Особенно мне запомнился Озуй. Он был вторым по счёту. И если в первом порту капитан искренне не советовал нам ночевать на берегу, а в тавернах быть крайне внимательными и заходить туда лишь группами, то в Озуе он вообще сказал, что за пределы причала лучше не выходить.
Вход на причал охраняли сразу шестеро матросов, причём, все они были весьма внушительных размеров.
Сам городишко Озуй выглядел так, словно по нему день назад прокатился цунами, а потом остатки разгрома завершил ураган. Пожалуй, кроме пары кабаков на берегу, там больше не было домов, сохраняющих приличный вид. Проваленные крыши. Забитые досками окна. Двери, висящие на одной петле. И редкие уцелевшие зубья ограды, как вокруг порта, так и в тех домах, которые были видны с корабля.
— Ветер сегодня был чересчур хорош. Грех по такому не пройти подальше, — словно оправдываясь, сказал мне молодой помощник капитана, когда мы с ним разглядывали эту разруху, — Обычно мы здесь никогда не останавливаемся, но Труст мы полдня назад проскочили, а до Кабаны сегодня по свету точно не успеем, а там без лоцмана в порт не зайти. У них рифы. И течение постоянно меняется с приливного на отливное, а ещё река, которая после дождей тоже сильно влияет на судоходство.
— А что с Озуем случилось? Я в Империи никогда таких поселений не видел. Это же просто… — я помахал в воздухе растопыренной ладонью, не в силах подобрать приличного определения.
— Никогда про Чуйгарское плоскогорье не слышали? — насмешливо повернулся ко мне молодой парень, — Если что, то вон оно, прямо за посёлком начинается.
Действительно, буквально в километре от нас виднелись каменные террасы, уходящие вглубь материка.
— Представьте себе, нет. Не слышал, — мотнул я головой.
— Знаменитое место. Там чего только не растёт. Цветы, трава, кустарник и даже грибы. Местные всё это собирают и употребляют, причём вовсе не в пищу, а чтобы торчать. Отсюда, из Озуя, все нормальные люди давно съехали, побросав дома. Одна эта шелупонь осталась, а то, что они до сих пор все не вымерли, так оно не удивительно. К ним каждый год со всей Империи пополнение подтягивается. Говорят, больше трёх-четырёх лет здесь редко кто может продержаться. Впрочем, вечером сам увидишь. Местные на лодках приплывут. Весь ассортимент дури предложат, заодно и молодых девок с детишками подвезут. Трава — травой, а пожрать всем хочется. Вот и предлагают матросам тех, кто ещё прилично выглядит. На них самих-то глянуть страшно. Чисто скелеты, обтянутые серой кожей.
— Прямо-таки детей? — не поверил я.
— Так вон же они, у причала бегают, — кивнул парень на стайки детей, снующих недалеко от корабля, в надежде что-нибудь выпросить у любого, кто рискнёт спуститься с причала, — Сейчас они серебрушку стоят, а вечером родители их с лодок за две серебрушки будут продавать. Но лучше сразу двух-трёх брать, а то одна сомлеет быстро, — деловито закончил парень, без особого интереса разглядывая троицу подбежавших к морякам чумазых девочек, одетых в замызганные майки, длина которых явно позволяла порой видеть больше, чем положено, — В той таверне, что справа, на втором этаже шесть комнат есть. Пять серебрушек за ночь стоят. Но мы с рассветом уходим, — дал он мне очередной ряд ценных, по его мнению, рекомендаций.
На дилижансах мы ехали ещё пять дней. Не скажу, чтобы по комфорту эти средства передвижения были ровней тому, на чём я ехал в столицу и обратно. Тут был суровый эконом-класс, если выражаться на моём языке. Тесно, жёстко и трясуче. Пара девушек так и вовсе проблевались в первый же день пути. Слава Релти, в открытую вовремя дверь, а не вовнутрь. Возничий видимо о такой особенности знал, так что успевал остановиться, стоило начать стучать по стенке, и девушек пришлось лишь слегка придерживать, чисто для страховки.
Последний день пути был самым тягостным. Никаких дилижансов у армейцев не было и по заставам нас развозили войсковым обозным транспортом. Это такая шестиколёсная телега, у которой в упряжи пара коней. Передняя пара колёс поворачивается, а две пары задних лишены любого намёка на амортизацию. До полудня роль амортизаторов выполнял тонкий слой сена. Но во время полуденной остановки почти всё сено скормили лошадям, и мы дальше ехали, сидя на собственных мешках. Ладно ещё я с Федром. У нас было по комплекту обмундирования, мешки с которым мы и сунули себе под задницы, но видели бы вы лица девушек… Они каждую кочку, которых было без счёта, воспринимали, как происшествие.
Ровно до тех пор, пока я не переселил половину из них на подводу из гарнизона, где вслед за нами ехали палатки. Остальных рассадил поближе к парням. Взволновавшийся было возничий, получив от меня золотую монетку, уверенно заверил, что его кони ещё и не такой груз легко вытянут.
Короче, всех моих практикантов развезли на три соседние заставы. Расстояние между ними примерно в пять-шесть километров.
