А рукописи Чайковского? Это настоящее потрясение для профессионалов. Над каждым тактом – этажи вариантов темы. «Кровавый труд» – так назвал Юрий Башмет эту работу. Вот насколько, оказывается, нелегко найти правильную ноту и правильное слово даже одаренным и бесконечно талантливым людям.
И что с этим делать? Нет, не что, а ЧТО с этим делать, спросите вы. И, возможно, даже сердито прибавите: у нас нет времени на такую титаническую работу! Да и с талантом как-то не очень. Но давайте хотя бы попытаемся. Давайте начнем с закономерного: наведем порядок, вычистим хлам из речи (под словом «хлам» я подразумеваю штампы). Нам понадобится «мощная чистка» прежде всего от слов, в которых нет смысла. «Моя деятельность связана с…», – говорит 99 % моих учеников. Разве не проще, понятнее, роднее и теплее – «моя работа»? «Данный проект зарекомендовал себя в текущем периоде, поскольку его…», «Я получаю удовлетворение от того, что вижу, как благодаря мне сотрудники развиваются и достигают определенных результатов…». А можно ведь иначе: «Мне нравится делать так, чтобы наши ребята росли, учились, менялись…» И сразу появляется человек за этими словами, появляется тепло. Или вот еще: «Я являюсь заместителем председателя», «я являюсь финансовым консультантом или даже директором». И так «является» практически каждый из моих прекрасных учеников. А я вот слышала, что является только Господь Бог и шестикрылый серафим. А всем нам хорошо бы уже перестать являться.
А как надо? «Я заместитель председателя». «Я репортер». «Я финансовый консультант». Разве без слова «является» нам что-то стало меньше понятно? Оно ведь ничего не добавляет, но съедает время и наполняет речь чем-то старым, прогорклым, кислым. Приведу пример самопрезентации (реальной) одного из моих учеников.
Меня зовут Иван. Я работаю в компании «Братья Сыроежкины». Уже 24 года. Многие говорят, что так долго работать в одной компании плохо, но я так не считаю. Моя работа мне всегда была интересна. Это работа в разных направлениях. И, в принципе, результат, который достигнут на текущий момент, значим, и, я думаю, многие это ценят. У нас развивающаяся команда. Очень важный момент, то, что я для себя считаю важным, – это, помимо возможности развиваться, то, что работа всегда интересна.
В этой презентации изменено только название компании. И вот вопрос: можно ли определить, в чем именно развивается компания и чем в ней почти четверть века занимается Иван? «Интересная работа», «возможность развиваться», «результат, который достигнут в текущий момент», «дело, которое считаешь правильным». Весь этот набор слов – это безнадежно устаревший софт. Это случайные слова в случайном порядке. Их нужно мужественно свалить в кучу и сжечь, как чучело Масленицы. Красок у таких слов нет. Они давно выцвели и облупились. Такой рассказ о себе выглядит пустым и невыразительным. Даже если работа Ивану действительно нравится, рассказать он об этом явно не сумел. Этому нужно учиться. Не только самому внутри себя все понимать, но и уметь об этом рассказать. Искать для этого подходящие слова.
Когда Гомеру нужно было описать Елену, взошедшую на троянскую стену, он не стал говорить, как она была прекрасна, он сказал: «Старцы троянские посмотрели на нее и молвили: Да, за такую красоту не жаль вести такую войну»[8]. Слепой сказитель тысячи лет назад (VIII век до нашей эры) понимал, что много говорить и много сказать – это далеко не одно и то же. Он жил в ту пору, когда люди умели рассказывать истории.
Стив Джобс – и его знаменитое «тысяча песен у вас в кармане». Не «компактный ультрапортативный MP3 плеер массой 180 граммов, имеющий жесткий диск 5 Гб и легендарную простоту использования от Apple», а «тысяча песен у вас в кармане». Это и есть понятная слушателю простота, это и есть «одетая» цифра. Приятная для глаза и уха. Она касается и разума, и сердца. Мы сразу представляем, как у нас в кармане помещается весь наш любимый джаз, соул, рэп – кому что хочется.
И вот еще. Лучше меньше прилагательных. Это практически просьба. Или если уж их и применять, то они должны быть такими, чтобы в каждом из них вы были уверены, как в самом себе. Из книги «Ремесло» Сергея Довлатова: «Передо мной лист бумаги. И я пересекаю эту белую заснеженную равнину – один». И вот еще там же: «До полярного сияния начистил лишенные индивидуальности ботинки». Богатство! Оно нам оставлено в наследство, а мы все не спешим в него вступить.
Оттачивайте формулировки, меняйте и подбирайте слова до тех пор, пока они не начнут вам нравиться. Как столяр, что старательно шлифует доску до безупречной зеркальной гладкости. Очищайте речь от шелухи, от канцелярита, очищайте, как очищают орешки. Тогда ведь будет легче понять и запомнить ваше выступление. Запомнить! Это то, с чем ваша аудитория уйдет, если вам повезет. Выжимайте из текста воду. Сократите все лишнее. Ведь даже одно или два слова могут мешать. О них будешь спотыкаться.
