Триста золотых были им оформлены, как заём под залог особняка. Меня стряпчий заверил, что дело будет выиграно, причём бесповоротно, так как в заявлении истицы нашлись изрядные нестыковки, поэтому судья будет даже рад вынести справедливый приговор.
В ответ я лишь хмыкнул. Триста золотых за справедливое решение… Это ли не повод для радости!
— Вот увидите, как я разгромлю это дело! Вдребезги! Никто не осмелится обжаловать приговор! — ликовал стряпчий, собирая бумаги в папку.
Завершив наши вопросы в городе, мы решили заглянуть в Академию.
Как не хорохорились исследователи, обещая мне очередной этап опытов, но лето взяло своё.
Без студентов преподаватели расслабились и у всех нашлись личные дела, чаще всего связанные с летним отдыхом их семей.
Федр умчался в дебри парка. Ему вчера вспомнились местные красноголовики и вдруг блязнулось в голову, что они уже могли дать первый урожай. Понятное дело, что отговорить его от похода на заветную поляну не смог бы даже я. Впрочем, я и не собирался этого делать. Пусть сбегает, а вдруг…
А я отправился с визитами. За серебрушку узнав у дворника, что ни Мердока, ни лэра Фливери дома нет, но ректор у себя, я решил не оттягивать довольно серьёзный разговор.
Ректор в курсе инициации, произошедшей у моей сестры, и мне не хотелось бы, чтобы ещё об одной инициации он узнал от посторонних. Как не крути, а лэр Мюнтендор самый значимый из моих возможных союзников.
На стук в калитку отозвалась служанка, которая и сбегала к ректору. Лишь после этого меня впустили в его особнячок.
Хех. Помнится, меньше года назад я позавидовал тому, как живёт ректор. Но всё познаётся в сравнение. И оно, это сравнение, сейчас никак не в пользу лэра.
— О, Ларри! С чем пожаловал? — встретил меня лэр Мюнтендор в обеденном зале, где он под бокал светлого вина просматривал целую стопку столичных газет, удобно устроившись в роскошном мягком кресле.
— У меня две новости. Одна точно хорошая, вторая так себе, из непонятного, — подошёл я чуть ближе к столу, на котором были разбросаны уже прочитанные газеты.
— Начни с хорошей, — распорядился ректор.
В ответ я из своего рюкзачка вытащил две бутылки вина из своего подвала, выставив их на свободный край стола.
— Это хорошая новость? — ткнув пальцем в бутылки, на всякий случай уточнил Мюнтендор.
— Лэр Фливери был в восторге, — дипломатично ответил я, пожимая плечами.
— А вторая?
— Может, сначала бокалы?
Бокалы вскоре нам принесли и вино в них налили.
— Нас тут точно никто не сможет подслушать? — демонстративно оглянулся я по сторонам, когда прислуга покинула зал.
Чуть нахмурив брови, ректор щёлкнул пальцами, отчего по моим волосам пролетел лёгкий ветерок, а прочитанные газеты сдуло со стола на пол.
— Теперь точно никто.
— Научите? — оглядел я купол прозрачного марева, в котором наблюдалось лёгкое движение.
— Нет. Это моё личное заклинание. Своё ты уже в состоянии сам составить, — вполне по-доброму улыбнулся лэр, — Но могу дать подсказку.
— Пожалуй, не стоит. Магия Воздуха. Любой звук — это воздушные колебания. Если их нейтрализовать, растянув и перенаправив скользить по поверхности защитного купола, то звук исчезнет.
— Браво, Ларри! — изобразил ректор аплодисменты в мой адрес.
— Но есть один недостаток, — самоуверенно продолжил я свои рассуждения, — Купол прозрачный и речь можно прочитать по губам.
— Если купол прозрачен изнутри, то вовсе не значит, что он и снаружи так же выглядит, — хохотнул лэр Мюнтендор.
— А вот это уже интересно… — протянул я.
— Если разгадаешь и сможешь повторить, то считай, что экзамен по практической магии у тебя в кармане, — ухмыльнулся ректор, потирая руки.
Издевается, гад! Знает, что такая сложность заклинаний не для студентов. А я запомню. Пусть пелену по куполу и не повторю, но саму зону, где можно свободно говорить, попробую создать.
— У нас случилась вторая инициация. Не по моей вине. Сестрёнка разыгралась с подругой, своей сверстницей, и опустила своего Элементаля ей на руку. Родители из Одарённых, но отец — маг Воды, а мать — очень слабый маг Воздуха. Их дочь стала магом Огня.
— Ты хочешь сказать…
— Никак нет. Я провёл два опыта со слугой и стражником. Оба получили сильные ожоги, до волдырей, а ведь мой Элементаль их ещё даже не коснулся.
— Может, всё дело в возрасте? — почесал ректор переносицу пальцем, — Они обе маленькие девочки.
— Хм, над таким вопросом я даже не задумывался… — изобразил я почтительное удивление.
— Опыт, Ларри, опыт. Поживи с моё, и ты научишься обращать внимание на самые незначительные детали, — с удовольствием прикончил свой бокал лэр Мюнтендор, давая мне отмашку на продолжение банкета.
Короче, пару бутылок мы с ним успешно приговорили, решив под конец, что пока слишком рано извещать мир про случайные инициации. Они ведь и в самом деле могли быть стихийными, а Элементаль всего лишь послужил тем триггером, который преждевременно спровоцировал у девочек проявление Дара.
