— Если вы скажете, что лэр Менсон будет готов терпеть убытки ради меня, то сразу, нет. Незачем плодить книги, которые не окупают расходы на своё издание, — решительно отмёл я дурную затею.
— Но элемент риска всегда есть.
— С ваших слов я понял, что у лэра Менсона достаточно опыта, чтобы отделять зёрна от шелухи. Зачем нам пытаться решать что-то за него? Дайте ему рукопись. Пусть прочитает.
— Не пойму, на что вы надеетесь?
— На пятьсот золотых. Именно за эти деньги мы с вами продадим рукопись вашему знакомому. Я предполагаю, что он очень быстро отобьёт свои вложения и окажется в серьёзном плюсе.
— Я очень сильно в этом сомневаюсь.
— Значит книгу издаст кто-то другой, но чуть позже.
— Ты всерьёз на это рассчитываешь?
— Я опираюсь на вашу оценку. Вам книга понравилась. Вы её дважды прочитали. Отчего бы не озвучить лэру Менсону моё предложение.
— Знаете, Ларри, когда ты так уверенно говоришь, то всё звучит очень убедительно. Но я пока слабо себе представляю, как это преподнести Менсону.
— Достаточно сказать правду.
— Какую?
— Ну, например, что автор согласен продать право тиражирования книги навсегда, лишь бы его авторство было отмечено на обложке.
— Я заметила некоторые недочёты в рукописи.
— Например? — нахмурился я, так как книга была дважды вычитана, а потом ещё и прочитана вслух.
— Описывая идеальную красоту Снегурочки, ты утверждаешь, что у неё была кожа гладкая, нежная, и с тонкими прожилками.
Вот чёрт! Лучше бы я никогда не читал ничего лишнего в интернете и тогда мне бы не вспомнились столь незначительные мелочи средневековья, использованные в книге для большей убедительности.
В конце восемнадцатого века Жан Франсуа Дрё дю Радье опубликовал «Словарь любви», где, кроме прочего, есть глава «Тридцать признаков идеальной красавицы», у которой:
— «Кожа гладкая, нежная, и с тонкими прожилками».
— И что показалось вам странным?
— Гладкая кожа. Даже у очень хороших целителей удаление волос с тела считается сложной и дорогостоящей процедурой, а у простых целителей она бывает ещё и болезненной.
Мне потребовалось время, наверное, секунд пять или шесть, чтобы понять, что речь идёт про элементарную эпиляцию.
Слава Релти! Я только что сообразил, чем может заняться отец. Безопасные бритвы для мужчин и женщин!
— Хорошо Ларри, я тебя поняла, — по-своему истолковала лэра Хая моё молчание, — Я передам рукопись и твоё предложение лэру Ментону. Если с этим вопросом мы закончили, то давай поговорим о даче.
Я лишь кивнул в ответ, потому что не был уверен, не сорвётся ли у меня голос, надумай я ответить.
— Из документов следует, что муж потратил на участок и строительство девять тысяч золотых. Эта же сумма названа в завещании, — подняла свою чашку лэра, делая неторопливый глоток кавы.
А я чуть не застонал от разочарования. В банке у меня скопилось шесть тысяч сто золотых и около сотни ещё есть на руках.
— Согласно завещанию, половину стоимости дачи я должна отдать сыну лэра Хая. Он уже взрослый и сейчас успешно служит в столице.
Я удивлённо посмотрел на лэру. На вид ей лет тридцать пять, не больше. Откуда у неё взрослый сын?
— Сын у моего мужа был от первого брака. К сожалению, его мать умерла во время родов, — правильно истолковала Олира мой взгляд, — Его долю, в четыре с половиной тысячи золотых надо будет выплатить сразу. У меня особой нужды в деньгах нет, так что со мной можно рассчитаться частями, а то и вовсе отсрочить выплату на год.
Я не вдруг сообразил, с чего возникло такое предложение, а лишь потом вспомнил, что сам рассказал лэре в прошлую нашу встречу, что подыскиваю дом для своей семьи в пределах четырёх — пяти тысяч золотых.
— Я согласен. Четыре с половиной тысячи могу заплатить хоть завтра. Что касается вашей части, то я постараюсь рассчитаться до конца лета, но будет лучше, если в документах мне всё же пропишут год, — изо всех сил постарался я, чтобы мой голос звучал ровно.
— Ты даже не хочешь посоветоваться с отцом? — удивилась лэра.
— Отец пока не согласен на переезд, — сказал я чистую правду, зная, что в этом мире не всегда стоит врать, — Рассчитываться буду я сам.
Откуда мне знать, не стоит ли сейчас где-то рядом какой-нибудь артефакт, чутко реагирующий на ложь.
— Браво, Ларри! Мне импонирует твоя решительность, — изобразила лэра Хая аплодисменты, — Документы будут готовы через пару дней. Да, и тебе придётся заплатить пошлину в десять золотых за переоформление участка на твоё имя.
— С удовольствием это сделаю, — согнул я шею в коротком поклоне, — Лэра Олира, я могу обратиться к вам с просьбой?
— Смотря с какой, Ларри.
— Могу ли я рассчитывать, что вы первой прочитаете мою следующую книгу и поделитесь со мной впечатлениями?
