— Попробуй предложить себя, — без всякой усмешки предложил приятель, в очередной раз выбрав самое верное решение, исходя из сложившейся ситуации, — А для начала, давай подумаем, как написать ему письмо, а то и вовсе записку.
По привычке я проснулся рано утром, когда все домочадцы герцогского замка ещё спали сладким сном. Сделал пару кругов вокруг пруда и продолжил разминку на поляне, которая явно предназначалась для каких-то светских игр.
Так-то я бы ещё вчера вечером с удовольствием свалил домой, но герцог настоятельно посоветовал мне задержаться на денёк. Причину своего пожелания он мне, понятное дело, не озвучил.
Когда я ополоснулся после утренней зарядки, слуга герцога принёс мне отвар из листьев и ягод, который я по старой привычке называю чаем. К нему прилагались восхитительные булочки, с одуряющим ароматом свежей выпечки, и небольшой поднос с письмами, прибывшими на моё имя.
О! Это ещё одна тягостная обязанность столичной жизни.
Аристократы буквально помешаны на званых вечерах, балах и вечерних салонах. Складывается такое впечатление, что именно в этом и состоит смысл их жизни — каждый день бездарно терять уйму времени на светских раутах различного вида и назначения.
Из неприятного — на все письма положено отвечать лично, как согласием, так и отказом, желательно, указывая его причину. Ну, или хотя бы лично ставить подпись, если под рукой есть опытный секретарь с каллиграфическим почерком.
С причиной-то у меня всё просто. Напишу, что руководство отрядом Вольных Охотников требует моего личного нахождения в Приграничье, но восемнадцать писем, Карл… Составленных по определённым правилам и с обязательным правильным обращением, согласно этикету и табели о рангах.
Пыхтел я добрый час, потея, и неоднократно переписывая эти цидули.
Напоследок оставил лишь одну записку, автор которой уверял меня, что он готов совершить прорыв в области артефакторики, но ему не хватает материала для основы его артефактов, коим, по его мнению, могут являться рога, клыки, панцири и когти Тварей.
Хм, если он не врёт, то мы можем оказаться крайне полезны друг другу. Чего-чего, а таких трофеев у нас завались, и они пока никем особо не востребованы, хотя мы ещё и никому ничего толком и не предлагали.
Так. Рынок зондировали, пару раз рандомно выкидывая на аукцион одну — две позиции, но не более того.
Кстати, местную публику наши лоты не впечатлили. Всё ушло лишь после двух шагов от стартовой цены. По сути, всего лишь за пару десятков золотых, что нисколько нас не порадовало и мы пока эту практику прекратили.
— Простите, вы мне не подскажете, как я могу ответить на обычную записку из города? — обратился я к рослому слуге, который находился недалеко от дверей моих гостевых покоев, — И вовсе не факт, что полученную от дворянина.
— Пять серебрушек, и любой из сыновей наших конюхов сгоняет по адресу, указанному вами, очень быстро, — ни на секунду не задержался слуга с ответом.
— Записку я напишу быстро.
— Паренёк через пять минут будет вас ждать у выхода во внутренний двор, — поклонился слуга.
Парнишка оказался быстроногим и притащил мне ответ уже минут через сорок.
Встречу с артефактором я назначил в ближайшей джайя, до которой неторопливым шагом можно было дойти минут за пять.
А пока мне надо было смотаться домой, о чём я и предупредил охранника, караулившего дверь в старое хранилище, где нынче располагается мой маячок прибытия.
Тратить время на пустые разговоры я не хочу, оттого и решил сразу взять с собой на встречу некоторые ингредиенты, которыми я смогу удивить любого из артефакторов.
К счастью, пришёл я в джайя во внеурочного время, оттого оба отдельных кабинета там оказались свободны. Один из них я и занял, дожидаясь автора записки.
— Итак, как я понял, вы разработали бижутерию, которая в комплекте может усилить магию любому магу. Пока я не услышал только одного — какой процент усиления предполагает ваш комплект? — начал я подводить итоги своего недолгого общения с артефактором Славяном Митрохой.
