Мэнни вошел в магазин, не заметив фургона, который, в этот момент подъехал к автомобильной стоянке и остановился там.
Один из служащих сидел у кассы, другой подремывал за прилавком. Из кабинетика выскользнул управляющий, а покупателей не было.
– Привет, Фрэнк, – сказал Мэнни, помахивая конвертом. – Счастливого Рождества, а?
Фрэнк хотел ответить, но запнулся, уставясь на что-то, чего не видел Мэнни.
– В чем дело? – спросил Мэнни.
Однако тут же он ощутил прикосновение ствола к своей шее и попытался оглянуться. Двое стояли в проеме дверей. К ним присоединились еще двое – все в маскировочной форме и черных беретах. Трое были с автоматами, марку которых Мэнни определить не смог. Четвертый – высокий, сильно загорелый, худой, с большими ушами и крючковатым носом – вертел в пальцах большой пистолет.
Мэнни не впервые оказывался лицом к лицу с вооруженными парнями. Паниковать не стоило.
– Ну-ну, ребята, – сказал он спокойно. – Думаю, нет проблем. Совсем никаких. Забирайте все, что тут есть – что пожелаете, – и никакого шума не будет, так? – Он сделал полуоборот. – Фрэнк, соберите наличность.
– Нет.
Мэнни повернулся к высокому.
– Что?!
– Нам не нужны ваши грязные деньги.
– Извиняюсь, – сказал Мэнни, смутившись. – Хотите картинки, записи? Берите что хотите. Любое.
– Вы трое – сюда, – сказал высокий. – Ложитесь на пол.
Мэнни это совсем не понравилось. Ограбление? Ну, бывает. Главное, чтобы никто не пострадал. Но чего хотят эти ребята? Он протянул ключи от своей машины.
– Послушайте, – сказал он, вразумляя налетчиков, – там стоит новый «Мерседес-560» стоимостью шестьдесят кусков. Возьмите его и встречайте Рождество, о'кей? Не будем сходить с ума.
– На пол! – прикрикнул высокий. Один из парней схватил управляющего Фрэнка и бросил к ногам Мэнни.
– Лицом вниз, – сказал высокий. – И все в ряд.
Мэнни очень испугался. Все так таинственно. На улице было пусто. Патрульная машина, подумал он. Нужно, чтобы появилась полицейская патрульная машина, прямо сейчас.
– Вы – Пирл, – сказал высокий. – Мы не рассчитывали на такую удачу!
– Какую еще удачу? – спросил Мэнни срывающимся голосом.
Выходит, именно он нужен этим ребятам. Он сам. Его служащие лежали в ряд на полу.
Высокий кивнул одному из своих и указал на Фрэнка. Молодой человек в форме выступил вперед, нацелил оружие и выстрелил в затылок Фрэнку. Тот издал подобие вздоха.
– Боже мой! – вскричал Мэнни. – Эти люди ничего вам не сделали! Ничего не сделал и я!
– Заткнитесь, – сказал высокий.
Он кивнул другому молодцу. Тот тем же манером убил кассира. Третий пристрелил последнего из служащих. Мэнни взирал на трупы. Неужели никто не появится?
– Пирл! – рявкнул высокий мужчина. Мэнни повернулся и, внезапно охваченный гневом, посмотрел на этого человека.
– Вы подлецы, все вы! – крикнул он.
Высокий поднял пистолет и выстрелил в лицо Мэнни.
Мэнни отлетел назад, ударился о книжную полку и упал лицом вниз. Удивительно, но он был в сознании. Он услышал, как высокий заговорил.
– Хорошая работа, мужчины, – сказал он.
– Пирл еще дышит, – прозвучал другой голос. – Лучше всадить еще пулю.
– Да, – сказал высокий.
У Мэнни сжались кулаки. Его правая рука была в крови. Удар и звук выстрела раздались одновременно.
Глава 10
Утром на Рождество Уилл посадил самолет на небольшом пастбище у фермы Флет-Рок. Он подрулил как можно ближе к дому. С собой у него были рождественские подарки. Джаспер встретил его, улыбаясь.
– Я рад заполучить его домой, мистер Уилл, – сказал он. – И я, конечно, рад увидеть вас на Рождество. Минни спрашивает, останетесь ли вы на рождественский обед?
Уилл отдал ему пальто.
– Боюсь, нет, Джаспер, – ответил он. – Родные ожидают моего возвращения. Я ни разу не посидел с ними за столом с тех пор, как попал домой.
– Подымитесь наверх, – сказал Джаспер. – Мы положили его, закрепив со всех сторон, в его комнате. Кровать такая, что можно сидеть в. ней, и гляньте, что прислал сюда губернатор.
Уилл проследовал за Джаспером по лестнице, затем по коридору в большую угловую комнату. Сенатор сидел на кровати лицом к самому большому телевизору, который когда-либо видел Уилл.
– Двадцатисемидюймовый экран. Разве это не штука! – похвастался Джаспер. – Каждый день, начиная с завтрашнего, будет приходить леди-терапевт. Может, она что-то сделает. Ужасно видеть его в таком состоянии.
Уилл придвинул к кровати стул и взял руку Бена Карра.
– Счастливого Рождества, сенатор, – сказал он. Рука пошевелилась. Уилл развернул привезенный подарок, сенатору. – Это телефон-громкоговоритель, – сказал Он, отсоединил обычный телефон, стоявший у кровати, и включил новый. – Когда вам позвонят, Джаспер нажмет вот эту кнопку и можно слушать, не поднимая трубки.
