Что-то непременно должно измениться в аудитории после вашего выступления, помните? Вам нужно отправить слушателей в какое-то новое место. Вдохновить, призвать к действию, повести за собой. Задеть не только разум, но и чувства слушателей. Музыка дельфиньей цивилизации в стенах Совета Федерации – это призыв к переменам, это крик души.
Вы спросите, достиг ли спикер цели этой пламенной (без всякого преувеличения) речью? Не достиг. Культура по-прежнему далеко не на первом месте в бюджете страны. Но выступающий, вероятно, и не тешил себя иллюзиями, не рассчитывал на мгновенный результат. «Моя задача – обострить потребность понять», – поделился он. А вот этой цели он точно достиг.
Что ему помогло? Простота, разговорность, юмор. Он был собой. Говорил о том, что ему дорого. И далеко не последнюю роль сыграла скрипка. Она стала мощнейшим аргументом поддержки его взрывной идеи. А эта речь именно взорвала Интернет.
Да, чтобы так «зажигать», нужно быть харизматиком. Но в истории полно примеров, когда люди, не умеющие выступать публично, робкие и испуганные, становились блестящими ораторами. Очень давний пример – Демосфен. Пример посвежее – король Британии. Они жили в разное время, но оба страдали заиканием с детства. У обоих была мощная мотивация, и оба смогли преодолеть непреодолимое.
История Демосфена, рассказанная Плутархом, – пример того, что невозможное возможно. Если есть желание, конечно. Лично меня поразило, как из робкого, картавого и косноязычного заики, который еще и дергал плечом, этот целеустремленный афинянин смог стать легендой, одним из лучших ораторов в истории. Если конспективно: жил в пещере, обрил полголовы, чтобы не было соблазна сбежать и отвлечься от цели. Набивал камнями рот и говорил, говорил, говорил, перекрикивая море и ветер. Научился контролировать тело. Помог ему в этом острый меч. Демосфен подвесил его к потолку, и острие втыкалось в несчастное плечо всякий раз, когда оно предательски дергалось. Это, конечно, демонстрация исключительной самодисциплины, желания прийти к цели во что бы то ни стало.
Король Георг VI тоже заикался и, как вспоминают современники, боялся микрофона больше, чем фашистских бомб. «Король говорит» – прекрасно рассказывающая об этом киноистория. Королю пришлось потрудиться. Для него был важен результат, и у него получилось.
Еще один харизматик – древнеримский оратор и политик Юлий Цезарь. В молодости он учился на острове Родос в школе риторики. Местные гиды и сейчас, в XXI веке, рассказывают туристам, как он (в I веке до нашей эры) приезжал на богатый остров в центре Средиземноморья. И пересказывают (со слов Плутарха, разумеется) историю о том, как однажды корабль Цезаря захватили пираты. Самые настоящие, жуткие, киликийские. Ими кишело тогда Средиземноморье. «Число разбойничьих кораблей превышало тысячу, и пиратам удалось захватить до четырехсот городов», – поражался масштабом пиратской дерзости Плутарх. Мириться с наглецами становилось все сложнее. Но однажды терпение Рима лопнуло. Это когда ужасные морские разбойники посмели захватить в плен не кого-нибудь, а самого Гая Юлия Цезаря! Цезаря! В плен! И удерживали его, на свою голову, целых 40 дней. Харизма, правда, тогда помогла пленнику превратить неволю в приключение. Он играл с пиратами, выступал с зажигательными речами и весело обещал убить их всех. Они хохотали и не верили. А зря. После выкупа Цезарь бросил всю шайку в тюрьму, а потом и правда «вытащил» пиратов из тюрьмы и приказал распять их всех. И хорошо выступать он все-таки научился.
Античная эпоха – это время устной речи. Не умея говорить, не зная законов речи и приемов убеждения, стать управленцем даже тогда было невозможно. За тысячи лет многое изменилось, но только не это. Хорошая речь высоко ценилась тогда и высоко ценится сейчас.
Мои ученики, «прокачивая» харизму, иногда переигрывают, полагая, что повышенную эмоциональность можно выдать за харизму. Эмоциональность в выступлениях должна быть скорее сдержанной. Но это не значит, что эмоций не должно быть вовсе. Тяжело слушать человека, напрочь лишенного энергии и эмоций. Тут важна мера, главное – не переборщить.
Помните знаменитое гоголевское, когда городничий рассказывает об учителе-ораторе (комедия «Ревизор»): «Он ученая голова – это видно, и сведений нахватал тьму, но только объясняет с таким жаром, что не помнит себя. Я раз слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах – еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось. Я думал, что пожар, ей-богу! Сбежал с кафедры и что силы есть хвать стулом об пол. Оно, конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?» То есть лучше вызвать эмоции, чем демонстрировать. Просто запомните это.
Харизма, кстати, бывает и отрицательной. Я встречала ее обладателей. В девяностые, в нашем сочинском Дагомысе, на переговорах. Моим собеседником тогда был Мовлади Удугов. Сидел напротив, когда давал мне интервью. Я к тому времени – опытный репортер, но у меня реально мороз бегал по коже от сочетания взгляда, папахи и произносимых им слов.
