— Проклятье очень сложное, но для профессора Чар не составит большого труда им овладеть!
После завтрака дварфы-письмоносцы бесцеремонно сновали по школе, собирая и раздавая валентинки. Апофеозом стало прилюдное вручение четырёх открыток профессору Снейпу — самый длиннобородый и широкоплечий купидон вежливо подошёл к профессору и напомнил про некий уговор с директором школы. При этом он опасливо косился на чёрную палочку в ладони зельевара, но в выражениях оставался твёрд, а в намерении непреклонен. Пришлось уступить.
Элли и сама получила две штуки. Одну, в самодельном конверте, отчаянно краснея, вручил Джастин — и покраснел ещё больше, когда девочка пообещала открыть её, когда рядом никого не будет. Вторую доставил купидончик, и поскольку это была обычная открытка без подписи, в виде фигурного сердечка с нарисованной розой, понять, от кого она, было невозможно.
Старшекурсники быстро поняли, какую опасность для их личной жизни могут таить в себе подобные послания — дварфам было плевать на возраст, пол и Дом учеников — к десяти часам в Хогсмид уехали даже те, кто собирался провести день в подготовке к понедельничным урокам. В школе остались только младшие курсы и проштрафившиеся ученики, на своей шкуре познавшие собственную неправоту в отношении школьных правил.
После обеда второкурсники стихийно собрались в Квадратном дворике. Вообще-то, Эрин собиралась обсудить с профессором Снейпом непонятный вопрос из программы четвёртого курса, а Элли и Мораг пошли за компанию, но уже осчастливленный вниманием профессор заперся в своих комнатах и дверь не открывал. Так что, до прибытия Рионы со второй партией сливочного пива, девочки болтали обо всяких школьных делах и слухах, которых в последнее время гуляло просто невероятное количество.
Там их застал второй набег купидончиков.
— Эй, ты, Харри Поттар! — закричал особенно мрачный дварф, локтями прокладывая путь к жертве.
— Это не я! — мгновенно ответила Панси на обвиняющие взгляды подруг. — У меня, знаете-ли, есть э-э-э… класс, вот! И меня такие шутки недостойны и вообще низки!
— А Малфою кто написал шесть штук разными почерками? — прошептала Лаванда ей прямо в ухо.
— Это — другое!
Во дворик, привлечённые шумом, начали набиваться первокурсники, предчувствуя развлечение. Поттер испуганно заозирался. Он даже попытался было дать дёру, но дварф прошёл через толпу будто гоблин сквозь мягкий песчаник — гриффиндорец успел сделать лишь несколько шагов, прежде чем неумолимый «купидончик» настиг его, обхватив за ноги.
— От любви так просто не уйдёшь, — резюмировала Куинни.
— У меня доставка музыкального послания, Харри Поттару лично, — заявил дварф, угрожающе тренькнув арфой.
— Не при всех! — прошипел несчастный, тщетно пытаясь вырваться.
— Стоять! — дварф повалил Поттера на землю и, каким-то хитрым приёмом прижав его руки к поясу, уселся сверху.
— Здесь что-то происходит? — во дворик, манерно растягивая слова, вышел Малфой.
— Отлично! — дварф, ухитряясь не отпускать Поттера, уселся на нём поудобнее и снял арфу с плеча. — Вот твоя долгожданная валентинка:
Его глаза хоть видят слабо,
Но зеленей, чем чародея жаба,
А волосы его черней тоски,
Чернее грифельной доски.
О, Божество, хочу, чтоб сердце мне отдал,
Герой, что с Тёмным Лордом совладал!
Взгляд Элли пробежал по собравшейся толпе. Среди удивлённых, смущённых и веселящихся лиц — некоторые буквально рыдали от смеха — одно явно выделялось. Ожидание, с которым Джинни Уизли смотрела на Поттера могло означать только то, что автором была она.
А судя по красному, криво улыбающемуся лицу встающего на ноги гриффиндорца, тот явно собирался отмочить какую-нибудь глупость из тех, которые туповатые и недалёкие мальчики всегда творят в его возрасте. Рейчел ещё летом говорила, что о том, что касается чувств, с мальчиками нельзя говорить до третьего, а с некоторыми и до четвёртого курса. Что же до Шимуса Финнигана, явно и недвусмысленно выказывавшего неуклюжие знаки внимания Эрин Киттлер, то он был тем самым исключением, наличие которого подтверждает правило.
— По-моему, очень неплохо, мисс Браун, — светским тоном обратилась она к стоявшей чуть поодаль Лаванде. Достаточно громко, чтобы Поттер её услышал и заткнулся.
— Вы так полагаете, мисс Преддек?
— Согласитесь, по сравнению с «Розы красные, фиалки синие…», которыми, я уверена, исписана половина сегодняшних валентинок, эти стихи как минимум оригинальны!
— Значит в них больше искренности! — приняла игру Лаванда.
— Тем и ценны.
— Какая жалость, что тупицы не способны это понять…
Выставлять себя тупицами ни Поттер, ни уже предвкушавший удовольствие от унижения соперника Малфой не захотели и быстро ретировались. Что же до Джиневры Уизли, то она поспешила за своими приятелями-первокурсниками, на прощание бросив на Элли изучающе-задумчивый взгляд.
