— А куда сапоги делись?
— Туда же, куда и ноги предыдущего хозяина. В болоте остались. Молодой и глупый аристократ решил по Пустошам прогуляться. Комплект брони ему на совесть сделали. Поди, не меньше тысячи золотых отдал, а то и больше, скорей всего. И всё бы ничего, пока он по краешку гулял и с мелкими зверюшками расправлялся, но ему блязнулось в болота полезть. Там и нарвался. Если бы не его артефакты и срочная помощь целителя, то в живых он точно бы не остался, а так, вроде выжил и поехал домой, ноги отращивать.
— И что? Такой замечательный комплект ты не смог продать? — небрежно пошевелил я рукой кучу снаряжения на прилавке.
— Охотники, они суеверные. Им продать снарягу, в которой кто-то умер или был при смерти — гиблое дело, а больше она никому не нужна, — честно признался продавец, чем меня изрядно подкупил.
— О! А для чего тут шлем с рогами? — выцепил я непонятную деталь снаряжения, пока перебирал рукой все его части.
— Голову наш аристократ сильно берёг, и личико своё смазливое. Видишь же, что на концах рогов стоят крепления для артефактов. Он туда дополнительную защиту ставил. Приём не новый, но работает. По такому шлему, с установленными артефактами, даже дубиной устанешь бить, а владельцу хоть бы хны, ровно до тех пор, пока артефакт работает. Потом тебя от дубины даже Каменная Кожа не спасёт.
— Слушай, всё здорово, но что мне этот комплект даст?
— Обычным оружием, вроде меча или кинжала, тебя будет не пробить. Заодно и мелкие Твари станут не опасны, как и их магия. Даже Адская Гончая доспех не прокусит, но если за руку ухватит и начнёт мотать, то кости поломает. Кстати, плащ сзади, он не совсем плащ. Там защита от Огня и тех же стрел.
— Это ещё зачем?
— В бою всякое бывает. Сколько при мне ребят погибло от своих же. Иногда такая круговерть случается, что палишь не думая, а вокруг все скачут, как ненормальные. Плащ точно лишним не окажется. По крайней мере от друзей не пострадаешь.
— Похоже, подошло самое время о цене поговорить, — оглядел я ещё раз костюм Арлекина.
Ну, да. Как хотите, а я именно так его и назвал, стоило мне увидеть шлем с парой рогов.
— Четыреста, — неуверенно протянул одноглазый.
— Сто, и лишь только потому, что я чужд суевериям, — надавил я ему на болевую точку.
— Да мне один ремонт обойдётся в десять, а то и в двадцать золотых!
— Уговорил, речистый! Сто двадцать. Ремонт за мой счёт.
— Триста пятьдесят и не серебрушкой меньше!
— Согласен, если добавишь в комплект сапоги и вставишь на место все артефакты, а пока сто пятьдесят, — получил он от меня аргументированный ответ, и аж глаза выпучил, сходу не придумав, что говорить.
В итоге, минут через пять оживлённого торга мы сошлись на двухсот сорока золотых.
Федр тоже подкупил себе кожу, но обычную, хорошего качества и в размер, за сорок пять золотых.
В пятнадцать золотых нам обошлись высокие ботинки на толстой многослойной подошве. К ним пришлось прикупить местные калоши. Чёрной резины я в этом мире ещё ни разу не видел, но желтовато-серая здесь имеется. Калоши были на толстой подошве. Протектор пусть и убогий, но ходить в них, натянув это изделие поверх ботинок, можно очень тихо и ноги не промокнут. Качество калош так себе, но и практика у нас не вечная. Не успеем истоптать до дыр.
За покупки расплатились, а за броню я оставил аванс, в размере сотни золотых.
Одноглазый, не скрывая довольства от своей успешной торговли, предложил угостить нас чаем. Мне с трудом удалось успеть удержать Федра от отказа.
— Так, теперь нам осталось подарок найти. Уважаемый вы не подскажете, где можно купить такую штуку с ручкой, которая умеет на проволоку знаки наносить, — задал я вопрос продавцу, попробовав не самый лучший чай в своей жизни.
— К старьёвщику загляни. Предпоследняя лавка по нашей улице с ярко-зелёной вывеской, — ответил тот, ни секунды не раздумывая, — Неделю назад у него она точно была. Я ещё удивился, что за хрень такая.
— О! Может вы ещё знаете, где можно кислоту купить, которой металлы травят? — подивился я лёгкости своих исканий, да так, что мне даже весьма посредственный чай стал нравиться.
— Тут точно не скажу, но если её нет у алхимика, что держит лавку в начале ремесленного квартала, то может её и вовсе в городе нет ни у кого.
— И как нам опознать лавку уважаемого алхимика? — допил я свою кружку.
— А там у него пробирка с колбой намалёваны. Не ошибётесь.
Вот такой у нас выезд в город случился. Изрядно затратный, зато полноценный и полезный.
«Мясорубку» я купил за тридцать золотых. Можно было ещё торговаться, но у неё состояние, как у новенькой и я не решился беса травить. Если лезет счастье, хм, в руки — не отталкивай ногой!
