— Я так и знала, что всё, что написано в ваших книжонках — брехня! — выпалила Панси, морщась и массируя попу, которой больно ударилась о каменный пол.
Насколько помнила Элли, кобуру с палочкой подруга носила под мантией сзади.
— Моя юная леди, — Гилдерой Локхарт нахмурился. — Проявите наконец здравый смысл! Меня читают тысячи колдуний и чародеев. Мои книги и вполовину не продавались бы так успешно, если бы они заподозрили нечто большее, чем небольшое преувеличение. Всё, что я написал, заклинания, чудовища, приключения — чистая правда! Конечно, сюжет немного подправлен в угоду публике. Ну кто бы стал читать про ирландскую ведьму с бородавками на переломанном носу и заячьей губой?! Пусть даже она и отвадила баньши от жениха юной девушки. Кстати, вообще — магглы. Нет, приманка, залог успеха — это Я! Волшебник с большой буквы, идеальная причёска, очаровательная улыбка, стиль, наконец!
— Вы присвоили себе то, что совершили другие люди? И вас до сих пор не разоблачили?
— Панси, Панси, Панси! — Локхарт укоризненно покачал головой. — Если бы всё было так просто. Это труд, и труд нелёгкий! Надо было найти этих волшебников, подробно обо всем расспросить. А затем использовать Обливиэйт. Что весьма проблематично! Взять того же армянского колдунишку. Ты думаешь, легко застать врасплох чародея, в одиночку справившегося с толпой напавших на деревню упырей? Очень, очень непросто… Каждый раз мне предстоял огромный и опасный труд. Зато потом… Представляете, я пишу книги про их подвиги, а они сами же и платят мне за них!
Локхарт дотронулся палочкой до ушедших в стены Тайной комнаты. Каменные плиты со змеями вновь заскользили по полу, надёжно запирая древнее хранилище.
— А вот теперь действительно всё, — сказал он, оглядевшись. — Осталось нанести последние завершающие штрихи. Весьма сожалею, девочки, но мне придется прибегнуть к чарам Забвения, чтобы вы не разболтали моих секретов, иначе я не сумею продать ни одной книги. И более того, могу попасть в Азкабан. Видите ли, ваш декан отличный легелимент и окклюмент, так что в отношении него полагаться на чары было бы… весьма и весьма неосмотрительно! Не волнуйтесь, я всем расскажу, как он героически пожертвовал собой, закрывая вас от василиска. Надо будет только как следует опалить ту старую кожу, чтобы скрыть следы последних заклинаний…
Панси бросилась вперёд, выхватывая палочку, даже несмотря на то, что Локхарт был наготове.
— Обливиэйт!
Тяжело дышащая Элли невозможным рывком попыталась закрыть ту от Локхарта, но, запутавшись в мантии, споткнулась и свалились прямо на подругу.
— Какая смелость! — восхитился Локхарт. — Но вот и конец ваших приключений! Наверное, вы обе лишились рассудка при виде искалеченного тела своего декана… Обливиэйт!
Элли дёрнулась от нестерпимой боли. Будто восемь раскалённых железнодорожных костылей проткнули её череп со всех сторон.
Локхарт повернулся к профессору Снейпу, рывшемуся левой рукой во внутренних карманах мантии, поднял повыше свою палочку и провозгласил:
— Брахиам…
— Фулгари.
Светящиеся верёвки, в которые трансформировались рукава мантии Локхарта, стянули ему запястья до того, как палочка профессора ЗОТИ завершила движение.
— Фулгари.
То же самое произошло с его брюками.
Растеряно вертящая по сторонам головой Панси осторожно подняла Элли, ухватив ту за подмышки.
— Но ведь…
— На Ньюфаундленде применение ментальных чар без санкции Стражи приравнивается к покушению на убийство. В Ирландии — к изнасилованию. И, хотя британское Министерство не разделяет этого подхода… Ламинус Экспиравит!
Ветка в руках девочки — странная, кривая, будто высеченная из жёлтого мрамора — выписала сложную трёхмерную фигуру. Призрачный меч, возникший из палочки, был заметно больше юной ведьмы.
Локхарт попытался отползти подальше.
— Говорят, что если его продержать некоторое время в чужой голове, боль сведёт жертву с ума. А если подождать подольше — убьёт. Разумеется, целенаправленно этого никто не проверял, до сегодняшнего дня…
Взгляду наследницы рода Преддек позавидовал бы даже василиск Салазара.
— Мисс Преддек, — решительный голос профессора Снейпа вывел Панси из ступора, в котором та пребывала последнюю пару минут. — Опустите палочку.
— Профессор? — Элли по-прежнему держала светящийся меч вытянутым в сторону Локхарта.
Затем сделала шаг вперёд.
— Вам необходимо опустить палочку и, вместе с мисс Паркинсон, подняться наверх и спустить вторую верёвку. Мы с мистером Локхартом сейчас не можем подняться самостоятельно.
Ещё один шаг. Ещё один.
— Даже если не учитывать вашего состояния, Гилдерой Локхарт напал на учеников Хогвартса, которых обязан был защищать. Подобные действия!..
Гилдерой Локхарт бездумно продолжал ползти вперёд по туннелю. Даже несмотря на то, что тот вскоре должен был закончиться.
