Я бросила быстрый взгляд на Данте и Кая, которые изо всех сил старались притвориться, что не слушают. По дороге они стояли в нескольких шагах позади нас, но я знала, что они все слышали. Учитывая, что они с Домиником были хорошими друзьями, разговор, должно быть, был для них таким же неловким, как и для меня.
К счастью, нелепые предположения моих друзей о мотивах Эйдена растворились в приветствиях и светской беседе, когда другие гости подошли, чтобы поздороваться.
Le Boudoir стал последней жемчужиной в короне ресторанной группы Laurent, и большая часть элиты Манхэттена пришла на его эксклюзивное открытие. Последние несколько недель я держалась в стороне от светских мероприятий, потому что не хотела отвечать на неизбежные вопросы о Доминике — никто не сплетничал больше, чем богачи, которым нечем заняться, — но мои друзья убедили меня сделать исключение. Это было небольшое мероприятие, его вел Себастьян Лоран, и вероятность присутствия Доминика на нем была нулевой, поскольку, по словам Данте, он должен был быть на пути в Лондон прямо сейчас.
Ключевая фраза: должен быть.
Когда я переступила порог главного обеденного зала то сразу же заметила знакомую светловолосую голову у барной стойки, и мой желудок резко упал. Мне даже не пришлось его искать; его присутствие было похоже на гравитацию, притягивающую меня, хочу я того или нет.
— Ты сказала, что он едет в Лондон, — прошептала Вивиан, глядя на мужа.
— Я сказал, что он должен был ехать в Лондон, — поправил Данте. — Кажется, у него, хм, изменились планы.
Оставшуюся часть их разговора я не слышала. Все — музыка, гости, официанты, кружащиеся с подносами с шампанским, — превратилось в приглушенный рев, когда Доминик оторвался от разговора с Себастьяном. Наши взгляды встретились, темно-синий против моего светлого, и от этого удара мои колени чуть не подкосились.
Мое сердцебиение замедлилось до болезненного состояния. Мы были женаты уже десять лет, но встретить его здесь после прошлой ночи было все равно, что увидеть его впервые снова
— Вы, должно быть, Доминик. Я Алессандра, но друзья зовут меня А́ле, — я улыбнулась, пытаясь скрыть неожиданную искру влечения.
Даже несмотря на свой взгляд и холодное, стоическое выражение лица, Доминик был потрясающе великолепен. Но помимо точеной челюсти и мускулистого телосложения, было в нем что-то такое, что заставляло мое сердце трепетать.
Я заметила подозрение, скрывающееся в его глазах. Это настороженность, порожденная тем, что окружающие люди слишком много раз подводили его. Мой брат годами носил на плече тот самый камень, прежде чем нашел своих людей. Возможно, именно поэтому я питала к нему слабость, хотя мы только что встретились; его настороженность напомнила мне настороженность Марсело, которую раньше принимали за сдержанность.
— Здравствуйте, Алессандра, — то, как тщательно Доминик произнес мое полное имя, подсказало, что сломать его стены будет непросто. К счастью, я преуспевала в преодолении трудностей.
Но когда он сел напротив меня, и небольшой рой бабочек вылетел из-за прикосновения его брюк к моей ноге, я поняла, что, возможно, уже влипла по уши.
Нынешний Доминик напрягся. Он не обращал ни малейшего внимания на Себастьяна, и мне хотелось отвернуться, сделать вид, что все в порядке и его присутствие меня не волнует, но его взгляд приковал меня к месту.
Я ненавидела тот эффект, который он на меня оказал. Ненавидела то, что мои глаза всегда искали его в комнате, полной людей, и как я не могла перестать думать о нем, как бы сильно ни старалась. Больше всего я ненавидела то, что не могла ненавидеть его, ни капельки. Независимо от того, сколько раз он разбивал мне сердце, всегда оставалась частичка, принадлежавшая ему.
Знакомая боль пронзила мои ребра.
Доминик подвинулся, словно собираясь подойти ко мне, но кто-то врезался мне в бок и, наконец, отвлек внимание от стойки. Железная хватка сомкнулась вокруг моего локтя, удерживая меня.
— Извините, — низкий, прохладный голос звучал как звуковой эквивалент лезвия бритвы, обернутого шелком.
— Это… — мое предложение оборвалось, когда я подняла глаза.
На меня уставился невероятно красивый мужчина с зелеными глазами, бледной кожей и самым острым подбородком, который я когда-либо видела. Несмотря на его привлекательную внешность, что-то в нем мгновенно насторожило меня.
Он убрал руку с моей и послал извиняющуюся улыбку, которая не коснулась его холодных, бесстрастных глаз.
Волосы на моей шее встали дыбом. Прежде чем я успела сказать что-нибудь еще, он исчез в толпе, оставив меня с тревожным предчувствием.
Дурное предчувствие усилилось, когда я снова посмотрела на бар и обнаружила, что Доминик ушел, как будто его там вообще никогда не было.
ГЛАВА 13
— Какого черта ты здесь делаешь? — я прижал Романа к стене, мои слова истекали ядом в темном коридоре.
