Эрин оглянулась на путь, который они прошел, и воспряла духом: позади лежали ужасные скалы, а перед ними местами прячась, местами снова появляясь, виляла, лезла наверх почти пологая тропинка. Где-то впереди высилась вершина, бросая вызов второкурсницам. Становилось все холоднее.
Через полчаса, когда Эрин, Панси и Элли преодолели более чем приличное расстояние, волосы и лица девочек покрылись холодной влагой: их накрыл край рваного облака, упорно ползущего с моря на вершину горы. Ветер поджидал их за каждым углом и набрасывался, словно оборотень из засады в полнолуние. Облачный туман сильно мешал подниматься по тропе, помеченной маленькими каменными пирамидками. В конце-концов девочки добрались до развилки, свернули налево и по холодному воздуху и смутному ощущению пустоты впереди поняли, что почти дошли до цели. Тропа поднялась и, изогнувшись змеёй, поползла по каменной осыпи. Туман стал гуще. Внезапно впереди показался человеческий силуэт. Серая фигура, которую вполне можно было бы спутать с баньши, при приближении превратилась в пожилую маггловскую женщину высокого роста с покрасневшим носом. Над головой она держала открытый зонтик.
Откровенно говоря, ведьминский шабаш удивил бы второкурсниц меньше; визжащие фурии казались бы уместнее на вершине У-Йиддва, нежели солидная матрона с зонтиком. Возле женщины с зонтом толпились несколько дрожащих мужчин и женщин, жалких и несчастных.
— Они приехали сюда на поезде, — предположила Эрин.
Про туристический поезд для магглов, для покраски которого в заповеднике регулярно готовили отпугивающую псевдодрейков краску, им уже успела рассказать мисс Татл.
На вершине Сноудона стояла деревянная хижина. Подумав, девочки решили зайти. Внутри магглы толпились у гостеприимной плиты и пили горячий кофе. Пожилой кондуктор — судя по значку с эмблемой заповедника, он был сквибом — что-то подливал в свою кружку из потёртой фляги.
— А скоро облако уйдёт? — поинтересовалась какая-то туристка.
— Сегодня вы ничего не увидите, — прокашлявшись для солидности, ответил кондуктор. — Панорамы точно не дождётесь.
После чего подмигнул Эрин и вернулся к кружке. Поезд приходил и уходил строго по расписанию, а не по желанию озябших магглов.
Немного отогревшись, девочки вышли на опоясывавшую хижину веранду. Снаружи по-прежнему плыл густой туман. Ветер, мрачно завывая, перекидывался через вершину. Невысокий маггл в тонком сером пальто и шляпе притопывал ногами и болтал руками, словно замёрзший соглядатай. По его очкам стекала сконденсировавшаяся влага.
— Черт! — сказал он раздражённо. — Да тут сдохнуть можно от холода!
Эрин захотелось рассмеяться, таким он казался нелепым.
— Смотрите, — прошептала Панси, подняв голову.
Девочки присмотрелись. В вышине, где облако казалось светлее, еле различимые, крутились характерные тени. Магглы, конечно, сочли бы их обманом зрения и туманным миражом.
— Да пошёл этот Сноудон! — почти всхлипнув, маггл повернулся к вышедшему наружу кондуктору и поинтересовался, когда же поезд пойдет обратно.
Происходящее напоминало дурной сон, противный и липкий. Из тумана выходили растерянные люди. Эрин почти столкнулась со встревоженным священником. Он, безусловно, верил в существование небес, должен был верить. Но сейчас, когда оказался как никогда близко к ним, почему-то выглядел страшно несчастным. Старая женщина в юбке из шотландки и твидовой накидке растерянно моргала. Довольным выглядел только облокотившийся о перила веранды светловолосый мужчина, чью мускулатуру не могла скрыть даже толстая фланелевая рубашка — он явно воспринимал происходящее как замечательное приключение. И, поскольку всё, что он говорил, сопровождалось взрывами визгливого женского смеха, со своей точки зрения он был безусловно прав.
С очередным взрывом смеха раздались крики «Пошли!», и фигуры двинулись к поезду. Возглавлял процессию замёрзший маленький маггл. Заработал двигатель, затем наступила мертвая тишина.
— Вы присядьте на минутку!
Смотритель, незаметно подошедший к девочкам, указал на опустевшие скамейки.
Спустя минуту действительно стало светлее. Один или два раза ветер пробил дыры в тучах, и на секунду Эрин увидела яркую картину переливающихся перистых облаков в сияющем голубом небе. Затем всё снова заволокло туманом. И вдруг, в какой-то миг темнота сменилась летним днём. Повернувшись, Эрин увидела край серого, призрачного облака, возвращавшегося к морю.
А над Сноудоном, как всегда невидимые для туристов, резвились валлийские драконы — не меньше дюжины.
Вдоволь насладившись видом, девочки направились вниз — хотя Панси не меньше десяти раз останавливалась, чтобы как следует рассмотреть кружившую в небе особенно упитанную драконицу — и вскоре дошли до зелёной травы и поросших мхом и лишайником скал. В небе стрекотал хор ласточек.
У заброшенного рудника возле озера Элли предложила устроить привал. Панси, оглянувшись, тут же согласилась и, достав альбом, принялась рисовать очередной набросок. Эрин достала термос и сэндвичи. Очередная чайка лениво кружила над водой…
— Йе-е-е-е!
Ласточки и чайки явно были неспособны издавать подобные звуки, так что девочки встревоженно переглянулись.