Как приятно иногда поговорить с умным и опытным человеком!
Теперь я перед любым артефактом правды могу с чистой совестью и без всяких последствий приводить доводы ректора, ссылаясь на первоисточник, и никто не поймает меня на лжи.
Грубо говоря, ситуация теперь выглядит следующим образом: я, как младший научный сотрудник, поставил в курс дела своего руководителя. Он не отказал в рассмотрении проблемы, лишь заметил, что это может быть случайное стечение обстоятельств, изучением которого Академия займётся, когда будет время и появятся деньги на исследования.
Зная лэра Мюнтендора, как опытного бюрократа, я не сомневаюсь, что он подстрахуется. Направит пару писем в нужные инстанции, где попробует выбить деньги на изучение стихийных инициаций.
Естественно, ректору откажут. И у него появится ответ, отчего этот процесс застопорился.
Какой его интерес в таком спектакле? Так тут всё очень просто.
Пока мы разговаривали под его куполом, я чистосердечно признался, что не хочу, чтобы эти случайные инициации были использованы, как повод для моего переезда в столичную Академию, осуществлённого в приказном порядке. В конце концов, весь исследовательский коллектив нашей Академии изучает феномен двух Элементалей. Работа признана важной, и под неё выделяются весьма приличные средства. Наши преподы получают дополнительные оклады и растут в научных званиях, публикуя свои статьи и защищая всё новые степени, опираясь на свои исследования. И я, как истинный патриот Академии Белговорт, желаю в первую очередь успехов и процветания именно ей, а не какой-то там столичной.
В свой студенческий домик я попал лишь часа через два. Хорошо мы с ректором посидели!
Несмотря на то, что был слегка навеселе, я не смог не заметить исцарапанное и благостное лицо Федра, лучащееся довольством. Он уже успел сгонять в душ, и сейчас его просто распирало от желания похвастаться.
— Рассказывай, — махнул я рукой, тяжело плюхаясь на стул.
А то я приятеля не знаю. Ему только это и нужно было.
— Нашёл!! — почти шёпотом, но так выразительно начал Федр, — Ты только посмотри, какие красавцы! Чуть ли не один к одному. У них даже шляпки ещё не раскрылись. Лучшее время для сбора! — с трепетом начал выкладывать приятель все девять грибов на расстеленное по столу чистое полотенце.
— Действительно, хороши, — оценил я весь рядок крепких красноголовиков, чтобы порадовать Федра, — Но для нас они сейчас уже вряд ли актуальны. Не находишь, что мы заметно подросли в магии, и такой слабенький ускоритель роста Силы будет теперь иметь чисто психологическое значение.
— Ну-ну, посмотрим, как ты запоёшь к концу практики. И, заметь, я ни слова не сказал, что будет, когда мы с майри вопросы решим, — ничуть не обидевшись, тщательно вернул Федр каждый гриб в его персональный полотняный мешочек.
Знаете, я смолчал. Мне это не легко далось, но вот так.
У меня в моём мире были всякие знакомые. Среди них частенько встречались заядлые рыбаки и охотники.
Но друг-грибник у меня впервые. От всех остальных он отличается тем, что он в первую очередь Друг. А если моему Другу нравятся грибы и майри, то пусть они будут. И я даже не стану издевательски интересоваться у него, в чём связь между грибами и майри. Оно и так понятно.
Хотя, зря это он. Согласно постулатам Академии, с ростом магии и результатами физических тренировок, наше тело усиливается. Скажем так — десять-двадцать процентов развития магии уже заметно влияют на тело, а десять-двадцать процентов физических показателей — на магию. Наблюдения достигнуты эмпирическим путём изрядно колеблются в зависимости от индивидуальных особенностей мага, но преподы не зря требуют от студентов развиваться в обоих направлениях.
Чисто для себя я сформулировал вопрос просто: — В здоровом теле — здоровый дух. И больше я ни разу не возвращался к этой теме, чтобы оценить, как моё физическое и магическое развитие соответствуют друг другу. Просто радовался, что этот симбиоз имеется.
Как на мой взгляд, Федр уже давно превысил средний уровень выпускника третьего курса.
Ему ли переживать за свою мужскую состоятельность? У парня просто лёгкая паника и он решил подстраховаться вторичным эффектом грибов, которые впору назвать местной виагрой.
— Поехали домой, — мотнул я всё ещё мутной головой, — Не помнишь, что я отсюда хотел забрать?
— Вроде, свой Живой Портрет.
— Точно! Повешу его у нас в обеденном зале. Там постоянно какая-то движуха, а тут ему скучно, — неловко сграбастал я картину в лёгкой рамке, чуть было не оборвав шнурок, на который она была подвешена.
— Не ссы, приятель. Всё под контролем, — на ходу успокоил я дернувшееся было изображение на картине.
Потом присмотрелся, но нет. Видимо, с пьяных глаз показалось.
А дома меня ждала радостная новость! По крайней мере таковой её считала моя матушка.
На столе лежал вычурный дорогой конверт и лист бумаги, с текстом, написанным каллиграфическим почерком. Не успел я добраться до письма, как матушка донесла мне его содержание. Оказывается, одна высокородная майри просит разрешения посетить наш особняк, чтобы заключить крупный контракт по поставкам косметики на их остров.