Количество вооруженных ограблений, совсем небезобидных, стало расти буквально на глазах. Преступники, несмотря на самый разный возраст и приметы, покидая место происшествия, оставляли одну и ту же издевательскую надпись: «Риган был тут…» В большинстве случаев это воспринимали как совершенно прозрачную попытку замести следы. Но были и такие случаи, когда надпись и стиль ограбления, казалось, совпадали.
Множество раз Ригана узнавали пожилые незамужние женщины и несколько раз — девочки-подростки, в чьих комнатах и под чьими кроватями он искал себе убежище на ночь.
Но, прежде чем приезжала полиция, ему всегда удавалось уйти, не оставив следов.
Учитывая множащиеся граффити РИГАН — ВАВИЛОН: ШЕСТЬ-НОЛЬ, все общеизвестные факты и постоянные сообщения о его появлениях, возникла необходимость в исключительно сверхъестественных объяснениях.
Хозяин балм-ярда, некто Пастырь Бедвард Второй, взял на себя всю ответственность. Не далее как две недели тому назад, утверждал он, он подготовил и провел с человском-в-бегах церемонию помазания, главными ингредиентами которой были масло ПУЛЯ-НЕ-ТРОНЕТ-ТЕБЯ и мазь ПОЛИЦИЯ-НЕ-УВИДИТ-ТЕБЯ. В результате этого помазания Риган стал непобедимым. Бедвард дал понять, что готов повторять подобные ритуалы и предоставлять всемогущество всем наследникам Ригана.
Злые языки утверждали, что с тех пор дела Пастыря Бедварда заметно улучшились. Кроме того, его новыми клиентами были сплошь молодые люди, являвшиеся к нему тайно, по ночам, ничем не больные, а наоборот, отличавшиеся отменным здоровьем и ростом под шесть футов, в которых явно нуждались охранные агентства. Когда один предприимчивый журналист, некто Дж. Максвелл, указал Маас Рэю на это стечение обстоятельств и спросил его, не способствует ли рьяное усердие стражей порядка подобным нетрадиционным практикам, в балм-ярд Пастыря Бедварда Второго был немедленно отправлен наряд полиции. Там были найдены ритуальные чаши, после чего хозяин балм-ярда был осужден как практикующий черную магию. Тот же журналист гадал на страницах газет, почему добрый пастырь не сумел предвидеть такое развитие событий и не защитил себя тем самым помазанием, которое провел над Риганом.
Пастырь-конкурент, со ссылками на историю культур, несколько сбивчиво утверждал, что готов смазать пули, которые ему принесут, «ртутной субстанцией». Эффективность серебряных пуль в борьбе со сверхъестественными силами была общеизвестна.
Чину не пришлось искать другую работу. Пластинка появилась в музыкальных лавках Хилтона и в одну ночь стала золотой. Она немедленно попала в хит-парад и непрерывно звучала по радио.
Какое-то время только ее и играли проигрыватели в клубах, кафе, барах и притонах. Мощные саунд-системы музыкальных магазинов изрыгали песню прямо на улицу. Слова к ней были напечатаны в газетах. В студии радиопередачи не умолкали телефонные звонки слушателей — особенно, молодых женщин из нижнего Кингстона.
Британский университетский психоаналитик, проанализировав стихи Ригана, обнародовал его психологический портрет. Он пришел к заключению, что Риган «одержим персональным образом в духе Дикого Запада», наделен манией величия, по его мнению, назначенного ему судьбой, психопатической страстью к героическому насилию, а также параноидальным чувством угнетенности".
Этот портрет был немедленно дополнен молодым политологом марксистского толка. В своем получившем широкое распространение анализе он обнаружил в таких строчках, как «ну так лучше я свободным лягу в гроб, чем прожить всю жизнь как кукла или раб», выражение исторически обусловленного гнева со стороны обездоленной городской молодежи. Строчки «угнетатель, он хотел меня сломать, увести меня в подполье» были не просто пророческими, но и бесспорным доказательством «тайно зарождающегося революционного импульса». Обратная сторона сингла «Ты получишь все, что ты хотел» была явным призывом к "перераспределению частной собственности и выражением первичного марксистского сознания ". Этот радикализм отнюдь не являлся изолированным явлением, что и доказали действия полиции, так и не поймавшей Ригана. Массы увидели в Ригане воплощение своих скрытых революционных устремлений, и кто мог бы сомневаться в том, что они будут его защищать и укрывать?
До появления этой статьи средние классы, представленные Торговой палатой и Мануфактурной ассоциацией, занимали весьма двойственную позицию. Однако, словно в подтверждение марксистской интерпретации, обе группы тут же поместили свое совместное объявление о создании денежного фонда в помощь семьям погибших. Фонд обязался великодушно вознаграждать каждого, кто предоставит информацию, которая приведет к поимке «бешеной собаки».
Это обязательство вызвало оживленную дискуссию, поскольку от размера вознаграждения захватывало дух. Но она стала попросту смехотворной после появления следующего сообщения:
«Новенький откидной „кадиллак“, собственность мистера Ян де Ваза, президента Мануфактурной ассоциации, был найден вчера вечером. Его подняли со дна Соляного Пруда. По свидетельству очевидцев, включая швейцара в отеле, угнавший автомобиль ганмэн опознан как Риган…»
«Но… бвай — великий человек, а? Какой у него стиль, а? Весь фонд Миста де Ваза как раз и уйдет на починку той машины».
