Кстати, пахнет божественно! Это я оценил сразу же, как вошёл в девчоночью палатку.
Недаром говорят, что на свежем воздухе обоняние сильно обостряется. А вот я этот момент не учёл, оттого и жахнул специй в рыбу, как по классике положено. Короче, когда с улицы к ним заходишь, то аромат готового рыбного деликатеса невозможно не прочувствовать. И запах в палатке стоит действительно такой, что слюни сами по себе бегут…
Вот же, задал я сам себе задачу. Теперь думай, как одной рыбиной, которая вовсе теперь уже не кажется мне большой, накормить целую толпу голодных студентов. Нет, можно, конечно же, уединиться с компанией друзей и схомячить всё в узком кругу, но не поймут-с…
Несмотря на то, что многие так бы и сделали, в чём я имел возможность убедиться, когда во время плавания на корабле отдельные группы, сбившись в кучку, поедали домашние припасы, вовсе не думая с кем-то делиться.
Но это не мой случай. Мне надо сплотить ребят. И очень жаль, что Майор Вихрь вчера переоценил свои силы, выхватив из воды слишком крупную для него добычу, которую он едва дотащил до лагеря. Пришлось мне его отозвать, так как он едва сумел долететь до палаток. Эх, было бы у меня две таких рыбины, я бы не раздумывая шикарную уху на костре забабахал. А так — придётся изобретать…
Нет, не подумайте, что нас на заставе морят голодом и заставляют заниматься приготовлением еды. Мы получаем обычный солдатский рацион, к слову сказать, вполне приличный. Вот только приедаться он начал прямо в первый же день. Оно и не удивительно. Каш с солониной здесь два вида — что-то вроде сечки и перловки. В обед к ним добавляют похлёбку. Весьма неплохую. Хлеб, из муки грубого помола, и отвар из трав и ягод — в свободном доступе. Бери, кому сколько надо.
Мне же просто стало интересно, насколько хорошо работают приёмы объединения людей в разных мирах. Вспомнился тот же пионерский костёр, как его по традиции называли вожатые, и картошка, запечённая на углях.
Вот что-то такое и надо устроить. Совместное наблюдение за огнём, а потом и поедание приготовленного. Оно как-то на подсознательном уровне объединяет людей. Можно сказать — инстинктивно, уходя своими корнями чуть ли не в первобытный строй. Иногда для сближения людей один вечер, проведённый у костра, может дать значительно больше, чем год совместной учёбы.
Почесав затылок, я первым делом сообразил, что на мессию я никак не тяну. Накормить пятью хлебами и двумя рыбами тысячи человек у меня не выйдет. Мне бы два десятка оглоедов чем-то вкусненьким угостить после ужина, и то уже удача.
Выбор вариантов у меня был невелик — лавка на заставе всего одна. Содержит её вдова погибшего десятника — баба крепкая, крупная и горластая. Познакомился с ней, когда лимоны покупал. У неё я купил мешочек риса, килограмм примерно на пять, и небольшую бутыль оливкового масла.
Лук чистил и резал сам. Терпеть не могу, когда девушки плачут.
Осталось промыть рис до чистой воды, нарезать рыбу мелкими кубиками и подвесить над костром чугунный котёл, взятый взаймы на кухне.
Костёр мы развели чуть в стороне. Как не крути, а плац — это знаковое место заставы. Там такое невместно.
Вскоре к костру подтянулись почти все студенты, хотя никто никого специально не звал. Расселись, кто как смог, и начали делиться первыми впечатлениями о практике.
Чертовка Кайла, та, из моей бывшей группы, с мимишной мордашкой, обрушила на меня просто град вопросов про турнир, Императора и столицу. Похоже, отвечал я достаточно интересно, так что беседа у нас завязалась оживлённая, и вовлечены в неё оказались почти что все.
Пришлось к костру и котлу приставить Федра с Корнелиусом, а самому лишь контролировать их, изредка подсказывая порядок действий.
А там всё несложно. В разогретую чугунину надо вылить масло, дождаться, когда оно разогреется, а потом вывалить туда уже промытый рис и всё перемешать. Когда рис начал чуть подсыхать, льём туда воду, доводим до кипения и на полчаса забываем про котёл, поддерживая под ним минимальный жар. Это секрет получения рассыпчатого риса.
Через полчаса, когда подгорать ещё ничего не начало, а воды уже не видно, вываливаем нарезанную кубиками рыбу, и всё ещё раз размешиваем. Закрываем крышкой и даём блюду дойти до готовности, убирая котёл от огня в сторону.
— Ларри, а правда, что тебе предлагали перейти в столичную Академию и обучаться там бесплатно! — дождалась Кайла окончания очередных манипуляций с котлом, чтобы задать свой следующий вопрос.
— Правда, Кайла. Их ректор мне это лично предложил. Он у меня один из поединков сам судил, когда назначенный судья оказался не совсем честен и его пришлось заменить.
— Неужели так бывает?
— Деньги и связи иногда многое решают, — пожал я плечами.
— Похоже, ты сам не понимаешь, от чего ты отказался! — осталась верна Кайла самой себе, точней, своему вздорному характеру, — Ты бы там смог с такими людьми познакомиться, да хоть бы с теми же девушками!
— С девушками я и так познакомился. Дочь герцога, если что, приходящегося братом нашему Императору, была целительницей на всех моих последних поединках. И мы с ней в дружеских отношениях.
— И как она? — осталась Кайла верна самой себе, бесцеремонно задавая довольно щепетильные вопросы без всякой тени сомнений в своём праве их задать.
