— Чего?
По крайней мере, дрожать Панси перестала.
— Элли считает, что раз слова имеют разное значение, очень сложно понять, о чём именно говорит провидец.
— А как можно понять слова «я умру до того, как пророчество исполнится» по другому? — заинтересовался Теодор.
— Смысл может быть в том, что пророчество сбудется лишь после того, как Элли умрёт, — пожала плечами ирландка. — А ей пока что всего двенадцать лет. Точнее, почти тринадцать, но это же не тридцать!
— А жертвоприношение?
— Евхаристия? Ну, hoc est corpus meum, et, hic est calix sanguinis mei, сие есть тело моё и сие есть чаша крови моей. Это такой церковный обряд, мы же ирландки…
— То есть, ты хочешь сказать, что пророчество говорит про?..
— Нет! Я хочу сказать, что даже сама Элли не знает, о чём оно говорит!
Теодор погрузился в размышления. Лаванда и Куинни, доселе просто сидевшие в стороне, тоже сделали задумчивые выражения лиц. Эрин продолжала тихо гладить волосы почти успокоившейся Панси. Неизвестно, сколько продлилось бы их сосредоточенное молчание, но в дверь, предварительно постучав, заглянул Невилл Лонгботтом.
— Прошу прощения, — посмотрев на Эрин, гриффиндорец немного покраснел. — Просто… Там Джинни Уизли собиралась пойти в больничное крыло. По-моему, к мисс Преддек…
Когда Куинни Смит заглянула в палату больничного крыла, мадам Помфри как раз выходила в коридор. Внимательно оглядев второкурсницу, отчего та даже немного покраснела, школьная медиковедьма кивнула каким-то своим мыслям и приглашающе открыла дверь.
— Я вернусь через полчаса. Постарайтесь ничего не натворить!
— А как там мисс Преддек?
— Приемлемо. О деталях можете поинтересоваться у неё лично. Прошу меня простить, мисс Смит, но директор Дамблдор ждёт…
Задерживать мадам Помфри слизеринка не решилась.
В лёгком полумраке — сентябрь ещё только начался и темнело поздно — зарезервированная для Элли Преддек кровать была видна сразу. Во-первых потому, что была единственной, у которой были расправлены боковые занавески. А во-вторых, только у этой кровати на откуда-то взявшейся подушке храпела в меру упитанная рысь.
— Как вы себя чувствуете, мисс Преддек? — наконец, осторожно спросила Куинни.
— Сорвала горло, — немного подумав, ответила Элли. — Немного болят живот и э-э-э… копчик. И шея, у основания черепа. Спасибо, что спросила.
Впрочем, заметив расширившиеся глаза подруги, она поспешила уточнить:
— То есть, спасибо, что побеспокоилась. За проявленное участие. Это приятно.
Элли попыталась сесть, и Куинни тут же подбежала, чтобы переложить подушку поудобнее.
— Я бы и сама могла, — заметила Элли. — Но всё равно, приятно, когда о тебе заботятся не только эльфы. Спасибо!
— Остальные тоже хотели придти, — нерешительно уточнила Куинни, присев на край кровати.
— А что им помешало? — в голосе Элли не было даже тени насмешки или возмущения.
— Тео… Теодор сказал, что если нас будет много, то мы можем исп…
Колокольчик на входной двери возвестил, что в пока ещё в общем пустующее помещение заглянул кто-то ещё.
— Можем испугать её, — спокойно и как-то даже довольно завершила свою мысль Куинни.
Мисс Уизли решительным шагом подошла к единственной занятой кровати во владениях мадам Помфри и остановилась. Впрочем, её настрой быстро улетучился, стоило гриффиндорке сначала прочитать золотистую табличку на спинке, а затем оценить количество флаконов на прикроватной тумбочке.
— Часть зелий мне в любом случае необходимо принимать ежедневно, — проследив за взглядом мисс Уизли, холодно пояснила Элли. — Дневной инцидент был не настолько серьёзен.
— Я… Я должна извиниться перед вами, — опустив глаза, пробормотала Джиневра.
— Считайте, что моё прощение у вас есть, — демонстративно выждав десять секунд ответила Элли. — Я не хочу враждовать с вашей семьёй, мисс Уизли. Даже несмотря на наличие у вас старшего брата.
Джиневра вздрогнула, будто постаралась скрыть неуместную в подобной ситуации насмешку.
— Но в первую очередь, перед мисс Смит. Я… Простите, это было жутко неуместно!
— Я не знала своего отца, — глухо ответила Куинни, глядя куда-то в сторону. — Он умер ещё до моего рождения.
— Нет, я просто хотела сказать…
— И раз уж вы хотите извиниться, просто не упоминайте о его существовании.
Джиневра неловко кивнула и, даже не попрощавшись, направилась к выходу. Уже в дверях она обернулась и снова повторила:
— Я, правда, не знала!
Куинни отвернулась. Возможно, для того, чтобы гриффиндорка не увидела её плотно сжатые губы и дрожащий подбородок.
— Мне мисс Уизли показалась искренней, — спустя пару минут тактично заметила Элли. Её пальцы коснулись ладони Куинни.
Мисс Смит непонимающе посмотрела на подругу, затем на свою руку и медленно разжала кулак. Следы от ногтей не кровоточили, но всё равно казались глубокими.
— От этого не легче.
— Я могла бы…
— Не надо. Мне… Мне достаточно того, что вы с мисс Паркинсон хотя бы не поднимаете эту тему, когда я рядом.