— Она уже написана? — удивлённо вскинула бровь лэра Олира, и мне показалось, что в её голосе прозвучала нотка нетерпения.
— Пока она только здесь, — постучал я себя по голове, — Осталось перенести её на бумагу.
— Ларри, ты заставляешь меня волноваться. Конечно же я её прочитаю! И можешь не сомневаться, честно тебе скажу, всё что думаю.
Домой я приехал спокойным и равнодушным ко всему. Перегорел, волнуясь.
Родители что-то пытались прочитать по моему лицу, но я был непробиваем и непоколебим, как гранитная скала.
— Сынок, я тут случайно разговорилась с соседкой и узнала у неё, кем был покойный муж вашей знакомой лэры, — попыталась матушка начать разговор.
— И кем же? — спросил я чисто из вежливости.
— Последние семь лет своей жизни он занимал пост градоначальника Белговорта.
— Надо же, а лэра мне сказала, что он светильники делал. Хотя, одно другому не мешает, — всё так же меланхолично отреагировал я на новость.
— Братик, ты чем-то огорчён? — решительно пошла в атаку Мари, забираясь ко мне на колени.
— Конечно огорчён, солнышко. Мне завтра на учёбу, а мы для твоей спальни мебель не выбрали.
— Для какой моей? — озадаченно наморщила сестрёнка лоб, изображая умственную деятельность.
— Для той, светленькой, что рядом со спальней родителей. Или ты уже передумала? Лэра Олира Хая сказала, что документы на наш дом будут готовы через два дня.
— Бра-а-ти-ик!! — завизжала мне прямо в ухо Маришка.
Отец с чего-то вдруг закашлялся, а матушка всплеснула ладонями и схватилась за полыхнувшие щёки.
Глава 23
— «Дома и стены помогают», — подумал я, отчего-то искренне считая таковым свой домик на территории Академии.
Наверное, это и правильно. Родительский дом, я довольно смутно себе представляю лишь по воспоминаниям Ларри, а никаких других подобных воспоминаний у меня в этом мире и не было, да и в том тоже.
Мысль возникла из-за того, что стоило мне попасть на территорию учебного заведения, как у меня вдруг сдвинулись ориентиры. В том смысле, что приоритеты немного сменились. Пока я торопливым шагом добирался до своего жилища, вокруг кипела жизнь. И самые горячие точки этого кипения находились на полигонах Академии, или около них. Там вовсю рубились, спорили и тренировались.
Это что же получается? Пока я семью встречал и недвижимость присматривал, мои будущие соперники, невзирая на наступившие каникулы, качались под руководством наставников?
Впору вспоминать популярный девиз геймеров — задротов из моего мира: — «Пока ты спишь — враг качается.»
Не хочу выглядеть провидцем, но что-то мне упорно подсказывает, что на полигонах сейчас выкладываются далеко не обычные студенты, отрабатывающие несданные «хвосты». Как минимум, двух из них я сумел разглядеть. Известные личности. В лучшую двадцатку по рейтингу Академии они точно входят.
Можно, конечно же прикинуть, сколько мне бы стоили индивидуальные тренировки от наших препоподов в их маленький отпуск, но наверняка это не дешевле пяти золотых за занятие.
Это мы, студенты, считаем, что только у нас каникулы. На самом деле преподаватели тоже в это время отдыхают. В первую очередь — от нас.
Может всё оно и так, как я думаю, но честно скажу — это жу-жу мне не нравится. Подставу чую.
Пока одни меня тренируют и исследуют, другие готовят мне соперников. На полигонах я успел рассмотреть знакомые лица не только из числа студентов.
Спрашивается, что там делают преподаватели, входящие в число исследователей, если они и так знают меня вдоль и поперёк? И что, мне теперь гадать, какую информацию обо мне и моих способностях они могли слить на сторону?
Определённо, стоит дальше держать в секрете большинство своих возможностей и не светить раньше времени недавно изученными заклинаниями и полученными Навыками.
— Привет, как каникулы провёл? — спросил я у Федра, заваливаясь к нам в дом.
Мать всё-таки умудрилась снабдить меня продуктами, потихоньку успев набить полный баул всякой всячиной. Поскольку от двух баулов я категорически отказался, представив себе, как я буду выглядеть при возвращении в Академию, то она выбрала самый здоровый из привезённых ими, и всё то, что намеревалась положить в два баула, запихнула в один. То, что у него ручки не оторвались, пока я его по территории Академии тащил, стоит отнести к области чудес.
— Ты знаешь, и хорошо, и не очень, — отозвался Федр, начав помогать мне разбирать продукты.
— Загадками говоришь.
— Родственник мой, помнишь, про которого я рассказывал, что он мастер клады искать, действительно мастером оказался. Как граблями по нашим окрестностям прошёлся. Чуть ли ни подчистую всё выгреб. Я все ноги себе истоптал, а в итоге одна мелочёвка досталась. Но с десяток старинных серебряных монет привёз. Вроде, неплохо сохранились. Покажешь их своему знакомому? — подмигнул мне приятель, специально не называя профессора артефакторики по фамилии.
Ему ли, обладателю навыка Длинное Ухо, не знать, что и с какого расстояния можно подслушать. А засвечивать профессора, вступившего в не совсем официальные отношения со студентами, нам не хочется.