— Йе-е-е-е!!! Уай-и-е-йе-и-е-е-е-е!!!
За скалой, на которую Эрин уже пообещала себе залезть, подруги увидели блестящий на солнце голубой мопед и двух непонятных человечков возле него, в первое мгновение принятых ирландкой за ровесников.
Оба человечка были чуть ниже Эрин, коренастыми, с длинными пальцами на узких ладонях, столь же длинными ступнями, большими носами и заострёнными ушами — наподобие вулканских, только длиннее и направленными не вверх, а вбок. Длинные нечёсаные волосы почти целиком закрывали глаза. Тот, что сидел рядом с мопедом, был одет в бордовую футболку, некогда голубую линялую джинсовую куртку без рукавов, черные штаны с нашитыми на бёдра карманами и мятые тупоносые сапоги. На спине можно было прочитать полурасплывшуюся надпись фломастером «Гоброк жив!», а изогнутые рога, каким-то чудом закреплённые на бейсболке, вкупе с причёской придавали ему поразительное сходство с шотландской высокогорной коровой.
Второй, точнее вторая — прыгающая по траве как Марти Макфлай на школьном концерте в тысяча девятьсот пятьдесят пятом — была одета в топик из плотно переплетённых кожаных полос, обрезанную от лопаток косуху с заклёпками-ромбиками по отвороту, кожаные бриджи и явно перешитые чёрно-зелёные кроссовки Конверс.
«Гоблины!» — поняла Эрин.
До сих пор она видела гоблинов лишь единожды, когда весной с папой они заходили в «Гринготтс», но сейчас узнала их сразу. Даже несмотря на то, что, в отличие от банковских клерков, представить этих двоих в сюртуках и белых сорочках с чёрными нарукавниками было сложно.
— И мы все вместе потерялись в Лондоне! — надрывно, но на удивление мелодично верещала гоблинша. — М-м-м-мы живём под одной крышей в Лондоне, мы! Н-н-н-навсегда потерялись в Лондоне, вместе! М-м-м-мы расплачиваемся за твои преступления в Лондо́не! М-м-м-мы все вместе потерялись в Лондоне! М-м-м-мы живём под одной крышей в Лондоне! М-м-м-мы навсегда потерялись в Лондо́не! У-у-у-у-у-у!
Она снова крутанулась на месте, в финальном аккорде ударив по струнам несуществующей гитары.
— Йе-е-е-е-а-а!!!
Её широко расставленные уши пошевелились. Медленно повернув голову в сторону удивлённых подруг, гоблинша приоткрыла один глаз.
— Пернатые сиськи гарпии, кого ж я вижу!!! Малышка Сио, ты чё ли?
— Монти? — неуверенно спросила Панси. — Ты что тут делаешь?
— Йюх-ху, Гоброк, ты глянь, кто тут обретается! Сестрёнка Летто!
Панси радостно замахала гоблинам обеими руками.
— Эгей! Вы что тут делаете?
— Ты их знаешь? — удивилась Элли.
Панси кивнула.
— Это Гоброк и Монмры… и Монти. Приятели Вайолетт, ну, они её зовут Летто!
— Почему?
— Гоблинские дружеские прозвища формируются путём отбрасывания первого слога и добавления «-о», — поделилась сакральным знанием Элли. — Если имя и так заканчивается на «о» в конце добавляется «-йх». Иногда, для звучности может отбрасываться большее количество слогов в начале имени.
Эрин задумалась.
— Это как в Ольстере[20], что ли?
— Как в Ленстере, — возразила Элли.
— О-о-о… — Элли понизила голос. — Интересно, а они нас слышат?
— Не-а! — засмеялись гоблины хором.
— Так что вы тут делаете? — повторила вопрос Панси, когда девочки подошли к приятелям её старшей сестры.
— Мы тут типа вдохновение ловим, перед осенним заходом. К вам, кстати, тот же вопрос!
— Остановились по дороге в школу, — уклончиво ответила Эрин.
— Просто Панси тоже ищет вдохновение, — улыбнулась Элли. — Точнее, уже нашла.
Немного смутившись, Панси протянула гоблинам свой альбом с рисунками. Те с интересом принялись его листать, периодически обмениваясь короткими фразами на непонятном, гортанно-щёлкающем языке.
— Это пока только общие наброски, — пояснила Панси, — композиция и свет, в основном. Ещё много работать придётся.
— Ну, на мой погляд нормально, хотя я ж в этом особо не секу, — Монти ухмыльнулась, продемонстрировав девочкам полный рот треугольных зубов, после чего, подмигнув абсолютно чёрным глазом, прошептала, — Мы ж гоблины, зырим не так, как люди.
— Станем знаменитыми, закажем тебе афишу! — пообещал Гоброк. Его слова явно пришлись Панси по душе.
— А то, что ты пела, это новая песня для Летто? Она писала, что вы готовите новый текст на осень.
Монти довольно кивнула.
— Только идёт пока хреново, ты ж слышала? В последней строке рефрена ударение в «Лондоне» нужно ставить на второй слог. Лондо́н. Сначала два раза Ло́ндон — а потом Лондо́н! Низкий класс, грубая работа…
— А может, это стиль такой? — предположила Эрин.
Гоброк покачал головой.
— Стиль — это когда ты можешь положить слова идеально, но явно нарушаешь композицию. А если нарушаешь потому, что идеально не тянешь — эт ты просто верзаешь!