Вскоре случилось непредвиденное и очень неприятное столкновение, с нотками веселья обсуждаемое в прессе, между капитаном Рэем Джонсом из Особой службы и майором Mapшером из Армейской разведки. Армейская разведка высказала замечание, метившее непосредственно в капитана: «Мы бы уже давно поймали Ригана — если бы нам позволили положить конец неумелым рейдам из-дома-в-дом и полицейскому расшаркиванию перед криминалами». Капитан Джонс отрицал подобное обвинение, но майор Маршер счел необходимым заявить, что вовсе не его люди устроили идиотскую засаду, в результате которой пятеро полегли от пуль одного-единственного преступника. Быть может, удручающий провал Особой службы, предполагал он, печальное следствие близкого знакомства разыскиваемого с полицейскими методами? Возможно, развивал он свою мысль, отношения между полулегальной деятельностью некоего Джозефа «Плохого Жозе» Смита и некоторыми чинами Особой службы стоит тщательнейшим образом расследовать?
Капитан и майор были вызваны на экстраординарную «встречу», проходившую в кабинете министра Национальной безопасности. На ней присутствовали специальный уполномоченный и начальник Службы охраны. Нигде не сообщалось, о чем там шла речь, но сама встреча была недолгой. Такие обороты, как "плотно сжав губы " и "нахмурив лица ", вполне отражали поведение участников встречи, когда они появились.
Один из результатов встречи вскоре стал известен. Приказом министра и в интересах общественного благополучия пластинка «Меч их да внидет в сердца их» и ее обратная сторона «Ты получишь все, что ты хотел» была объявлена вне закона и запрещена для публичной радиотрансляции, продажи в магазинах и трансляции на массовых собраниях. Исполнение музыки и слов певцом или музыкантами также было запрещено. Нарушитель подвергался штрафу до двух тысяч долларов и/или шести месяцам принудительного труда.
Риган, однако, по-прежнему оставался на свободе. И день ото дня его фигура становилась все более легендарной.
— Послушай, Жозе, ты-то почему не улыбаешься? Почему не смеешься, а? Куда ни гляну, везде одно и то же: РИГАН БЫЛ ТУТ. Каждый грязный криминал, на кого ни посмотришь — улыбается. А ты не улыбаешься! Так почему же ты не улыбаешься, а, Жозе? — Глаза были уставшими и в кровавых прожилках. Впервые Жозе видел глаза Маас Рэя без очков. Лицо его полыхало краской, а вены на висках так и пульсировали. — Вы, торговцы, знаете обо всем, что происходит в чертовом Тренчтауне, — но никто не нает, где Риган? Как же так, а?
—Я не понимаю, сэр. Некоторые торговцы, сэр, очень неблагодарные, но, сэр, Маас Рэй…
—Не говори ничего, Жозе. Кто привел в торговлю этого чертова бвая?
—Я, сэр, но…
—Заткнись. Я велел тебе подбирать надежных торговцев и держать их под контролем. Я обеспечивал защиту — ты делал деньги. Ты имел власть, имел женщин, имел уважение. И что же ты в результате наделал? Связался с этим парнем?
—Я найду его, сэр. Если он где-то в Тренчтауне, я обязательно его найду. Это точно, сэр. Все, что мне нужно сейчас, — это хороший пистолет.
—По-моему, Смит, — мягко сказал Маас Рэй, — пистолет необходим сейчас каждому.
—Да, сэр.
—Особенно тебе, Жозе. Ты знаешь, что говорят про кошку, у которой нет сыра? Что она поест и гороха.
—Вы хотите его живым или мертвым, сэр?
—Он или ты, Смит, он или ты… И никак иначе.
Ничто не изменилось в Тренчтауне. Он по-прежнему оставался хаотическим нагромождением лачуг, жаркой, пахучей, шумной, переполненной людьми кучей наскоро сбитых сараев, внутри которых, между которых, вокруг которых сновали дети, взрослые, гуси, свиньи, собаки и куры. Лишь немногие приветствовали Жозе, когда он прошел мимо с мрачным лицом и полицейским револьвером 38-го калибра в руке. Ладно, даже если он и не найдет Ригана, пойдут, по крайней мере, слухи, что он его искал, что он его не боится.
—Эй, кто-нибудь видел Ригана? — спрашивал он у всех.
—Риган был тут, но сейчас его нет, — отвечали ему дети словами считалки и разбегались в разные стороны. Взрослые покачивали головой, не глядя ему в глаза, и тут же вспоминали, что у них есть срочные дела. Молодые люди либо глупо улыбались, либо бросали откровенно враждебные взгляды. Никого из торговцев не оказалось дома, как не было их и в обычных местах. Вскоре Жозе с горечью почувствовал, что, где бы он ни появился, везде его ожидали, но никто не встречал дружелюбно. Никто даже не притворялся.
Когда он добрался до ранчо за сточной канавой, молодежь встретила его с такой враждебностью и презрением, которые его репутация никак не предполагала. Не помог и открыто демонстрируемый револьвер 38-го калибра. Когда Жозе появился на Солт-Лэйк-Сити, вся компания уставилась на него, не произнеся ни слова приветствия.