– У вас слишком пылкое воображение, – сказал детектив. – Этот парень, Ли, что-то скрывает, но не многое. У него свои дела, понимаете? И он ничуть не напуган. Он грустен, опечален, но не напуган. И говорил он правду. А умолчал о чем-то своем.
– Я ему не верю, – упрямился молодой. – Здесь что-то большее.
Детектив остановил машину у ресторана.
– Третий или четвертый столик справа, – сказал он напарнику. – Следите, спросите официанта.
– О'кей.
Минут через пять напарник вышел из ресторана.
– Что ж... – начал он.
– Давайте-ка я сам расскажу, что вы узнали, – сказал детектив. – Мистер Ли явился сюда в начале восьмого. Встретился с женщиной. Они, возможно, повздорили. Она ушла, он пообедал один и удалился. Я прав?
– Как вы узнали о женщине? – спросил партнер.
– Потому что он не захотел сказать, с кем у него было свидание. Теперь слушайте меня. Ни словечка об этом с вашим приятелем-репортером. Ли работает на Бена Карра, у него твердая репутация в Капитолии – я о нем слышал. Бахенан тоже работал на Карра, а в команде сенатора только хорошие люди. Репортеры вопьются в подробности, о которых мы с вами узнали, как собаки в свежее мясо. Этого допускать нельзя. Есть тайны следствия, вы поняли?
– Почему же он скрыл от нас имя женщины?
– Вы не только молоды, но, видать, и глуповаты, – сказал детектив. – Нетрудно понять, что женщина замужняя.
Уилл выключил мотор «порше» перед домом в Бетсезде. Он не нервничал, отвечая на вопросы полиции, но разговора с Милли Бахенан боялся. Все же он выбрался из машины.
Вероятно, он поднял Милли звонком уже из постели. Она была в халате и не собиралась впускать его в дом.
– Ну, Уилл, – сказала она, – я так и знала, что это вы. Но сейчас я не хочу с вами говорить. Это не ваше дело.
Уилл смотрел на нее – маленькую, бойкую, слегка растрепанную после постели. Он выбирал подарки для ее детей, он ел приготовленные Милли деликатесы. Она хорошо к нему относилась, и он уважал ее. Теперь ее жизнь изменится.
– О Боже, Милли... – сказал он.
Глава 8
Похороны были тихим кошмаром. Маленькая церковь не вмещала сотрудников Бенджамина Карра и всех друзей покойного. Джек Бахенан был популярен. Гроб стоял перед алтарем, вдова смотрела перед собой, не плача, неподвижным взглядом.
После службы Уилл подошел к Милли Бахенан и наклонился поцеловать ее в щеку, но она отпрянула. Ее мать и отец отвели взгляды.
Китти Конрой, прилетевшая из Атланты, подошла к Уиллу, пораженному реакцией Милли.
– Что произошло, Уилл? – спросила она, сдерживая слезы.
Глаза ее были красные.
Вокруг стояли другие сотрудники Карра. Уилл рассказал все, как было. Они разошлись. Возле него осталась лишь Китти.
– Уилл, придется сделать заявление для прессы в Атланте, – она вскинула голову. – Вы уверены, что рассказали мне все? Будет плохо, если что-то, относящееся к этому делу, обрушат на нас позднее.
Уилл был озадачен.
– Это все, Китти, – сказал он. – Что же мне скрывать?
– Вы не так поняли, – ответила она смущенно. – Это дело из тех, которые иногда обретают собственное развитие. Тут важны мелочи и подробности, вносящие абсолютную ясность во все.
– Вы хотите сказать, что возможен какой-то подвох?
– О, не дай Бог, чтобы обнаружилось что-то, – проговорила Китти.
Уилл тронул ее за талию и провел к машине.
– Китти, любовь моя, – сказал он, – вы знаете теперь все, что знаю я. До последней мелочи. Разумеется, ни я, ни вы не располагаем сведениями о поведении Милли. Завтра нужно собрать пресс-конференцию в Атланте. Я сделаю там заявление, скажу, что полагается, как мы потрясены и как ценили Джека.
Китти возразила:
– Не уверена в необходимости такой пресс-конференции. Будет масса ненужных вопросов. Я бы выступила с заявлением о том, что произошло. А репортеров вы сможете принимать в своем офисе поодиночке, неофициально.
– Может, вы и правы, – сказал Уилл, раскрывая перед Китти дверцу машины. – Отправляйтесь и делайте, как сказали. Если хотите, чтобы я быстро доставил вас в Атланту, приходите ко мне домой примерно через час, и мы поедем прямо в аэропорт.
– О'кей. – Она опустила взгляд. – Я чувствую себя дерьмом, поднимая этот вопрос, но вы уже решили, кто заменит Джека в кампании?
– Пока не могу представить. Сзади внезапно раздалось:
– Не возражаете, если я ворвусь в разговор?
Уилл развернулся и увидел перед собой Тома Блэка.
– Я ушел от Тейлора, – сказал Блэк. – Не думали ли вы, что я имел отношение к тому барахлу, которое он вам представил?
Уилл молча ждал продолжения.
– Мы по поводу этого материала, мягко говоря, поспорили, – сказал Блэк. – Он решил показать его вам, хочу я этого или нет. Я сказал, что лучше бы он трахнул сам себя, а затем сбежал. Вот и все.
Уилл сумел улыбнуться.
– Мне следовало бы догадаться об этом. Я подумал о вас иначе. Прошу простить меня.
– Не нужно извинений. Мое предложение: берите меня к себе вместо Джека Бахенана.
