сле мисс Аманды Айван больше всех любил Маас Натти, так что быть с ним любезным мальчику было совсем не трудно. Новым для него оказалось только то, что бабушка открылась ему в своих сокровенных видах на землю Маас Натти.
Поговорив с мальчиком начистоту, мисс Аманда перестала обращать на Айвана внимание. Она закончила есть и достала из складок головной повязки так называемую ослиную веревку — кусок прокопченого и скрученного в веревку едкого табака, который обычно продают ярдами. Отрезала небольшой кусочек, аккуратно распотрошила и набила курительную трубку. Под кронами деревьев было сумрачно и прохладно. Мисс Аманда раскурила трубку и облокотилась о низкую каменную изгородь. Воцарился покой, воздух будто замер, деревья не шелестели, слышалось только жужжание насекомых. Пожилая женщина временами засыпала, глаза ее слипались в дыму, облаком поднимавшемся в неподвижном воздухе и образующем отчетливые контуры в лучах солнца. И все же она продолжала чутко следить за мальчиком, размышляя в полудреме: не слишком ли он мал для подобных разговоров? Но он, казалось, глубоко ушел в свои мысли, задумчиво пережевывая пищу. Нет, вовсе не рано думать о его будущем. Он станет прекрасным фермером, будет любить землю и заботиться о ней, как это делали его предки. Она подарит ему своих животных, а когда Айван немного подрастет, поговорит с Маас Натти, чтобы тот передал ему для начала небольшой, но хороший надел, богатый участок земли с краю, и мальчик сам будет его обрабатывать. Айван останется на земле. Мисс Аманда знала, что все, чего бы мальчик ни пожелал, все, что ему необходимо для жизни, находится здесь, в этих мирных долинах, на этих солнечных холмах. Она удовлетворенно пускала дым из трубки, погрузившись в полуденную дрему, радуясь, что внук рядом.
Перекусив, Айван поблагодарил бабушку. В ее душе царил мир и покой, казалось, она гармонично сливается с облаками дыма трубки, с каменной оградой, с раскинувшейся вокруг землей. Мальчик посмотрел на ее грубую ладонь с въевшейся в нее землей и, когда она поднесла трубку ко рту, заметил, как вздулись на руке крепкие мышцы — совсем такие же, как у мужчины. Он вспомнил округлые и нежные руки мисс Иды и словно впервые увидел свою бабушку. Несмотря на то что мисс Иду он встретил только что, он любил их обеих — но какая огромная разница была между ними! Айван понял, что они вряд ли понравятся друг другу и что у рук каждой из этих женщин своя история: одни руки — нежные, округлые, мягкие, другие — узловатые, мускулистые, сильные. Он задумался над тем, что скрывается за этим различием.
Внезапно крупные капли дождя упали в долину. Солнце продолжало сиять, дождь был ненадолго, но несколько минут тяжелые капли яростно барабанили по листьям и с глухим шлепаньем орошали поля. Айван выскочил на открытое место и принялся танцевать.
— Дух и его жена подрались из-за рыбьей головы! — со смехом выкрикнул он, повторяя для бабушки традиционное детское объяснение дождя в солнечную погоду.
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, и бабушка с внуком, водрузив на головы тяжелые корзины, отправились вверх, в горы. Новый, более сладкий запах шел от мокрой земли; листья сверкали на солнце. Мисс Аманда, осторожно ступая по мокрой тропинке, несла полную корзину легко, без усилий; она плавно поднималась по скользкому отрогу холма, худая высокая старуха, сопровождаемая внуком, воплощение этих холмов, над которыми время не властно. Высоко над их головами одинокий ястреб чертил свои круги, время от времени пронзая резким охотничьим клекотом глубину долины.
—Гм-м, — пробормотала мисс Аманда — Масса Ястреб голоден. — Она придержала корзину и посмотрела вверх. — Видишь вон там, как будто пятнышко над нами.
—Зачем он кричит, Ба, он что, предупреждает всех птиц?
—Постой, — сказала она. — Я покажу тебе кое-что. Она поставила корзину на землю. — Оглянись по сторонам, видишь что-нибудь?
—Нет, — сказал он, недоуменно оглядываясь.
—Правильно, — ответила она. — Ничего.
—Что ты имеешь в виду, Ба? На что я должен смотреть?
—На то, чего не видишь, — ответила она. — Обычно ты видишь много-много разных птиц, маленькие птички летают повсюду. Где они теперь?
Она была права; ни в небе, ни в кронах деревьев не было никакого движения.
—Они услышали ястреба и спрятались в кустарнике, залезли в самую гущу. А старый Масса Ястреб проголодался, или его детки в гнезде еды потребовали, вот он и летает — выманивает птичек на страх.
Они наблюдали, как ястреб спускается все ниже и ниже, оглашая долину своим резким пронзительным клекотом.
—Смотри, — сказала мисс Аманда, — видишь на той стороне холма рощу гуав? Вот куда он нацелился.
Ястреб постепенно приближался, и Айван уже мог разглядеть красные отметины в его хвосте и белую шею, когда он поднимался навстречу воздушному потоку.
—На него не смотри. Смотри на гуавы. Айван смотрел на деревья. Там ничего не происходило.
—Смотри, смотри, — повторила пожилая женщина многозначительно.
