Нужна школа – социальная ячейка будущего, где людей будут готовить для восстановления народного хозяйства, для индустрии. Наркомпрос должен перестроить свою работу, направив основные усилия на повсеместное распространение фабрично-заводских училищ