— Хм, ну, если сравнивать её с тобой, то на лицо ты милей выглядишь, — сказал я чистую правду, глядя на резко вдруг приосанившуюся бывшую одногруппницу, — Но во всём остальном ты ей прилично проигрываешь.
— Это как так⁉ — вытаращила глаза Кайла, ошарашенная столь резким переходом.
— Ты же хотела честный ответ?
— И что же в ней такого замечательного? — как-то нехорошо прищурилась Кайла.
Я, словно бы задумавшись, обвёл глазами всех ребят у костра. Нас слушали — раскрыв рот.
Ещё бы, такие откровения и о самом сокровенном.
— Фигурка у неё интересней, — изобразил я руками этакие волнистые линии, — Как маг она очень даже сильна. Умеет себя подать. Умна. Хорошо воспитана. Много знает про жизнь столицы и про отношения между аристократами. Свободно ориентируется в искусстве, начиная с картин, книг, и заканчивая театром. У неё есть своё собственное мнение по многим вопросам, и она не боится его отстаивать.
— Пф-ф… Прямо идеал какой-то невыносимый, — фыркнула Кайла, — Вот и оставался бы с ней в столице.
— Видишь ли, советница ты моя непрошенная, дочка герцога мне не по зубам. В том смысле, что не только она мне не по чину или титулу, а вообще. Чисто по-человечески. Это вы, наивные доверчивые девочки чуть ли не с пелёнок мечтаете о сказочном принце на белом коне. Но при этом даже не представляете, какая между вами окажется пропасть в первые же дни вашего знакомства, если вы своего принца встретите. У вас не будет общих тем для разговора. Ваши наряды и поведение в обществе будут всех шокировать, а за столом, когда тебе подадут четыре ножа и шесть вилок, ты окончательно сдашься. Вот и я на себя такое счастье примерил и отказался от столичной Академии. С герцогиней, даже если бы что-то вдруг случилось, я бы не ужился. Слишком мы с ней разные. Я сам парень простой, и мне девчонки нужны попроще. Моего уровня. И пусть они будут наши, из Белговорта, а не из столицы, зато и я их понимаю, и они меня. Вот как ты считаешь, о чём я сейчас думаю, глядя на тебя?
— Вон в те кусты меня хочешь утащить, — хмуро пробормотала Кайла, — О чём ты ещё можешь думать…
— Во! А герцогиня меня никогда бы не поняла! — хлопнул я ладонями под весёлый ржач парней, — И твой принц никогда бы не сообразил, чего ты сама хочешь.
— Ничего я не хочу! — чуть ли не взвизгнула девушка, отреагировав на новый взрыв смеха, но вышло ещё хуже.
Ребята заржали в два раза громче. Явно давая понять, что они не какой-то там принц и Кайлу прекрасно понимают.
— Верю. Тебе верю. Потом поговорим. А сейчас пробуем наше блюдо, но сначала давайте доверим снять пробу дегустаторам-смертникам. Кайла, ты же будешь первой это пробовать? — состроил я грозное лицо и заговорил низким, утробным голосом.
Хех, опыт чревовещателя своё дело делает.
— А что сразу Кайла… — растерялась она от угрожающего гласа судьбы.
— Не хочешь, как хочешь, мне больше достанется, — потянулся я к поварёшке, даже не дернувшись от следующего взрыва хохота.
Экспертная комиссия, в лице меня, Федра, Элины и Корнелиуса, на глазах у всех, смаковала приготовленное блюдо с очень серьёзными лицами.
— Ещё бы чуть-чуть рис додержать, — первой высказалась Элина.
— Остынет, уже не то будет, — решительно заявил Корнелиус.
— Готово! — чуть ли не хором сказали мы с Федром.
Что могу сказать, вкус замечательный. Туда бы ещё цуккини добавить, или хотя бы кабачок обжаренный, вполне себе на звание ризотто можно было бы претендовать. Но сейчас нам не до красивых названий, нам бы просто — вкусно пожрать и ещё немного потусить у костра.
Здоровенного котла хватило ненадолго, минут через пятнадцать парни, подошедшие кто за третьей, а кто за четвёртой добавкой, выскребали лишь остатки со дна.
Общее мнение высказал Корнелиус, встав у самого костра, чтобы все его видели:
— Посмотрите все на меня. Вы видите, какой я стал большой и важный, но не только еда здесь главное, — демонстративно погладил он себя по вздувшемуся пузу, — Давайте скажем Ларри спасибо. Это были его рис и рыба. Он ими поделился. Как и поделился с нами своим возвращением из столицы. Я не знаю, как это описать, но отчего-то его поступок вызывает гордость уже у меня. Я студент Белговорта, и это звучит гордо! Сам бы себе не поверил, заставь меня кто-нибудь такое сказать годом раньше. Зато теперь, даже в самом дальнем уголке Империи, я без всякого стеснения громко скажу: — Я из Белговорта! Можете мне не верить, но победа Ларри на всех нас отразится, и не раз. Мы все теперь меченые. Не из какой-то там захудалой провинциальной Академии, а из Белговорта, того самого! После турнира от выпускников Белговорта будут ждать любых сюрпризов. Не знаю, как вы, а я буду их готовить. Ещё и к Ларри обращусь за советом. Вдруг он со мной поделится секретом, как он на поединке благородную девушку при всех до трусов раздел. Я даже готов применять это заклинание исключительно в мирных целях, — закончи