Эрин широко улыбнулась.
— Долина Маг на-Кумлаф, полмили к северо-востоку от Дьявольской Лестницы, у озера Лох-Гали, горы Макгилликаддис-Рикс, графство Керри, Ирландия. Та-дамм!!!
— Особенности ирландского домашнего воспитания, Беатрис! — улыбнулась профессор Спраут, глядя на замершую с приоткрытым ртом мисс Хейвуд. — В Магической Ирландии считается неприличным не знать географию и историю острова. Но мы отошли от темы. Полдюжины шишек можжевельника Сейров! Сердцевина палочки Салазара Слизерина была изготовлена из рога василиска, и его свойства чудесным образом преломились в выросшем дереве — листья обладают несравненными целительными свойствами, и способны излечить от самых страшных ядов. Включая, кстати, яд акромантула, змеезуба, нунду, василиска и мантикоры!
Декан Хаффлпаффа вздохнула.
— К сожалению, можжевельник Сейров растёт очень медленно, так что нам понадобится подождать несколько лет. Но всё же, насколько символично, что дерево, выращенное ирландскими потомками одним из Основателей из его волшебной палочки, благодаря ирландцам же вернётся в школу! Ох, Северус будет просто счастлив!..
Колокольный перезвон, заменявший Хогвартсу электрические звонки маггловских школ, возвестил о скором начале послеобеденных занятий.
— Так, все на уроки! И кстати, Эрин, если ты вдруг пропустила объявления префекта, вместо сегодняшнего Зельеварения у вас Защита с профессором Снейпом.
В зале, где обычно проводились занятия по Защите от Тёмных Искусств, собрались все ученики второго курса. Эрин показалось, что с прошлого года класс стал как будто бы больше, чтобы вместить их всех. Полсотни парт были расставлены большим полукругом, в центре которого располагалась кафедра преподавателя. Ученики разделились по Домам, причём слизеринцы и гриффиндорцы естественным образом, даже не сговариваясь, уселись как можно дальше друг от друга.
Хаффлпаффка было задумалась о природе этого противостояния — и в самом деле, не могла же быть его причиной ссора Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина тысячу лет назад? — но с первой нотой звонка в класс стремительно вошёл высокий брюнет.
Эрин не могла сказать, что её поразило больше. Во-первых, декан Снейп сменил свои неизменные мантию и грязно-фиолетовый сюртук с широкими тканевыми пуговицами на жаккардовую иссиня-чёрную двубортную жилетку с высоким стоячим воротником и свободную белую рубашку в тонкую синюю полоску. На лацкане жилетки поблёскивал двухдюймовый изумрудно-серебряный значок Слизерина. Во-вторых, обычно висевшие неряшливыми лохмами волнистые — теперь это было очевидно — волосы профессора были нарочито-небрежно расчёсаны, делая профессора весьма похожим на портрет некоего молодого человека работы, если память Эрин не изменяла, то ли кисти сэра Джозефа Ноэля Патона, то ли сэра Генри Ребёрна.
Портрет Эрин видела минувшим летом на выставке в Лондоне. Тётя Рейчел заботилась не только о магическом воспитании и обучении девочек этикету, вне зависимости от того, нравилось это им или же нет.
В любом случае, профессор Снейп произвёл на Эрин неизгладимое впечатление, даже несмотря на то, что фалды жилетки, доходившие до середины бедра, развевались далеко не так эффектно, как привычная мантия зельевара. И, положа руку на сердце, он был намного более похож на представление хаффлпаффки о мастере по противостоянию Тёмным Искусствам, нежели официальный преподаватель ЗОТИ.
— Поскольку мистер Локхарт в настоящий момент не в состоянии проводить занятия, сегодняшний урок поручено провести мне…
Называть Гилдероя Локхарта «профессором» декан Снейп отказывался категорически.
— И, раз уж от необходимости обучать вас искусству приготовления зелий я не освобождён, а в сутках по-прежнему всего двадцать четыре часа, до того момента, как мистер Локхарт покинет больничное крыло, с завтрашнего дня занятия по Зельеварению также будут проводиться для всех четырёх Домов Хогвартса сразу.
Профессор прошёлся вдоль демонстрационных столов, стоявших у дальней стены. По рассказам мисс Снайд, обычно на них стояли всякие опасные и проклятые предметы для занятий старших курсов — в прошлом году Эрин не удалось с ними познакомиться, поскольку профессор Квиррелл предусмотрительно накрывал их особой противопервокурсниковой тканью. Сейчас же вместо учебных пособий столы украшали произведения Гилдероя Локхарта, сложенные аккуратными пирамидками.
— Тролли… Вампиры… Оборотни… — Снейп презрительно разворошил расставленные книжки. — Полная чушь!
Он оглядел второкурсников. Эрин могла поклясться, что профессор зельеварения втайне надеялся, что кто-нибудь ему возразит, чтобы морально растоптать и унизить наглеца.
Таковых не нашлось.
— Хорошо… Поттер, кто, по-вашему, является самым опасным врагом даже для опытного волшебника?
— Ещё более опытный волшебник?
— Тролль, Поттер. И я говорю не про существо четвёртого уровня опасности, а про вашу оценку.
Рейвенкловка Падма Патил неуверенно подняла руку.
— Да, мисс Патил?