Вечеринка, в отличие от срежиссированного Гилдероем Локхартом праздничного ужина, должна была удаться. Стэнли и Риона явно собирались чуть попозже посмотреть на звёзды. Эрин уже была в курсе про некие «Чары Хельги», накрывавшие весь замок, кроме верхушки Астрономической башни. Тысячелетняя магия, мешавшая мальчикам и девочкам выражать взаимную симпатию чем-то большим, нежели неуверенные обнимашки или осторожные поцелуи.
Когда она решила завести разговор об этих чарах с Элли, та расхохоталась и на следующем занятии по теории магии за полчаса копания в учебниках для старших курсов доказала, что подобная магия невозможна. Собственно, в её доказательствах Эрин не поняла почти ничего, но профессор Кэдомедд искренне восхитился логически безупречным выводом и наградил Элли сразу десятью баллами. Правда, при этом он заметил, что во времена его учёбы, с семьдесят седьмого по восемьдесят первый ни ему, ни кому либо ещё из его знакомых ни разу не удалось уединиться с подругами — на что Элли возразила, что дело в некритическом мышлении, из-за чего любую неудачу проще объяснить магией основателей, чем, например, прекрасно владеющей самотрансфигурацией наблюдательным заместителем директора, которая предпочитает, чтобы после сдачи С.О.В. ученицы шли на шестой курс, а не под венец. Потому что, как она только что доказала, Чар Хельги не существует!
Как бы то ни было, Дункан и Элиза тоже вряд ли планировали весь вечер провести в компании младших курсов. А вот Диггори, Хиггс, Каннингэм и Вэйзи не имели ничего против сливочного пива и приличных танцев в компании симпатичных второкурсниц.
Для Миртл в честь праздника Мораг припасла кусок отправленного за Грань пирога с патокой и, судя по тому, что из её кабинки сейчас доносился шёпот призрака пятикурсника Эша, там тоже были настроены веселиться.
Собравшиеся как раз успели не торопясь опустошить вчерашние бутылки от мадам Розмерты, станцевать джигу под пластинку Джастина — граммофон не чурающейся маггловского прогресса профессора МакГонагалл Теодор и Джон позаимствовали с последнего урока танцев — и наконец-то расслабиться до той приятной степени, когда перестали чувствовать себя скованными школьными рамками курсов и Домов. Дети начали делиться историями и слухами, и дружно сделали вид, что не заметили украдкой поцеловавшихся мисс О’Нил и мистера Тайлера…
Эрин, которой Шимус как раз рассказывал не совсем приличную, но забавную историю про своего кузена, почувствовала, будто что-то твёрдое, но мягкое упёрлось ей в лоб и пытается отпихнуть назад. От неожиданности она даже дёрнулась, прежде чем поняла, что это была попытка Шарожопа о чём-то предупредить хозяйку — мысленный контакт с фамильяром всё ещё давался девочке с трудом.
— Ой, прости, просто тут по другому не сказать, — испугался неправильно понявший её реакцию Шимус.
Девочка, зажмурившись, помотала головой. Шарожоп прятался на потолочной балке, откуда можно было просматривать весь коридор, и мысль, которую он пытался донести…
— Кто-то идёт сюда! — выпалила Эрин. — В темноте!
Префект Инглби, следовало отдать ему должное, тут же остановил музыку.
— Кто?
— Не понимаю… — Эрин наморщилась. Ощущения были такие, как будто ей в глаза насыпали холодного песка, но образ, который видел книззл, ей казался слишком искажённым. — Без света… В мантии… И шляпе? Но почему-то медленно…
— Это наверняка тот негодяй, что лазил к нам в лабораторию и портил заготовки для зелий! — сообразила Панси. — Ох как я ему сейчас за мой шкаф!
Старшекурсники не стали выяснять, при чём тут шкаф и о каком именно негодяе идёт речь.
— Быстро, быстро! — засуетилась Кэти. — Надо встать в стороне от двери, чтобы нас сразу не заметили! Как только войдёт — оглушаем!
Эрин попыталась внушить Шарожопу, что всё поняла. Неизвестно, уловил ли книззл мысль хозяйки, но давление на лоб исчезло.
— А если это префект или Староста? — охладил её пыл префект Инглби. — Или кто-то из учителей?
— Тогда извинимся, — предложил Барри Каннингэм. — Скажем, что испугались — убийцу эльфа ведь так и не нашли?
— Не нашли, — согласилась Элли.
Риона и Стэнли погасили лампы. Бывший туалет теперь освещал лишь тусклый лунный свет, пробивавшийся сквозь витраж. От этого праздничный стол казался призрачно-потусторонним, но, что гораздо важнее, углы около двери теперь выглядели ещё темнее.
— Да не друг напротив друга! — прошипел Терри Хиггс. — Мы так сами себя оглушим!
— Тут места мало!
— Тогда вы прячьтесь за столом! Элиза, Риона, киньте на нас чары неприметности!
Суета в тёмной лаборатории, казалось, продолжалась целую вечность. Хорошо ещё, что таинственный визитёр не спешил, иначе бы точно застал собравшихся в Пристройке учеников врасплох. Но в конце концов все перестали натыкаться друг на друга и на стулья и затаились.
В наступившей тишине вдруг глупо захихикала Панси. Невилл Лонгботтом, прижимавшийся к стене рядом с ней, резко вздрогнул и в тот же момент зажал ладонью рот девочки, притянув её к себе.
— М-М-М-М!!! — возмущённо промычала та.