— Вы с мисс Паркинсон подниметесь наверх и спустите верёвку, — повторил профессор Снейп. — И честно ответите, что не причиняли Гилдерою Локхарту никакого непоправимого вреда. При необходимости предъявите все свои палочки, на которых не будет ничего подозрительного, кроме так любимых авроратом чар связывания.
Меч в руках Элли задрожал и исчез. Девочка остановилась.
— Я поняла, профессор Снейп, — кивнула Панси. — Мы поднимемся наверх… Наверное, поскольку Элли очень устала, это займёт у нас минут… Десять? Пятнадцать?
Возможно, Панси Паркинсон и не была Самой Умной Ведьмой школы, но в сложных ситуациях соображала быстрее многих.
— Полагаю, вы можете уложиться и за пять, — усмехнулся Снейп. — Петрификус Тоталус!
Он успел подобрать свою палочку и сидел напротив связанного Локхарта, привалившись спиной к стене туннеля.
— И позаботьтесь о том, чтобы мисс Лавгуд немедленно отправили к мадам Помфри! — крикнул он, когда Панси вместе с повисшей на спине Элли скрылись в трубе на самодвижущейся верёвке.
В конце туннеля, по которому поднималась Элли, замерцал бледный свет. Белёсое пятно становилось всё ближе и ближе, но вместо того, чтобы освещать окружающие слизеринку стены, оно будто бы скрывало их, делая нечёткими и размытыми выгравированные на камнях символы. Элли прищурилась, фокусируя взгляд, но показалось, что одновременно с этим в её глаза засыпали колючий раскалённый песок. Девочка заморгала, пытаясь промыть глаза слезами, но безуспешно. Где-то вдалеке ударил колокол, раз, другой…
Элли зажмурилась изо всех сил, чтобы хоть как-то вызвать слёзы. На этот раз получилось, и она снова быстро заморгала…
С соседней кровати на неё внимательно смотрела Луна Лавгуд.
— Доброе утро, Алларг Преддек, — произнесла первокурсница, заметив, что Элли проснулась.
— Доброе утро, мисс Лавгуд. Можете называть меня Элли.
— На кровати написано «Алларг Преддек», — возразила Луна. — Я правильно прочитала?
— Приемлемо, мисс Лавгуд. Sasanach[94] скорее вывихнет челюсть, чем изобразит правильное корнское произношение… Тем более, что споры о том, какое именно произношение считать правильным, до сих пор не закончены.
Луна на минуту задумалась.
— Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
— Я?..
— Вероятно, хорошо? Ведь вы никогда не болеете. Не хотите ли чаю?
— Мы в больничном крыле, если не ошибаюсь. Не уверена, что мадам Помфри занимается сервировкой.
— Мисс Преддек, — донёсся не самый дружелюбный голос из дальнего угла. — На вашем месте, милочка, я бы разговаривала только о погоде или о здоровье.
— Красивая сегодня Луна, — пробормотала слизеринка, не глядя в окно. — Пожалуй, мне лучше поспать…
Пару минут спустя Элли повернула голову. Луна, широко улыбаясь, смотрела на неё, не отрывая глаз.
— Это были очень приятные слова!
Присказку про Луну часто говорила леди Стер Дуласс Преддек, когда дети пытались заводить разговоры о том, что мама не хотела обсуждать. Но делиться с незнакомой девочкой детскими воспоминаниями Элли не собиралась.
— Меня ещё в детстве кузина научила одному секрету, — Элли тоже улыбнулась. — Величайшее искусство вести себя заключается не в доскональном знании хороших манер, а в умении со всеми держаться одинаково.
— Тогда мне непонятно, как вы сумели научиться хорошим манерам у своей кузины, — ехидно заметила мадам Помфри из своей комнаты.
— О! Это было совсем непросто…
— Имейте в виду, мисс Преддек — профессор Снейп разрешил мне выставить вас вон в любой момент.
— У профессора Снейпа нарглы тоже слизкие, — поделилась своими наблюдениями Луна. — Он пытался пустить их мне в голову, но они начинали веселиться, а ему это не понравилось. Я опасалась, что и ты будешь посылать мне нарглов, но их у тебя нет. Или они тоже хорошо прячутся за тувами.
— Ну если долго смотреть, может кто-то и покажется.
— Я не хочу долго смотреть, — Луна посерьёзнела. — Штопоры твоих тувов слишком острые.
— Да, профессор Снейп говорил мне.
— Профессор Снейп тоже так думает? — удивилась первокурсница. — Он видит тувов? И нарглов, и мозгошмыгов?
— Не уверена, что «видит» — правильное слово. Но, пожалуй, в следующем году тебе стоит попросить его о дополнительных занятиях.
Луна замолчала.
— Снова спасибо, Алларг Преддек. Со мной мало кто разговаривает, и никто не даёт советы. Даже Джинни Уизли, хотя раньше мы дружили.
— Природный талант к легилименции встречается очень редко.
— Я слышала, как другие меня называли «лунатичкой», когда думали, что я не слышу. Почему ты думаешь, что это не так?
Элли усмехнулась.
— Я слышала пророчества, которые изрекала мисс Грейнджер, заглянув в Нус без должной подготовки. Поверьте, мисс Лавгуд, ваши рассказы про нарглов и мозгошмыгов, по сравнению с этим — верх логики! И к тому же…
Элли внимательно посмотрела на Луну.
— Профессор Снейп описал мой разум как «клубок постоянно двигающихся острых спиралей».