На радостях, старьёвщик, который гордо именовал себя антикваром, выдал мне четыре мотка проволоки, типа даром. Хотя и так было понятно, что когда-то она шла с «мясорубкой» в комплекте и больше никуда не годится.
Кислоту мы тоже купили, но чуть меньше литра, и честно говоря, её качество и вид вызывают у меня смутные сомнения. Впрочем, время позволяет, и вот мне не пофиг, проваляются мои заготовки в кислоте два часа, или пару дней. Главное — результат. Пока бегаю, проверяю их каждый час, но что-то травление идёт жутко медленно. Тут, или кислота неправильная, или её концентрация не та, что в моём мире. Гадать не стану. Не получится, пойду на поклон к лэру Фливери, а то и вовсе сам начну штихелем корябать рунные цепочки.
Не знаю, стоит ли считать, что лэр Аленси списал один из своих должков или нет, но, как бы то ни было, именно он первый дал мне знать, кто сегодня является владельцем недостроенного особняка, в котором обосновались майри. Заодно к письму, доставленному посыльным, была предложена краткая характеристика его владельца.
Ситуация там, вроде бы и простая, житейская, но крайне мутная. Бывший владелец особняка, на секундочку — один из поставщиков местного военного округа, вдруг скоропостижно скончался.
Никакого злого умысла. Одна лишь любовь к вину, в непотребном количестве, летняя жара и постоянно красная морда лица, свидетельствующая о его высоком давлении. Когда что-то превысило планку, человека стебануло. Да так быстро, что даже наспех доставленные целители оказались бесполезны. Завещания он не оставил, надеясь жить ещё долго и счастливо, так как находился не в том возрасте, когда люди думают о скорой смерти.
По первому решению суда, недострой перепал его сыну от первого брака, но это решение сейчас оспаривает вдова покойного — дама весьма агрессивная, и что характерно, при деньгах, так как именно ей достались все средства со счетов бывшего супруга, так же, как и вся его городская недвижимость.
И кто у нас сын? А он в художниках…
Более полную информацию я запросил от уже знакомого мне детективного агентства. Результат их расследования получил через день.
Зачастую до обеда моего клиента можно увидеть на набережной, около кафе «Айна». Там он рисует портреты на заказ, а когда заказов нет, малюет виды моря, которые тоже неплохо расходятся. После продолжительного обеда художник занимается нетленкой. Юные натурщицы стоят дорого, поэтому позируют ему не каждый день. Зато по вечерам непризнанного пока маэстро всегда можно найти в «Галбрине». Есть такое заведение, где подают самый дешёвый сидр в Белговорте. Специально для художников в этой забегаловке отведён отдельный закуток, в котором они чувствуют себя избранными.
На следующее утро мы отправились в город на своей карбе. Так оно намного быстрей выходит, заодно и над майри решили приколоться. К тому же один знакомый причал находится в двух шагах от набережной и не нужно колесить через весь город.
Причалили мы, словно заправские моряки, почти сходу мастерски прижав карбу к мешкам из джута. По пути вручили сторожу пару серебрушек, оплатив стоянку, и уже прогулочным шагом двинулись в сторону набережной. Я постоянно крутил головой, высматривая малолеток, которые, на моей памяти, постоянно крутятся в припортовой зоне, но видимо утро — не их время. Ладно, найду другой случай, чтобы доверительно с ними побеседовать. Сейчас я уже немного остыл, но всё помню.
Одинокого художника мы нашли на указанном мне месте, в тени платана около кафе. Видимо, сегодня не день высокого искусства. Клиентов у него не было, и он уныло малевал вид моря и летающих над ним чаек. Федра я отправил посидеть в кафе, а сам направился к живописцу.
Постояв у него за спиной, я понял, что он пытается передать солнечные блики на волнах, но выходило это откровенно грубовато.
— По-моему, вам попросту не хватает красок, — позволил я себе сделать замечание, оглядывая весьма скудный набор красок, который был в его распоряжении.
— Если бы вы знали, сколько стоит капгарская лазурь, — грустно вздохнул в ответ художник, — А кисти! То, что нам продают, впору малярам использовать.
— Неужели хороших негде купить? — поинтересовался я с деланным сочувствием.
— Были бы деньги, я бы из столицы себе целый набор заказал. Был у меня такой когда-то в юности, но я тогда многое не ценил.
— Про деньги можем поговорить, — заметил я нейтральным тоном, — Но лучше это сделать за столиком. Как вам идея насчёт того, чтобы перекусить за мой счёт и выпить пару бокалов приличного вина? Скажем, вон в том заведении.
— Здесь на берегу всё раза в два дороже, чем в городе, — покосился на меня художник, ощутимо двинув кадыком на длинной худой шее, едва прикрытой каким-то подобием шелкового галстука не первой свежести.
— Лишь бы вино не разбавляли, а остальное не важно, — махнул я рукой, и художник начал собираться.
Собственно, особо он не озадачивался. Мольберт и его табурет были просто сдвинуты к платану, а всё остальное вместилось в плоский ящик, ремень которого художник закинул себе на плечо.
Сказать честно, меня немного напрягла его инфантильность и меланхолия. Не умею я разговаривать с настолько флегматичными людьми.