— Тот, которого не знаешь?
— Не совсем, — профессор сделал вид, что ненадолго задумался. — От того, кого вы не знаете, вы ждёте самого худшего и стараетесь быть настороже. Опаснейший враг — это тот, кого вы знаете плохо.
— Но…
— Но поскольку уже на следующей неделе мистер Локхарт вернётся к исполнению обязанностей, за которые школа ему платит деньги, — зельевар прервал поднявшуюся было Грейнджер, — сегодня вам предстоит заняться изучением простых Защитных чар, попытку исполнения которых мистером Малфоем вы могли наблюдать в прошлом году.
В классе раздались смешки. Малфой тут же покраснел.
— Мистер Малфой, выйдете вперёд.
Драко нарочито неспешно, насколько он представлял себе преисполненную достоинства походку, вышел к кафедре. Развернулся, взмахнув полами ученической мантии — что на фоне отчётливо скупых движений профессора Снейпа выглядело, по меньшей мере, забавно — и окинул однокурсников надменным взором.
— Протего!
Лишь только Малфой закончил последний слог, Снейп выставил в его направлении палочку и отчётливо произнёс:
— Акулеус!
Тусклая, еле заметная искра полетела в Драко, но в футе от ученика беззвучно рассыпалась. На мгновенье вокруг Малфоя возникло нечто вроде полусферы, чем-то напоминавшей захват «Энтерпрайза» кубическим звездолётом боргов.
— Пять баллов Слизерину. Правильно исполненные Защитные чары укрывают волшебника целиком. Неважно, откуда будет направлено атакующее проклятье. Заклинание Акулеус, его движение на доске, — Снейп изобразил что-то вроде недописанной буквы «R» без нижней левой палочки, — идеально подходит для тренировок, поскольку не наносит никакого долговременного вреда. Всем зарисовать движение палочки и записать инкантацию! Мистер Поттер!
Гриффиндорец неуверенно поднялся.
— Акулеус!
Как только искра коснулась его носа, Гарри Поттер дёрнулся назад, от неожиданности опрокинув чернильницу и свалившись на пол. Малфой, Кребб и Гойл дружно заржали, лица, Буллстроуд, Гринграсс, Дэвис, Пайка и Забини расплылись в широких ухмылках. Даже на лице невозмутимого Теодора Нотта и севшей рядом с ним скромницы Смит промелькнуло некое подобие улыбок.
Впрочем, обвинять в злорадстве один только Слизерин было бы неправильным. Несколько ехидных смешков донеслось и со стороны второкурсников других Домов.
— Просто болезненное воздействие, как я уже упоминал, — улыбка профессора Снейпа была… многообещающей. — Никакого постоянного эффекта, всего лишь небольшое напоминание о том, чем может закончится неудача в отражении чар в настоящей схватке.
Несмотря на ненавидящие взгляды, которыми декана Слизерина одарило большинство гриффиндорцев, да и его некрасивый поступок — впрочем, стоило заметить, прошлогоднее поведение Поттера, по вине которого зазнайка Грейнджер по-настоящему могла погибнуть в пасти цербера, было на порядок хуже — Эрин признала за сегодняшним преподавателем Защиты полную правоту. Жалящие чары били не сильнее жёванной бумаги из рогатки, не оставляя синяков и даже покраснений, а боль от них проходила меньше, чем за минуту. Да и тётя Рейчел ими регулярно пользовалась, как она сама это называла, «в воспитательных целях».
Почти неразличимым Акцио Снейп вытащил из дальнего угла тренировочного болвана, оборвав заклинание именно в тот момент, когда зачарованный манекен оказался в центре выгравированной на полу ритуальной фигуры.
— Каждый из вас сейчас продемонстрирует владение Жалящими чарами на этом манекене. По очереди, — остановил он мгновенно загалдевшую толпу. — Аббот!..
— Отвратительно… — процедил Снейп десять минут спустя.
Как оказалось, большинство учеников, чьи родители владели магией, освоили Жалящие чары ещё до школы. Что же до тех, кому не так повезло, то с третьей попытки толкнуть манекен не получилось только у Стефана Корнфута с Рейвенкло и гриффиндорца Дина Томаса, темнокожего мулата из Лондона — заклинание действительно было несложным. Элли Преддек, с третьей попытки всё же сумевшая заставить болвана дёрнуться, была награждена исполненным презрения взглядом зазнайки Грейнджер, как обычно безупречно наложившей чары с первого раза. Хотя не было похоже, что слизеринку хоть как-то задевало превосходство магглорождённой волшебницы.
Впрочем неумение Корнфута и Томаса не шло ни в какое сравнение с той феерией, которую выдала треснувшая и скреплённая магическим скотчем палочка Рональда Уизли. С самого начала, вместо тусклой жалящей искры в направлении манекена она обдала хозяина струёй непонятной серой жидкости, вонявшей так, что даже знаменитый американский скунс удавился бы от зависти. Эрин, конечно, не знала, как именно воняют скунсы, но по словам тёти Рейчел, если этот зверь заводился рядом с жильём, американские магглы предпочитали быстро продать дом, нежели пытаться избавиться от воняющего животного.
— Вонюрный паскунчик, — прокомментировал результат Уизли профессор Снейп, пока тот отплёвывался от розовой пены чистящего заклинания.