Глава 11. Эрин - победительница привидений
В среду сова из поместья Преддеков принесла Эрин письмо. Свитком из непривычного, плотного, слегка пахнущего дёгтем материала леди Клоторн — авалонский метаморфомаг в полном расцвете сил — сообщала, что планирует посетить Великобританию ближе к Рождеству и «настаивает дать аудиенцию главе Дома Хаффлпафф Помоне Спраут (по совместительству профессору гербологии школы чародейства и волшебства Хогвартс)». Формулировка «настаивать дать аудиенцию» настолько поразила будущую Даму Ирландии, что Эрин несколько минут повторяла её про себя, представляя различные ситуации, в которой такая фраза окажется уместной, и в то же время подчеркнёт её, Эрин Киттлер, воспитанность, такт и приверженность правилам хорошего тона.
В прошлом году на предложение вступить в переписку, предпочитавшая одиночество леди Клоторн ответила пятью футами безусловно вежливых витиеватых фраз, продраться через которые в поисках смысла Эрин так и не решилась. Но, поскольку обратного адреса в письме не содержалось, девочка сочла текст формой вежливого отказа.
Хаффлпаффка собиралась обсудить с деканом приглашение на обеде, но именно сегодня профессор Спраут его пропустила, что случалось довольно редко. Впрочем вопрос был срочный, так что проглотив суп, Эрин быстрым шагом направилась в самое очевидное место, где можно найти декана, а после того, как обнаружила теплицы пустыми — в личные покои главы Хаффлпаффа, за закрытой дверью которых кто-то беседовал.
Девочка осторожно подошла к двери. Убедившись, что та не заскрипит и не распахнётся неожиданно, прижалась ухом к полированному ясеню.
—… но прежде всего тебе нужно отрешиться от всего земного и углубиться в саму себя, — услышала Эрин. — Именно там, внутри, находятся источники и твоего здоровья, и болезней.
— А как можно углубиться в саму себя? — второй голос, девичий и немного ломающийся, показался знакомым.
— Очень просто! Думай о том, что ты лучше всех, и рано или поздно станешь здоровой!
— Профессор, я никак не соображу, — вздохнула девочка и Эрин поняла, что это Беатрис Хейвуд. — Как же называется средство лечения?
— У магглов оно называется «пси-хо-те-ра-пи-я». А по нашему, по-простому — словоедство. Ты сперва внимательно слушаешь все добрые слова, что тебе говорят, и складываешь их в кубышку своей памяти, не закрывая её, однако, плотно. А потом, когда уснёшь, эти слова попадут тебе в кишечник, желудок, лёгкие, сердце и забродят там, как молодое вино, делая своё дело. И чем больше ты услышишь днём приятных слов, тем здоровее будешь!
Эрин ничего не понимала в психотерапии, но всё же подозревала, что она работает как-то не так. Глубоко вздохнув, второкурсница громко постучала в дверь и, дождавшись разрешения, решительно вошла, от порога протягивая декану свиток.
Профессор Спраут удивилась не самому приглашению и даже не тому факту, что профессор из Салема в кои-то веки решила покинуть Авалон.
— Невероятно! Просто невероятно! Она привезла шишки ладанного можжевельника! Нужно срочно построить новую теплицу! Даже нет, зимний сад!!! Ведь он может вырасти до семидесяти футов в высоту! Просто невероятно!
— А что такого в этом можжевельнике? — тут же заинтересовалась Беатрис Хейвуд, обсуждавшая с деканом психотерапию — то есть, конечно, словоедство — до того, как Эрин прервала их беседу.
— В самом ладанном можжевельнике ничего удивительного нет, конечно. Он встречается в Испании, Франции, Португалии и в горах Магриба. Но этот-то привезён из Америки!!!
— И?..
Профессор Спраут внимательно оглядела учениц.
— Если бы я преподавала историю магии, то сняла бы с вас баллы! В Северной Америке лавандовый можжевельник растёт только в одном месте, в школе Ильвермони! И американский лавандовый можжевельник — его ещё называют можжевельником Сейров — обладает уникальными лечебными свойствами, поскольку он вырос из палочки одного из основателей Хорвартса! Кого?
Эрин пожала плечами. Про палочки Основателей второкурсница знала только то, что они существовали.
— Если Португалия, то… Владыка Алмоурола?
— Два балла Хаффлпаффу от имени профессора Бинса! — рассмеялась профессор Спраут. — Всё верно! Ильвермони, как известно, основана потомком Салазара Слизерина[25], ирландской волшебницей Изольдой Сейр из Кумлафа.
— Кумлаф, Кумлаф… — что-то знакомое было в этом названии.
— Это неподалёку от Каррантуила, — заметила Беатрис.
— О, точно! Corrán Tuathailg! — уроки тёти Рейчел всплыли из памяти. — Отчего так назван Корраан Туатхайлд? А вот отчего. Конхенн, дочь Кримтанна мак Маэла на м-Бо, убежала из Крепости Заложников в Таре вместе с Туатхайлд, друидом Доннхада мак Бриайна, сына Фланда, сына Маэлсехлайна. А случилось так, что в тот самый час, как она родилась, от Конгала сына Корраана принесла Этне Морриган воронёнка. Превыше всего другого полюбила девочка того воронёнка, что родился он с ней в одно время, и не мог Туатхайлд ничего поделать, пока не оставил птенца расти вместе с ней. Между тем был он в дружбе с той Этне Морриган, и раз попросила она его привести птенца через долину Маг на-Кумлаф на гору Д’эбэх, дабы сплести души ведьмы и собственного сына-птенца. И так стала зваться гора двумя именами. Оттого — Корраан Туатхайлдг.