Лесть не произвела на миссис Паркинсон ни малейшего впечатления.
— Разве маггловедение начинается не с третьего курса? Даже если представить, что девочки решат посещать подобные уроки, Уход за Магическими Существами, Нумерология или Древние руны, я полагаю, намного полезнее.
— Магглы могут очень неприятно удивить, если не знать, на что они способны, — вежливо заметила Рейчел. — Прошу, пройдёмте. Лорд Эндер Предек ожидает вас в гостиной.
Панси, немного нервно поклонилась родителям и, чуть ли не вприпрыжку устремилась за Эрин и Элли, которых уже ждал мистер Майер.
— Даже будучи улучшенным магами Ньюфаундленда, эти предметы произвели магглы…
— Дорогая, ты ещё скажи, что возражаешь против того прекрасного дуба перед воротами поместья, поскольку маггловские дети, скорее всего, не раз прыгали по его ветвям за последние сто лет, — хохотнул мистер Паркинсон.
Гостья чуть поджала губы.
— Нет, разумеется нет, — миссис Колумбина Паркинсон умела улыбаться даже более вежливо, чем Рейчел. — Я лишь хотела заметить, что обучать будущих леди использованию маггловского оружия, возможно, не самая лучшая идея. Ведь этот горючий прах может вспыхнуть сам по себе, а провести начало года в больнице Святого Мунго, когда остальные дети делятся впечатлениями о лете…
— Мушкет надёжно зачарован, леди Паркинсон. Я бы не позволила опасному предмету оказаться рядом с Eres Porth-Ia. Наследницей нашего рода.
Серию из четырёх выстрелов завершил радостный визг.
— Полагаю это развлечение не более опасно, нежели квиддич, которым ты увлекалась в двенадцать лет, — мистер Паркинсон успокаивающе взял ладонь жены в руку. — У каждого поколения свои забавы.
— Скорее всего, дорогой, ты прав, — согласилась миссис Паркинсон.
Негоже спорить с родственниками хозяина поместья, если хочешь, чтобы твой визит был должным образом возвращён.
Пока родители решали взрослые проблемы — высказывали необыкновенную радость по поводу случившейся встречи; обсуждали темы, для которых было достаточно совиной почты; обсуждали возможные общие планы, ибо дружба между их дочерьми уже сделала их приятелями, и так далее, и тому подобное — Элли, Панси и Эрин были заняты гораздо более важным делом.
Они восторженно рассматривали легендарное и совершенно по праву причисляемое к реликтовым культурам дерево. Неотъемлемый элемент скандинавского и британского ландшафтов, исполина, чей облик почитался эталоном классической красоты.
Скальный валлийский дуб. Почти ста футов высотой, чьи некогда строгие абрисы уже пару веков сменила округлая роскошная крона, образовавшая самый настоящий шатёр. Как и у любого другого дуба, с возрастом крона поднялась, оставив ветви лишь в верхней трети ствола. А при взгляде на огромное дупло, в котором девочки могли одновременно поместиться без малейшего затруднения, сразу вспоминалась история про Винни-Пуха и мёд.
Разумеется, причина их восторга лежала совсем в иной области. И даже не в уютно выглядывавших из вышеупомянутого дупла шевровых сиденьях или креслах из сплетённых живых ветвей, спрятавшихся в самой гуще кроны.
Тонкая вязь оплетала каждую ветвь, каждую трещину коры, терялась среди листвы и убегала по корням под землю. Как в очень общих чертах сумела понять Эрин, это было что-то вроде волшебной палочки наоборот — в роли «сердцевины» выступало дерево, а в роли «корпуса» — плотная сеть из жил дагбогов.
Вообще, можно было использовать и лукотрусов — судя по русскому каталогу, для профессионального спортивного инвентаря забивали как раз их молодняк — но Эрин было ужасно жалко эти забавные бродячие веточки. В отличие от напоминавших зубастые поленья вредителей волшебных полей и огородов, так и норовивших цапнуть случайного прохожего — неважно, волшебника или маггла. Тем более, что ставить рекорды скорости она не собиралась.
Точнее, не она, а мистер Майер.
Позволить девочкам самостоятельно управлять летающим деревом никто и не думал. По сути, «экипажем» дуба, которому так и не удалось подобрать достойное название, стали мистер Майер, мистер Кейн и тётя Рейчел. Девочкам отводилась почётная роль пассажирок — или, в зависимости от точки зрения, груза.
Но, раз формально дерево принадлежало Эрин, сначала нужно было получить её согласие.
— Если не хочешь, можно послезавтра отправиться с друзьями, на Хогвартс-экспрессе, — на всякий случай предложил Джерард, с интересом наблюдая за ней. Сам он не особо горел желанием позволить единственной дочери лететь на ЭТОМ, но прожитые года сделали его достаточно мудрым, чтобы не пытаться отвадить Эрин от объекта её текущей страсти. Слава богу, пока — неодушевлённого.
Эрин, чуть-чуть осторожничая, обошла зачарованное дерево. Сейчас девочке казалось, что её немного тянет вверх, как будто бы большим воздушным шаром, а собственное тело казалось немного чужим. Да, уже в семь лет Эрин Киттлер на спор лазила по строительным и грузовым кранам, бегала с приятелями в соседние районы и дразнила больших собак — конечно, если те были в намордниках и на привязи. Но тогдашний страх и сомнения не имели ничего общего с нынешним нервным воодушевлением. Сегодня Эрин Киттлер впервые в жизни предстояло принять Важное И Полностью Самостоятельное Решение, Которое Не Получится Отменить.