То же самое ребячливое выражение лица, те же ясные глаза. Понял что-нибудь сенатор? Уилл не хотел иного. Он посидел с полчаса, рассказывая сенатору все новости, какие, мог вспомнить: и о предварительных слушаниях по делу Лэрри Муди, и о повышении Кетрин. Сенатор познакомился с ней при обсуждении бюджета ЦРУ в своем комитете.
Прощаясь, Уилл сказал:
– Родители ждут меня к рождественскому обеду. Я буду вас навещать часто, как смогу.
Перед закатом Уилл пил кофе с родителями в библиотеке. После праздничного пиршества было не до серьезных бесед. Так полагал Уилл. Но он ошибался.
– Ты собираешься баллотироваться? – спросил вдруг отец.
– Баллотироваться куда? Если на место Джима Барнетта, то, что ж, думаю, да. Ничего не изменилось.
– Все изменилось, – сказал отец. – Разве не видишь, мальчик? Я имею в виду место Бена Карра.
Уилл выпрямился. Отец озадачил его.
– Ты не можешь говорить этого всерьез, когда он лежит на своей ферме парализованный. Он выбыл из игры.
– Я говорил с его лечащим врачом, – возразил Уилл. – У доктора есть надежда.
– Уилл, если действительность даже превзойдет самые дикие мечты этого доктора, с твоим боссом покончено. Чем скорее ты это осознаешь, тем лучше. Над ним уже кружит воронье, ожидая момента наброситься.
– Что ж, я-то не ворон, – произнес Уилл. – Никто не вправе, думаю, отнять у него его место.
– Оно уже отнято, – сказал отец, встав и расхаживая по комнате. – И если он выкарабкается, он это сразу поймет. Если сохранятся его умственные способности. Бен Карр – реалист. Если он что-то уже соображает, то первая его мысль – о тебе, как сделать, чтобы в конгресс избрали тебя.
– Папа, мое сердце, не лежит к этому. Я не могу разъезжать по штату, убеждая людей голосовать за меня, пока сенатор еще жив.
– А Мак Дин может, – отрезал отец. – Наш возлюбленный губернатор не только будет баллотироваться, но, если сенатор умрет, назначит себя на это место до окончания срока.
– Он не объявил, что намерен баллотироваться.
– Ну так объявит. Найдется с полдюжины и других кандидатов, пусть ни у кого из них нет ни средств, ни поддержки – таких, как у Мака Дина.
– Что ж, я буду одним из них, папа, – сказал Уилл. – У меня ведь нет политического горшка, чтобы мочиться в него, да и денег на избирательную кампанию. Правда, с помощью сенатора я мог бы претендовать на место Барнетта, но теперь этой помощи не будет.
Билли Ли секунду смотрел на жену, затем подошел к книжной полке, передвинул несколько книг, набрал шифр небольшого сейфа. Вынув оттуда голубую папку, он запер сейф, поставил книги на место и бросил папку на колени Уиллу.
– Вот тебе средства, – сказал он. На них не купишь места в сенате, но можешь приступить к делу.
– Что это? – спросил Уилл.
– Это ферма, – сказала Патриция. – Мы год за годом переводили на твое имя участки земли. Это все твое. Себе мы оставили дом и восемь акров. Остальное принадлежит тебе, включая стадо.
Патриция Ли более сорока лет формировала стадо племенного скота, и теперь здесь были лучшие в мире производители.
– Матушка, вы не должны этого делать, – сказал Уилл.
– Все сделано, – ответил отец. – Конечно, мы надеемся, что ты будешь держаться за землю. Большая часть этой территории принадлежит семье с 1820 года, но стадо – его легко продать.
– Продать? Мать так трудилась!
– Зачем, думаешь ты, мне это было нужно? – спросила Патриция. – Занятие, конечно, само по себе прекрасное, но старалась я для тебя. Делай со стадом, что хочешь. Мне уже семьдесят лет, Уилл, а твоему отцу семьдесят восемь. Я уже продала часть скота, остались элитные экземпляры. Почему бы ради дела не реализовать их? Я хочу именно этого. Этого хочет и твой отец.
Уилл смотрел на родителей, попытался заговорить, но не смог.
– Ты, вроде, лишился дара речи, – рассмеялась мать. – Короче, Уилли, будешь ты баллотироваться?
– Сейчас не могу и думать, – ответил Уилл. – Как я ни потрясен тем, что вы сделали. Действительно потрясен.
– Обдумай все, – сказал отец, – и увидишь, что это реально. – Он взял в руку пульт управления телевизором. – Мы еще поговорим. А сейчас время новостей. – Он включил телевизор.
– Добрый вечер, – произнесла ведущая. – Сегодня перед рассветом в Атланте, в книжном магазине для взрослых убиты трое мужчин. – Мелькнули кадры, показывающие интерьер магазина. – Похожее на расправу убийство постигло управляющего Фрэнка Смитта и двоих служащих. Владелец магазина Манфред Пирл – ему же принадлежат три клуба в Атланте для эротических танцев – тяжело ранен в голову и в критическом состоянии находится в Пидмонтском госпитале. – Камера передвинулась и фиксировала прилавок рядом с кассой. Там была крупная надпись фломастером: «Смерть гомосексуалистам и евреям».В кадре снова появилось лицо ведущей. – Полиция заявляет, что мотивом убийства было не ограбление, поскольку деньги в кассе нетронуты. Вы видели надпись, оставленную убийцами. Мистер Пирл – еврей. – На экране появились женщины и дети с плакатами. – Прихожанки Церкви евангелической свободы в Атланте в последние недели пикетировали этот магазин. Деятельность этой церкви мы освещали. В Атланте его руководит доктор Дон Беверли Кэлхоун. – На экране возник худой седовласый человек, проповедующий с кафедры. – Кэлхоун основал в Атланте так называемый Своб