Встреча с ним прошлой ночью могла быть случайностью, но две ночи подряд? Это не было совпадением. Не тогда, когда в этом участвовал Роман.
Я нанял частного детектива, с которым работал раньше, чтобы тот присмотрел за ним, как только я вышел из бара, но они еще ничего не раскопали. Это само по себе вызывало беспокойство; обычно мне предоставляли полный отчет в течение двенадцати часов, а это означало, что Роман чертовски хорошо умел заметать следы.
И единственная причина, по которой кто-то мог замести следы, заключалась в том, что ему было что скрывать.
— Присутствую на открытии ресторана, как ты и твоя любимая жена, — протянул он, похоже, его не смутило мое враждебное приветствие. — Мое приглашение на свадьбу затерялось на почте, но она прекрасна. Я понимаю, почему ты не можешь оторвать от нее глаз.
Арктические иглы страха пронзили мой позвоночник, а затем медленно закипела ярость.
— Если ты тронешь хоть один волосок на ее голове, — тихо сказал я. — Тогда на свете не останется ни единого места, где бы я не выследил тебя и не убил так медленно, что ты будешь молить о смерти, — моя рука сильнее прижалась к его поиску в
Моя рука сильнее прижалась к его горлу. Он не вздрогнул, но что-то мелькнуло в его глазах, прежде чем погрузиться в лужи зеленого льда.
— Ты не искал меня все эти годы. Пока я не появился прямо перед твоим лицом.
— Я не искал.
— Нет. Ты был слишком занят строительством своей империи, чтобы помнить о своем дорогом брате, — его рот скривился в ехидной улыбке. — Каковы на вкус деньги, Дом? Так же хороши, как ты всегда мечтал?
Черт побери. Я тихо выругался и отпустил хватку, но остался между ним и залом.
— Я спрошу тебя еще раз. Какого черта ты на самом деле здесь делаешь и откуда ты знаешь Себастьяна?
Я перехватил его на выходе из ванной после того, как он столкнулся с Алессандрой. Это была смена ролей по сравнению со вчерашним вечером, когда он ушел, не ответив ни на один из моих вопросов о том, где был, как он нашел меня и почему появился снова после более чем десятилетнего молчания.
— Ты не единственный, у кого есть связи, — Роман поправил куртку. Он приоделся к открытию, но даже в дизайнерской одежде от него веяло неприятностями. — Мы далеко от Уиттлсбурга, не так ли?
Моя челюсть сжалась, его присутствие и упоминание о нашем родном городе пробудили воспоминания, которые лучше было оставить похороненными.
— Однажды мы оба выберемся отсюда, — в глазах Романа блестела каменная решимость, которая принадлежала человеку старше четырнадцати лет. На его лице был темный синяк в том месте, где его ударила наша приемная мать. — И когда мы это сделаем, все заплатят.
Мы с Романом были приемными братьями в моем четвертом доме. Он был всего на год моложе, и был для меня самым близким союзником в этой адской дыре, пока он не связался с плохой компанией и не попал в колонию для несовершеннолетних за поджог в выпускном классе. Я отказался предоставить ему фальшивое алиби; меня только что приняли в Тайер, и я не мог рисковать своим будущим из-за чужого уголовного преступления. С тех пор я его не видел и не слышал о нем.
До вчерашнего вечера.
— Не волнуйся. Я не трону твою драгоценную жену. Просто хотел поздороваться, даже если мне не следовало этого делать, — вспышка прежних эмоций вспыхнула и исчезла так же быстро, как и раньше. — Если ты не хочешь, чтобы люди тебя нашли, не стоит выставлять лицо в Wall Street Journal и светские газеты, — Роман прошёл мимо меня. — А теперь, если ты меня извинишь, мне нужно вернуться к званому обеду.
Он дошёл до конца зала прежде, чем я заговорил.
— Скажи мне, что у тебя снова нет проблем. — Меня это не должно волновать. Мы давно нашу связь, но небольшая часть меня не могла избавиться от чувства вины за то, что оставил его в Огайо. Он сделал свой выбор, а я свой, но когда-то он был единственной настоящей семьей, которая у меня была.
Роман остановился, его тело стало настолько неподвижно, что он напоминал статую, освещенную огнями ресторана.
— Не веди себя так, будто тебя это волнует, — сказал он. — Тебе это не идет.
Первая половина ужина прошла без происшествий, но я почти не ощущал вкус еды.
Меня слишком отвлекали Алессандра, сидевшая на одном конце стола, и Роман, сидевший на другом.
Он что-то задумал. Так и должно быть, и мои подозрения только усилились после того, как Себастьян признался, что не знает его лично. Кто-то из его команды отправил Роману приглашение.
Тем временем Алессандра изо всех сил старалась притвориться, что меня не существует, хотя я несколько раз ловил ее взгляд на мне, когда она думала, что я не обращаю внимания. Это должно было заставить меня чувствовать себя лучше. Вместо этого ее близость к Роману, который был достаточно умен, чтобы обнаружить и использовать напряженность между нами, вызвала у меня желание покинуть ужин и утащить ее с собой в безопасное место, и будь проклят этикет.