— Мы полетим! — решительно произнесла девочка и мечтательно закрыла глаза.
Никто не должен был понять, что её тут же одолели сомнения в правильности только что Принятого Решения.
Если верить Батильде Бэгшот, равно как и многочисленным историческим хроникам магглов, все волшебники — будь то храбрые рыцари, пилигримы, искатели лучшей доли, правдоборцы, а также обычные глупцы, каковых в любом человеческом сообществе хватает — так вот, все они, покидая родной город, оборачивались и произносили прощальное слово, каждый в соответствии со своим характером и интеллектом. Ведь это ключевой момент в любом путешествии — когда кровь волнуется в ожидании предстоящих приключений, когда подпруги плотно затянуты и всё готово для долгого пути. Маленькие города — как, например, расположенный на холме Дарем или Солсбери, который, как помнила Эрин, лежал в укромной ложбине, — отлично подходили для торжественного прощания, будто сама природа или же человеческий гений предназначили их для поощрения благородного жанра прощальных речей. И Сент-Айвз исключением не был. Как назло, в голову лезли сплошные высокопарные глупости, так что единственное, что смогла произнести Эрин Киттлер, когда последний корень древнего дуба вылез из земли и дерево начало с солидной неторопливостью набирать высоту, стало банальное «Всем пока!»
— Мы пройдём над бухтой до маяка Годвери, затем двадцать миль вдоль берега, до Тревосского маяка, а потом всё — в море! — прокричала Рейчел, занявшая место вперёдсмотрящего.
— И так до школы?
— Нет, мы за день не доберёмся! Через море до острова Ландри Херитейдж, затем через Бристольский залив мимо Сейнт-Брайдс войдём в Ирландское море, а к вечеру достигнем Сноудонии, где и заночуем!
— О! Мой! Бог! — прошептала Панси, вместе с Элли и Эрин сидевшая в большом «пассажирском» дупле на кожаных пуфиках, оказавшихся столь же мягкими, как и диванчики Хогвартс-экспресса. — О! Мой! БОГ!!!
Она набрала в грудь воздуха и заорала что есть мочи:
— Та самая Сноудония?!
— Я знаю лишь одну Сноудонию! И если ты про заповедник — то да, мы остановимся там. Не придётся ночью проверять сохранность скрывающих чар!
Судя по тому, что Панси успела прочитать про Сноудонию, прежде всего этот край был прекрасен разнообразием. В горных реках ловилась фунтовая пятнистая форель, чью икру охотно покупали зельевары. Болота, где можно было бродить сутки напролёт, не встретив ни души, любили дагбоги и магглы ленивого склада ума. Потаённые лесные чащи и мрачные ущелья, холмы и луга, синие-синие озёра, чьи воды на закате окрашивались в малиновый цвет (а также крохотные чёрные, мёртвые на вид запруды) позволяли любому гостю найти уголок по душе. И даже те, кого не прельщало ничто из вышеперечисленного, всегда могли просто посидеть возле гостиницы, вслух изумляясь, почему люди, которым положено быть более или менее разумными, совершенно глупеют, стоит им оказаться в самых красивых горах Великобритании.
И слова «Тут водятся драконы» на мозаичной карте в Министерстве несли совсем другой смысл, нежели такие же надписи на маггловских картах.
Хотя об этом никто не знал, Панси обожала тишину ночи, когда звёзды горят над горами и отражаются в неподвижных озерах. Она любила тёмные тропинки, ведущие к аккуратным горным деревенькам и маленьким пабам, где окна заполнял уютный свет свечей или масляных ламп. Любила полную луну на небе, цвет которого меняется от пепельно-фиолетового до тёмного индиго, повёрнутые к ней макушки гор. Разбухший от дождей горный ручей, несущийся по каменному руслу вниз по ущелью. Поросшую травой и мхом скалу, на которой, наслаждаясь отражающимся в зеркальной глади озера горным пиком, в полудрёме лежит Валлийский зелёный дракон.
Последняя картина снилась Панси Паркинсон уже два месяца. Но, если в том, что ей удастся изобразить дракона приемлемо, девочка не сомневалась, о горных пейзажах Панси имела лишь смутное представление. Разумеется, можно было просто перерисовать гору с другой картины, или с колдографии (хотя бы из «Обескураживая оборотней» Гилдероя Локхарта, где он спасал армянскую деревню), но когда речь заходила об искусстве, мисс Паркинсон становилась на удивление принципиальной.
В разгар лета Панси бежала бы из этой части Уэльса, как некогда бежали в Ирландию сиды и лепреконы, гонимые хладным железом. Когда в Хогвартсе ученики ещё только вспоминали о скорых экзаменах, первые маггловские орды уже начинали набеги на Сноудонию. Пневматические шины их автобусов, автомашин и мотоциклетов грохотали по тем же дорогам и заполняли вонью бензинового дыма те же живописные места, по которым некогда скакали всадники Туата-де-Данаан, и которые позже облюбовали для пикников представители чистокровных семейств Магической Британии.