Очищать свою речь от штампов, от речевого хлама – полезное занятие. Наполнять свои выступления старыми или новыми словами стоит так же, как мы подбираем платье или костюм. Тщательно, вдумчиво, прицельно. Мы же не хватаем в магазине первое попавшееся платье без примерки. Надо посмотреть, идет или не идет, точно ли садится по фигуре и так ли оно хорошо, как нам показалось вначале. Со словом нужно делать то же самое. И пусть роль примерочной выполняет прекрасный словарь синонимов.
Задание. Расскажите о своем отношении к хлебу, о том, что он значит для вас или вашей семьи.
Цель выступления: произвести впечатление, запомниться.
Целевая аудитория: работники хлебозавода.
Хронометраж: 1,5 минуты.
Глава 4Просто. А еще проще?
Вы узнаете:
Почему одни выступления слушателям «заходят», а другие – нет.
Что нужно сделать, чтобы ваша речь стала простой и понятной.
Вы сможете:
Понять главный секрет: как выступать коротко, просто и эффектно.
Готовить речь, зная, над чем именно в ней стоит поработать.
Здесь все очевидно и просто. Говорить нужно так, чтобы слушатели вас поняли. Потому что устная и письменная – это два вида речи. Устная просто обязана быть понятной на слух. Тут, что называется, без вариантов. Ведь мы ее слышим всего раз. Это по сути, тот же эфир, он имеет свойство улетучиваться. Но от него должно остаться «послевкусие».
Мне как репортеру в 90-е годы прошлого века пришлось учиться разговаривать заново. Буквально. Задевать чувства, вызывать эмоции, проводить аналогии, не демонстрировать, но и не прятать искренность. Но мне учиться было проще. Когда ты каждый день сталкиваешься с человеческой болью (гораздо реже – с радостью), ты всякий раз ищешь слова, чтобы рассказать хоть немного, но иначе, не как вчера. Даже если тема одна и та же. И, конечно, ты гораздо быстрее начинаешь понимать анатомию публичной речи, понимаешь, что у нее внутри.
Приведу пример одного из моих репортажей.
Сергей Венчагов был настоящим подарком для всероссийской здравницы. Выпускник знаменитой Тимирязевки, художник-дендролог. О лучшем садовнике для Сочи нельзя было и мечтать. Он приехал в город у моря в начале шестидесятых. Украшал главную госдачу «Бочаров ручей», парки санаториев, гостиниц, создавал свой особый, венчаговский стиль озеленения. Стал лауреатом Государственной премии РСФСР за свои декоративно-художественные решения. Сергей Ильич знал все про кипарисы и дубы, агавы и азалии, араукарии и цезальпинии, рододендроны и бересклеты. Понимал, кому с кем будет комфортно рядом, безошибочно считывал всю эту непростую (прямо как у людей), особую ботаническую коммуникацию. Кому-то позволял солировать, показывать себя во всей красе, кого-то определял в «коллектив», высаживая рядом цветы, деревья, кустарники, сочетая несочетаемое по очередности цветения и по каким-то еще, только ему понятным характеристикам. Его клумбы, лужайки и парки – настоящие шедевры ландшафтного искусства.
Январь 1994 года. В центре Сочи разыгралась драма – погибла араукария. Местный предприниматель кинул на редкое в этих краях дерево электрический кабель для своего ларька. Но что-то пошло не так, и араукария сгорела заживо. Даже в дикие девяностые это стало настоящим ЧП.
Когда мы с оператором приехали к месту пожара, Венчагов уже был там. Он напоминал человека, у которого погиб близкий друг или даже родственник. Причем внезапно, скоропостижно. Едва сдерживая слезы, он рассказал нам вот что: «Мы – город двух морей: Черного и зеленого. Нам ли так обращаться с нашим богатством? Это же зверство. Такое отношение недопустимо, невозможно. Я сам его сажал. Оно было слабое и хрупкое, тяжело приживалось в нашем климате. Араукария – иностранка, она приехала к нам с другого континента, из Латинской Америки. И она собиралась жить. Цеплялась за жизнь, хворала, но приспосабливалась изо всех сил. А мы радовались, что у нее получается. Любовались тем, как она набирает силу, хорошеет, крепнет, расправляет крону, радуется солнцу. Да только судьба ей была уготована другая. Царствие ей небесное». Повернулся и пошел прочь. Чтобы так говорить о дереве, нужно его как-то иначе чувствовать, любить, как любят ребенка, женщину, город, Родину.
О том, что мы по-настоящему любим, нам легче рассказывать. Тогда проще рождаются аналогии, пересечения, понятные всем. И конечно, это никого не может оставить равнодушным.
Важно подбирать простые, понятные слова. Тем более потому что время от времени происходит «перепрошивка» устной речи. Сейчас вот в нее снова вернулась мода на простые слова для объяснения сложных вещей, пришла разговорная манера выступлений. Пришла, да так и осталась. На этом сейчас построен весь «Ютуб», выступления на площадке TED и многое другое.
Что облегчает понимание? Что делает нашу речь изящнее, проще, более цветастой, что ли, как яркий летний сарафан? Аналогии, метафоры – и слова, слова, слова. Они и облегчают понимание, и придают краски тому, о чем мы говорим. Если, конечно, они именно те, что должны быть.