– Но я не смогу платить вам, как Тейлор. Это существенно.
– В данный момент деньги меня не беспокоят, – ответил Блэк. – Платите столько же, сколько платили Бахенану. Кстати, меня не интересует должность в сенате – на будущее. Я хочу, чтобы вас избрали туда с моей помощью, а затем основать собственную фирму как политический консультант.
– Вот это, кажется, вполне откровенно.
– А если вас выберут, найду кого-нибудь, кто сумеет организовать ваш офис. Уилл повернулся к Китти.
– Что ж, – сказал он, – вот вам и ответ.
– Лично я довольна, – усмехнулась Китти. Уилл обратился к Тому Блэку:
– Берите свой чемодан и через пару часов будьте в аэропорту Колледж-Парка. Том махнул рукой и ушел.
– Уилл, – произнесла Китти.
– Да?
– Что это было с Милли несколько минут назад?
– Не знаю. Думается, она слишком расстроена.
– Надеюсь, в этом все дело, – сказала Китти.
На пути в Атланту они переговаривались в самолете по внутренней связи.
– Сколько у нас денег в банке? – спросил Том Блэк.
– Увы, Том, я точно не знаю, – ответил Уилл. – Этим ведал Джек.
Китти вырвала из блокнота исписанный ею лист и передала Тому: – Пойдет для пресс-релиза?
Том пробежал его глазами.
– Годится, – сказал он. – Вы правы, пресс-конференция не нужна. Зачем Уиллу в лучах прожекторов демонстрировать свои переживания перед объективами телекамер. Лучше сделать заявление для прессы.
Вмешался Уилл:
– Кого-нибудь здесь интересует, что об этом думаю я?
– Не очень, приятель, – сказал Том. – Вы только кандидат. Чаще улыбайтесь. И шире. А мы с Китти будем шевелить мозгами.
Китти подготовила пресс-релиз с расчетом, чтобы он поспел к выпуску утренних газет и к одиннадцатичасовым новостям телевидения. Уилл ответил на несколько телефонных звонков репортеров разных газет, выразивших сочувствие. В общем, к самоубийству Джека Бахенана пресса и телевидение отнеслись уважительно.
Уилл встал и потянулся.
– Я валюсь с ног, – сказал он, направляясь в небольшую спальню в глубине штаб-квартиры в Атланте. – Что вы теперь думаете, Китти? Довольны развитием событий?
– В этих обстоятельствах лучше и быть не может, – сказала она.
– Согласен, – подал голос Том.
В полицейском управлении Джорджтауна молодой детектив подошел к столу старшего и бросил лист бумаги.
– Ведь я говорил вам, – каркнул он.
– Вот дерьмо, – сказал старший, взглянув на документ.
Глава 9
Они переехали реку вброд в двух милях от основной дороги. Джип погружался в воду по самые дверцы, но женщина вела машину уверенно, и они выбрались на берег по едва различимому следу. Здесь мог проехать лишь вездеход. Еще через милю они были у ворот. Она взяла пульт дистанционного управления, нажала кнопку, и ворота растворились, а затем сами закрылись за ними. Еще через полмили машина оказалась у крутого подъема.
Перкерсон был доволен.
– О'кей, здоровяк, – сказала женщина, – приехали. – Она подхватила одну из его сумок, прошла к крыльцу и сняла с двери два висячих замка. – Придется вам тут шуровать аккуратнее, – сказала она еще, приоткрыв дверь на пару дюймов и просовывая руку, чтобы и там что-то отпереть. Наконец она распахнула дверь, на которой был прикреплен крючок с проволокой, протянутой к двустволке. Стволы смотрели на дверь. – Старейшина не любит ослоухих. – Она усмехнулась, повернула выключатель, и хижину залил свет.
– Откуда электричество? – спросил Перкерсон. – Не вижу проводов.
– На речке недалеко есть гидростанция, она заряжает аккумуляторы, размещенные в погребе. Запас продуктов здесь года на два. – Она вручила ему связку ключей. – Есть оружие и боеприпасы. Записывайте, что израсходуете. Уедете отсюда, я все пополню.
– Это мечта выжившего в атомной войне! – с восхищением произнес Перкерсон.
– Чертовски верно, – сказала женщина. – А теперь посидите, сменю вам повязки.
Она принесла медицинскую сумку.
Перкерсон походил на Клода Рейна в фильме «Человек-невидимка». Бинты вокруг носа, тюрбан, закрывающий уши, темные очки...
Женщина разрезала бинты и сняла с головы Перкерсона повязку.
– О, малый, – рассмеялась она. – У вас пара прекрасных лысин. Выглядите, как енот!
– Спасибо, – сухо сказал Перкерсон.
– Ничего, приятель, – сказала она, – смотритесь вы хорошо. Опухлость прошла. Принимайте антибиотики. Вот эти таблетки, по две после еды. Используйте все, о'кей?
– О'кей, – сказал Перкерсон.
– О, – сказала она, – через пару дней, малый, вы будете красавчиком. Сидите-ка смирно, я вам сменю повязки.
Она принялась вновь бинтовать его голову. Ее крепкие груди почти касались его лица. Крупная девушка, подумал Перкерсон, возбужденный ее мягкими, обволакивающими движениями. От нее хорошо пахло.
– Ну так, – сказала она. – А теперь ваш нос. – Она взяла его голову в обе руки. – Надо его как следует упаковать. Повязки хороши. – Она глядела ему в глаза. – Да и вы неплохи приятель. Кажется, вы в моем вкусе.