Б. Г. Угу.
В. К. Вы набираете код Яп… ик! извините пожалуйста, восемьдесят один, и… если звоните не через оператора, а по автомату, то вы первый ноль в этих кодах убираете.
Б. Г. Угу. Понятно.
В. К. Кроме того, есть здесь… не у меня, но у моего товарища… хоумпэйдж.
Б. Г. Да…
В. К. Я готов тоже вам его продиктовать.
Б. Г. Записываю.
В. К. Значит, сначала идет «митреич». По спели… по спеллу:
Б. Г. Да.
В. К. Эм, Ай, Ти, Ар, И, Ай, Си, Эйч.
Б. Г. Эм, Ай, Пи, Ар, Ай…
В. К. А… А… А… Ик!
Б. Г. Ага… «А, И»… в. К. Ай, Си, Эйч.
Б. Г. Си, Эйч. Да?..
В.К. «Митреич».
Б. Г. Да…
В. К… Потом дальше идет значок. У меня нет комп… компьютера, я не работаю в Интернете…
Б. Г. Понятно…
В. К. Значок идет, который называется «обезьяна», «собака», «ухо», «таракан»… А на самом деле это английское слово «ЭТ». То есть, такое, похожее на букву «Дэ» русскую.
Б. Г. Я знаю.
В. К. Записали?
Б. Г. Да.
В. К. Дальше идет: Пи, Оу, точка.
Б. Г. Угу.
В. К. Э-э… Потом идет: Пи, Эй, Эл, Эф.
Б. Г. Пи… Эй… Эл…
В. К. Эф! Федор.
Б. Г. Понятно. Ну-ну?
В. К. Пи, Эй, Эл, Эф. Точка. Потом идет: Си, Оу. Ну, как вот «кампани» пишется…
Б. Г. Да.
В. К. Точ… точка. Потом идет: Джей, Пи.
Б. Г. Джей Пи. Понял.
В. К. Повторяю. «Митреич».
Б. Г. Эм, Ай, Ти, Ар, И, Си, Эйч.
В. К. Эм, Ай, Ти… Ик! Извините пожалуйста. Эм Ай Ти, Ар И, Ай Си Эйч.
Б. Г. Ай Си Эйч?
В. К. Да. Потом этот идет значок, про который…
Б. Г. Ага.
В. К. Потом идет: Пи Оу точка, Пи Эй Эл Эф точка, Си Оу Джей Пи.
Б. Г. Да.
В. К. Но… человек во Владивостоке уже должен был на вашу страницу этот адрес отправить.
Б. Г. Вчера его еще не было.
В. К. Ну… я попросил его об этом сегодня утром.
Б. Г. А… Замечательно.
В. К. То есть, я говорю, «митреич», потом «ЭТ» идет, это значок, потом Пи Оу точка, Пи Эй Эл Эф [пауза] точка, Си Оу, точка, Джей Пи.
Б. Г. Да. Как зовут человека по этому адресу?
В. К… Его зовут Дмитрий Викторович Коваленин. Ко-ва-ле-нин.
Б. г. Коваленин?
В. К. Да-да-да.
Б. Г. Дмитрий Викторович…
В. К. Да-да.
Б. Г. Хорошо.
В. К. [пауза] А вы действительно Борис Борисович? Что-то ваш голос… ик! ой извините, голос не похож на голос на ваших лентах.
Б. Г. Тем не менее это я.
В. К. Это вы?
Б. Г. Да.
В. К. Господи боже мой, неужели я дожил до этого момента? Но это бог с ним. Я уже говорил… м-м-м… Гагаринову, что мы, по крайней мере… пять или шесть человек, людей, которые мош… могут вас цитировать… причем цитировать большинство того, что вообще известно… Можете меня проэк… проэкзаменовать, если вы сомневаетесь…
Б. Г. Я не сомневаюсь.
В. К. Но я думаю, что вы мне верите… Вот. Мы хотим пригласить вас в гости. Причем в любом варианте, в каком вы захотите. Насколько мы все знаем, вы еще не были в этой стране, в Японии.
Б. Г. Нет, никогда, и очень хотел бы.
В. К. Дело в том, что мы достаточно давно, большинство из нас достаточно давно здесь живут… ну, я например пять с половиной лет.
Б.Г. Угу.
В. К. Вот. И если бы не ваши тексты и ваша музыка, то я бы, пожалуй, не стал бы таким человеком, каким я стал сейчас. И я думаю, что большинство из этих других людей смогут… могли бы сказать то же самое. Вот. Поэтому, ну… увидеть вас для нас было бы… для каждого из нас было бы одним из самых больших событий в жизни. Я говорю вам искренне, причем не только от своего имени и от себя.
Б. Г. Спасибо, это очень приятно. Я был бы очень рад приехать. Как это сделать?
В. К. Сделать это просто — сесть и приехать. Все расходы мы берем на себя. Значит, ну… я не скажу, что мы обеспечим вам там… королевский прием или райскую жизнь… но по крайней мере мы покажем вам любые места в Японии, которые вы хотели бы увидеть. Вот. Ну… где-то мы сбросимся, это где-то будет пять тыщ долларов.
Б. Г. Замечательно.
В. К. Вот, то есть… И второе. Просто может быть два варианта: или это будет ну… там, пять человек, там, семь человек и так далее, мы просто проедем с вами… Или, скажем, если вы захотите… если вы хотите устроить сэшн, то мы тогда выдернем, даже не выдернем, они сами выдернутся, человек сорок примерно со всей страны. Может быть, даже больше. Они просто придут, отдадут где-то это по восемьдесят долларов каждый — и тогда мы все это, что называется, окупим с лихвой. Может быть, что-то даже и вам перепадет. Как вам больше понравится.