Ястреб кружился и время от времени клекотал. Долина затихла, и даже хор насекомых, казалось, реагировал на происходящее молчанием. Внезапно из рощи выпорхнуло что-то зелено-желтое: это попугай выдал свое убежище и полетел через всю долину, отчаянно и неистово взмахивая крыльями. Вероятно, он устремился к высоким деревьям по ту сторону холма, но на середине пути издал резкий крик, изменил направление и буквально свалился в низкий кустарник, в то время как ястреб, не снижая высоты, невозмутимо парил над ним.
—Он убежал, Ба, — крикнул Айван.
— Возможно, — ответила она. — Смотри дальше.
Ястреб неторопливо очертил высоко над кустарником еще один широкий круг. В своем полете он казался величавым и невозмутимым. Айван видел, как изгибается его широкий хвост, раскрывшийся навстречу потокам воздуха. «Крии, крии» — резкий, кинжальный клекот был таким громким и пронзительным, что у Айвана свело зубы. В зарослях кустарника попугай затянул жалобную песнь — не свои обычные хлопотливые звуки, а какой-то безостановочный плач, хныканье несчастного создания, сходящего с ума от ужаса.
— Бедняжка, — сказала мисс Аманда, — он видит свою смерть. Так испугался, что кричит во все горло.
Айван изо всех сил натянул рогатку и выстрелил в ястреба. Камень полетел точно в цель, но прошел чуть ниже хищника. Птица неторопливо повернула голову и с презрением проводила взглядом камень, который со свистом падал по дуге в долину. Попугай снова вылетел, направляясь назад в рощу гуав, где затаились остальные птицы. Ястреб, двигаясь с высокомерной грацией, сделал три мощных широких взмаха, сложил крылья и нырнул вниз с такой быстротой, словно собирался врезаться в землю. В последнюю долю секунды попугай дернулся и тут же сделался вялым и неуклюжим. Ястреб молотил несчастную птицу выпущенными когтями. В одно мгновение зеленые крылья попугая превратились в мелькающий клубок вырываемых перьев. Раздался громкий крик, оборванный жестоким ударом клюва ястреба. Ястреб вновь распростер крылья навстречу воздушному потоку и на ровном бреющем полете поплыл над деревьями в долину, а затем мощными взмахами стал подниматься к своему гнезду на вершине горы.
Последний крик попугая был невероятно громким и пронзительным. И словно по сигналу ему ответил нестройный хор из рощи гуав — шумная и визгливая какофония протеста и возмущения. Затем взлетела стая попугаев, на первый взгляд — пестрая неразбериха зеленого и желтого. Не прекращая испуганного гвалта, птицы выстроились клином и продолжали в полете ругаться и даже угрожать, словно они давали клятву никогда больше не возвращаться в эту долину смерти.
—Ты думаешь, попугая убил ястреб? — спросила мисс Аманда, когда они смогли наконец заговорить.
Айвана обуяла небывалая слабость. Зрелище было ужасным и вместе с тем завораживающим.
—Но как же? Мы ведь все видели.
—Мы видели, как ястреб схватил попугая. Но убил его страх. Останься он в гуавах вместе сосвоими родичами, ястреб бы его не поймал. Но он поддался страху и вылетел. Ты ведь видел?
Да, Айван видел. И впрямь можно, наверное, умереть от страха, затаившись и наблюдая за тем, как над тобой кружится тень твоей смерти. Невыносимо слышать этот клекот, и вот наконец ты не выдерживаешь, ты не в силах больше сидеть на месте и наблюдать все это — тебя оставляет чувство самоконтроля, сдают нервы, тобой овладевает паника. Да, страх может убить. Он вспомнил свой путь в горах прошлой ночью и проникся еще большей жалостью к мертвому попугаю.
—Ну что ж, — сказала мисс Аманда, поднимал корзину, — сегодня ты научился двум вещам.
—Да, мэм… — согласился Айван, не понимая, что она имела в виду под второй вещью.
Вечером, перед самым закатом, Айван пришел к мисс Аманде на кухню, где она готовила ужин. Она настояла на том, чтобы они поели перед тем, как выйти из дому, хотя им предстоял обряд очищения с последующим обильным угощением.
—Чего тебе надо? — Она почувствовала, что он хочет о чем-то попросить, хотя и не могла точно определить о чем.
—Я сбегаю вниз? — сказал он неопределенно. — Я скоро приду.
—Куда ты? Ужин почти готов.
—Ба, я быстро-быстро.
—Ты не хочешь мне сказать, куда идешь? В таком случае я тебя не отпускаю.
Айван надулся и стал просить.
—Ладно, мне все равно, куда ты направляешься. Но, если ты не вернешься через полчаса, я оставлю тебя здесь на ночь одного. Ты понял?
—Да, мэм… Спасибо, мэм.
И он побежал по тропинке, подпрыгивая, словно козленок.
Солнце уже закатывалось, когда Айван полз по земле, прячась за высокой травой, вдоль основания каменной стены недалеко от красного дерева, где прошлой ночью так сильно испугался. В руке он держал рогатку, сжимая в ее кожаной нашлепке тщательно выбранный круглый речной камень, тяжелый и гладкий. Он хотел выстрелить всего один раз — этого достаточно. Тени становились все длиннее, он знал, что настает время, когда птицы ищут безопасные места для ночлега. Маленькие птички уже разлетелись по гнездам. С того места, где он лежал, ему была хорошо видна вся крона де