Рассмотрим другого обладателя харизмы. Владимир Жириновский. Быстро ловит контекст, мастерски разбирает проблему на составляющие и ставит диагноз. Но главное – умеет находить простые формулировки в темах любой степени сложности, говорить просто о сложном.
Без телекамер это довольно мирный человек. Но вместе с камерами вдруг включается харизматик, лишенный возраста. Словно кто-то невидимый подкидывает дровишек на угли его красноречия, да еще и плещет время от времени розжиг. Загораются глаза, появляются аллегории, жестикуляция, особая стойка, мимика. Мгновенно рождается тот узнаваемый набор знаков и свойств, что складываются в персональный бренд – Вольфович. Подумала вдруг, что его можно сравнить с роллс-ройсом. «Выпущен» давно, но как же шикарно работает.
А знаете, что бывает, если на одном эфирном «поле» сходятся в «рукопашной» два харизматика? Приведу пример из программы «Поединок». Тема выпуска – беспрецедентная по масштабам трагедия в станице Кущевской Краснодарского края (ноябрь, 2010). Расправа над семьей фермера Аметова, гостями дома и соседями. Двенадцать убитых, среди которых дети. Преступление потрясло страну.
Мы готовим эфир на телеканале «Россия 1». Герои программы «Поединок» – Владимир Жириновский и Генри Резник. Позиция политика: «Только самые жестокие меры, военно-полевые суды в каждом регионе. Арестовывать и через три дня – вешать. Только так мы их остановим. Только смертная казнь бандитам России!» Позиция адвоката: «Смертная казнь вредна со всех точек зрения. Нельзя играть на предрассудках и темных инстинктах людей. Смертная казнь – не выход».
И вот – удар гонга – поединок начинается. Жириновский разворачивает орудия и стреляет прицельно, мощно, быстро: «…прорвался гнойник, забили камнями, берегут патроны для чего-то другого; вся страна на ушах!» И дальше доказывает, приводит цифры: «За 20 лет убито более 100 тысяч предпринимателей России! Какая может быть экономика?! Не надо морочить голову, что смертная казнь – это негуманно. Не просто смертная казнь, а через повешение! Не ждать наших судов, наших прокуроров! А вешать на центральной площади города!»
Ярко, образно, и да, жестко. После такого говорить сложно, но только не Генри Марковичу. Резник с фирменным прищуром внимательно и сдержанно слушает оппонента. Статный, поджарый, элегантный, с серебряной копной непослушных волос, в черной водолазке. Даже в его молчании столько темперамента и страсти, что Жириновскому легче не встречаться с ним взглядом, чтобы не сбиться с мысли. Адвокат, наполненный опытом и достоинством до краев, затих, как тигр перед атакой. Биться он умеет.
И вот Резник начинает говорить своим бархатным голосом, каким, наверное, говорил сам Зевс на своем Олимпе. Не торопится. Чеканит каждое слово, безупречно расставляет паузы. Он невероятно убедителен: «Мы давно знакомы. (Пауза.) И когда вы меня позвали, я знал, что приглашен на заведомый проигрыш: большинство населения страны голосует за смертную казнь. (Опять пауза.) Если бы даже против меня был не самый наш блистательный полемист, – популист Владимир Вольфович Жириновский – а какой-нибудь косноязычный негр преклонных годов, у меня все равно не было бы шансов на победу. (Пауза.) Я пришел сюда, чтобы апеллировать не к эмоциям, не к страстям и предрассудкам, а к разуму. Смертная казнь ни с каких точек зрения не может быть принята».
Когда я звонила Генри Марковичу и приглашала на этот эфир, он сразу сказал, что не провидец, но знает, каков будет итог. Но он не из тех, кто опускает руки, он из тех, кто борется до конца. Конечно, он нацелен на победу. Спортсмен в прошлом (капитан баскетбольной команды), в нем желание победить – естественное. Но как адвокат он знает, что нельзя бояться проигрыша. Без проигрыша в трудном деле нет движения вперед. Он, конечно, боец. Слушает, слышит, отбивает удары, наносит свои.
В павильоне жара. Резник, не сбавляя оборотов, выдает триаду из аргументов: «Столетние наблюдения за движением преступности показали: никакого (он делает упор на слове «никакого») влияния на снижение преступности смертная казнь не оказывает. (Пауза.) Второе. Ошибки, ошибки. Судебные ошибки неизбежны при любой системе судопроизводства. Смертная казнь делает судебную ошибку необратимой. С нашими судами и с нашими правоохранительными органами требовать применения смертной казни – это обрекать 15 % невиновных людей на смертную казнь. Третье. Смертная казнь ужесточает нравы, она устраняет покаяние, примирение».
Тут я повторю вслед за Чеховым (он был в свое время на судебном процессе с участием гениального адвоката Плевако и вот как потом описывал свои впечатления): «Образных выражений, хороших мыслей и других красот многое множество. Дикция лезет в самую душу, из глаз глядит огонь». Харизма! Точнее, чем мастер, ее не опишешь. Умение пробивать стены, касаться души силой сказанного тобой слова. Касаться словом! Смелость, свобода, энергия. И конечно – точные слова, ни одного лишнего, «ни единого слова зря».