Б. Г. В какое время это удобнее всего будет сделать?
В. К. Ну, видите как… Это будет удобнее в то время, в которое вам это удобно.
Б. Г. Ну, до осени меня не будет. Осенью это удобно было бы сделать? Скажем, в сентябре?
В. К. Почему нет?.. Почему нет…
Б. Г. То есть, какая у вас там погода, хорошо ли у вас там осенью? Может быть, у вас там самое лучшее время — август, или самое лучшее время — декабрь…
В. К. М-м-м… В августе жарко…
Б. Г. Угу…
В. К. Осенью становится прохладнее… Э-э-э… Значит, в декабре… в декабре, ну… холодно. То есть…
Б. Г. Ну, давайте говорить о сентябре тогда.
В. К. Давайте говорить о сентябре. Теперь. Могу ли я… дело в том, что все эти люди ждут ответа от вас… Могу ли я… связываться с ними… м-м-м… тьфу, извините пожалуйста, я несколько это… только икотка прошла… Могу ли я связываться с вами напрямую, либо мне лучше связываться с господином Гагариновым?
Б. Г. Знаете, когда меня нет, то есть Стас. Когда я здесь, то можно говорить со мной напрямую.
В. К. Понятно. То есть можно говорить прямо со Стасом, и передавать ему информацию для вас.
Б. Г. Да, а можно говорить мне прямо сюда.
В. К. Нет-нет. Можно говорить прямо со Стасом, и говорить… и передавать информацию для вас.
Б. Г. Вполне можно.
В. К. Я понимаю… Ясно. Я понял вас… То есть я могу звонить вам и домой.
Б. Г. Да, вполне.
В. К. М-м-м… Дело в том, что… э-э-э… к сожалению, я звонил, ну вот, два дня уже. И что-то информация запаздывает. Запаздывает ответ.
ГОГАЦУ НИДЗЮ-ЁН-НИТИ ТОГО ХАТИДЗИ НАНАФУН ДЭС.
Последняя реплика принадлежит автоматической женщине из телефонного аппарата, которая включилась, когда закончилась кассета. В переводе с японского фраза означает: «Двадцать четвертое мая, восемь часов семь минут вечера». Каково было содержание второй половины разговора, мы не знаем. По обрывочным сведениям, полученным от очевидцев, Каневский попросил Бориса Борисовича спеть, поскольку все еще не верил, что на том конце провода настоящий, живой Гребенщиков. Тот вежливо отказался, сославшись на зубную боль.
Несмотря ни на что, контакт был установлен. Визит в сентябре сорвался из-за финансового кризиса в России и был перенесен на март.
И вот что из этого получилось.
Б.Г. и В. Каневский, апрель 2004 г.
По пути из Ямато в Ниппон…БГ в Японии, 4-10 марта 1999 г
(Совместно с Вадимом Смоленским)[6]
Нара, март 1999 г.
А третий хотел дойти
Ногами до неба…
Третьим, как всегда, был Иосич. Человек, заваривший всю кашу, не донес своей ложки до рта. Ослабевшей рукой он похлопал нас по хребтам, пожелал удачи и благословил на святое дело. Вот и весь сказ.
Самый быстрый паровоз несет нас в аэропорт Нарита. У меня в руках банка пива «Yebisu», у Митьки — купленный ради такого случая сотовый телефон. Дьявольская машинка не умолкает ни на минуту. Звонит Кимура, уточняет насчет гостиницы в Киото. Звонит корреспондент из «NHK», договаривается об интервью. Звонит Кот, жалуется на сложности с записью предстоящего концерта. Митька хочет отхлебнуть у меня пивка… но тут прямо из посольства звонит высокопоставленный дипломат N., требует митькину личную печать на билет — для гарантированной посадки на лучшие места. Митька пытается объяснить дипломату, что такое рок-н-ролл, но у него не получается.
— Прикидываешь, Митька? — мечтательно говорю я, отрываясь от банки. — Мы едем встречать Боба!..
— А ну его на фиг, — мрачно отвечает Митька. — Он меня уже достал.
Ну, если честно, Смоленский достал меня еще сильнее. Восторг трехмесячного носорога, впервые увидавшего бабочку, так и пер у него изо всех щелей. Несчастные полдюжины мотивчиков из «Аквариума», которые он вызубрил на губной гармошке и пиликал всю дорогу в паровозе, заставляли рыдать невинных японских детишек и старух, переживших Хиросиму. Более загробного звучания любимых доселе мелодий я не слышал с рождения. В аэропорту мое терпение лопнуло.
— Можно хоть раз в жизни спокойно?! — заорал я. Лишь после этого он спрятал орудие пытки в карман и какое-то время молча толпился вокруг.
Рано я радовался. Не успели Борис с Ириной появиться в зале прибытия, как этот Сосуд Вселенского Счастья подкатился к ним и, распираемый сознанием величия сцены, начал глушить японский аэропорт «Русской Нирваной», как рыбу динамитом.
Токио, март 1999 г.
Борис Борисович внимательно оглядел нас с ног до головы, немного подумал — и решительно протянул руку для знакомства.
Предложенную тут же банку кока-колы с иероглифами на боку он некоторое время разглядывал, потом откупорил, сделал глоток и произнес:
— Да!.. Чувствуется аромат древней культуры!..
Снова паровоз. Сначала простой, потом еще один самый быстрый и один совсем медленный. План нехитрый: не давая гостям очухаться и не показывая им ничего, кроме вагонного окошка, довезти их туда, где «верняк». В то единственное место, где только и можно на полную катушку ощутить родину этой самой культуры — а не урбанистическое царство технократии. Называется это место Нара. И разговор о ней отдельный.