Федр и Элина попали на среднюю, и я бессовестно воспользовался своей должностью, определив сам себя туда же. Преподам пришлось разделяться, но тут я снова слегка подсуетился, и Эмгана с лэром Мердоком оказались вместе на заставе справа от меня.
Застава. Как бы её описать, не выражаясь неприлично. Представьте себе сорок-пятьдесят соток земли, заключённой в прямоугольник из стен, построенных из земли и палок. В центре стоит большой сарай, он же казарма, а за ним офицерское общежитие. Тоже сарай, но чуть приличней с виду. Ещё имеется условная столовая и плац, он же мини-полигон. Офицеров здесь ровно три. Солдат — сорок шесть. Причём шестеро из них — это повара, возничие и медработники. То есть, по паре штук на должность. Имеется интендантский десяток, со своим старшим. Кстати, четверо из них сопровождали наш обоз. Три десятка бойцов посменно охраняют стену, если ряд кольев, высотой метра в два-два с половиной и землёй, наверняка взятой из неглубокого рва перед этим забором и насыпанной между передними брёвнышками и задними ветками, можно считать стеной.
Как же я себя хвалил, когда офицеры, почти честно сказали, что приютить студентов им негде. Выбил палатки у интенданта, и оказалось не зря.
Нет, я понимаю, что для ряда студенток место в офицерских номерах наверняка бы нашлось, и солдаты в казарме могут потесниться и ужаться примерно вполовину, но зачем мне спорить и нюхать чужие портянки.
— Просто укажите нам место для установки палаток, — спокойно ответил я старшему из офицеров, глядя ему в глаза, отчего он почувствовал себя неуютно.
Вот не верю я, что про прибытие студентов он не был предупреждён, однако мер никаких не предпринял. Пока минус один ему в репутацию, посмотрим, как дальше себя поведёт.
Палатки нам пришлось ставить прямо на плацу. Благо, он был покрыт лишь тонким слоем песка, а так поляна — поляной. Разве что поверхность утоптана чуть не до каменного состояния.
Когда я убедился, что дело пошло, благо солдаты, обрадованные тем, что плац теперь будет занят, активно начали помогать нашим парням с установкой палаток. Откуда-то у ребят вдруг кувалда появилась, и могучие клинья, которые они вколачивали в землю для крепления растяжек.
— Лэр капитан, могу я узнать наши задачи на ближайшее время? — обратился я к старшему офицеру, который с крыльца их дома наблюдал за суетой на плацу.
— Завтра дам полдня на обустройство, а потом начнём привлекать вас к дежурствам. Возможно, послезавтра пару — тройку человек отправлю с обходом территории, прикрепив их к нашему патрулю.
— Насколько далеко патруль уходит от заставы?
— Боишься ножки перетрудить?
— Это вряд ли, лэр. Физическая подготовка у меня лучше, чем у любого на этой заставе, — охотно вернул я ему колкость, заодно ставя лэра на место.
— Весьма самоуверенное заявление.
— Можете в нём не сомневаться. Мой наставник, лэр Мердок, из бывших егерей. Так что это, скорей, его оценка, а не моя. Но вопрос я задал неспроста. Проблему патрулирования я могу решить, не выходя с территории заставы.
— Хм. Ну, удиви меня…
— Располагаю двумя боевыми Элементалями. Умею смотреть их глазами. Кроме того в группе есть ещё один студент с Элементалем. Фактически, мы можем весь световой день, с небольшими перерывами, контролировать территории на удалении в четыре — пять тысяч шагов от заставы, если не будет мешать лес и складки местности.
— Надо же, удивил… А на соседние заставы можешь смотреть?
— Нужно попробовать.
— Так пробуй, кто тебе мешает, — пожал офицер плечами, давая понять, что он никуда не торопится.
Было бы сказано.
Десяти минут моему питомцу хватило, чтобы показать мне правую заставу, но не пролететь над ней. Метров триста не дотягивает. Зато облёт уже нашей территории вынудил меня отключится от Элементаля для доклада.
— Лэр капитан, не хочу вас расстраивать, но по той же дороге, по которой мы недавно прибыли, в нашу сторону движется пять всадников.
— Ну, и пусть едут себе. А в чём тут расстройство?
— Один из них точно инквизитор, — пожал я плечами.
Характерную мантию инквизиторов я запомнил очень хорошо. Да и белый меч, стилизованный под крест, был хорошо заметен на чёрном фоне флажка, который развевается на притороченной пике переднего всадника.
— Им-то что здесь нужно⁉ — разом растерял свою невозмутимость и флегматичность лэр капитан.
— Не могу знать, лэр, — браво ответил я, состроив глупую рожу, — Но у ворот они появятся минут через пять.
Бегущий к воротам начальник заставы вызвал у солдат состояние, близкое к панике. По крайней мере больше половины из них схватились за оружие.
Досматривать этот спектакль я не стал. Мне до вечера надо быт студентам обустроить и вопрос с питанием решить. Что насчёт инквизитора… А вдруг он проездом?
Иногда так хочется надеяться на лучшее…
Глава 19
С инквизитором, лэром Анхелло Тома я познакомился на утро следующего дня.
После его приезда жизнь на заставе заметно изменилась. Все вдруг резко начали тащить службу, а подтянутые офицеры стали вылезать из своей общаги уже не только для того, чтобы поглазеть на студенток.