— Всё зависит от того, насколько удачными у меня получатся и кольца, и наручи. Опять же вопрос, как эффективно они смогут взаимодействовать меж собой. Чисто теоретически одна такая пара может усилить мага от пяти до двенадцати процентов, но изделия вряд ли выйдут одинаковыми. Под каждый камень придётся проводить свои сложные расчёты.
— Не придётся, — отрицательно помотал я головой.
— Боюсь, лэр, вы не слишком хорошо разбираетесь в артефакторике. Каждый камень требует отдельных расчётов, исходя из характеристик камня, и серьёзной корректировки каналов, собственной оправы и толщины плетений.
— В теоретической артефакторике я действительно не силён, — признался я в ответ, — Зато в производстве артефактов понимаю гораздо больше вас.
Предложение Славяна меня удивило. Каким бы я не был нубом в вопросах артефакторики, но посмотрев на его разработки — просто почуял — сработают.
Этот мужик — гений. Никогда раньше я не видел столь простых и очевидных решений.
— Не может быть! Я всю жизнь занимаюсь изготовлением артефактов!
— А мне за неполных три месяца двое человек, один из которых подросток, изготовили больше трёхсот одинаковых артефактов. Этаких магических ловушек, которые успешно убивали Тварей. И хочу заметить — никаких расчётов и корректировок они не производили.
— Так не бывает!
— Вы просто выбрали неверный путь. Вы же пытаетесь подогнать артефакт под камень. Ведь так?
— Конечно. Камни редки, дороги и все они разные.
— В этом-то и заключается ваша ошибка! — воскликнул я, улыбаясь, — А мы пошли другим путём. Но сначала принесите клятву перед Релти, что ничего из увиденного и услышанного здесь вы не разгласите. Никому и ни при каких условиях.
Когда клятва была произнесена и, к большому удивления Славяна принята с изрядным визуальным эффектом, я залез в карман и высыпал на стол целую горсть одинаковых рубинов.
Точней, рубиновых отшлифованных цилиндров.
У лэра Митрохи отвисла челюсть, и он долго не решался протянуть руку, чтобы взять хотя бы один из камней, несмотря на мой приглашающий жест.
— Да вы берите, не бойтесь. Можете поверить мне на слово, что все камни практически одинаковы. Разница между ними настолько несущественная, что её можно не брать в расчёт.
— Насколько несущественная? — всё-таки взял Славян один рубин в руки, внимательно его рассматривая.
По-видимому, он готовил возражения, и почти наверняка аргументированные, основывающиеся на его знаниях теории, но я его обломал.
— Не больше одного — двух процентов, которые мы сразу же закладываем плетению в минус. Другими словами, отталкиваемся от самого неудачного образца камня, хотя таких теперь мало и все они проходят проверку после шлифовки.
— Вы нашли залежи рубинов? — закатил Славян глаза в потолок.
— Вообще-то, после такого вопроса мне полагается вас убить, — холодно ответил я ему, — Но я не стану этого делать. Когда вы почувствуете взаимную выгоду от объединения наших возможностей, то поневоле станете моим ближайшим союзником, а заодно, и очень богатым человеком. Если, конечно же, роскошная жизнь вам не претит.
— Я к ней нормально отношусь! — истово заверил меня артефактор, для убедительности гулко стукнув себя в грудь кулаком.
— Сейчас у вас долги есть?
— Нет. Даже дом, который я снимаю пусть и на окраине, но в довольно приличном квартале ремесленников, уже оплачен на две недели вперёд, — гордо ответил Славян.
— Есть какие-то причины, которые не позволяют вам выехать вам в Белговорт?
— М-м, если я быстро продам что-нибудь из мебели и мелочей, то никаких. Иначе денег на проезд не хватит.
— Подарите всю эту рухлядь кому-нибудь, — выложил я на стол пять золотых дублонов, — Считайте, что я вам сейчас вручил невозвратные деньги, которые попросту выдал на комфортный переезд. Спокойно купите себе лучшее место в дилижансе, и ночуйте в самых приличных номерах. Там ещё останется и на выпивку, и на сговорчивых горничных, — подмигнул я артефактору.
— Чисто искушение… И что я буду обязан за это сделать?
— Внимательно прочитать контракт и подписать его, — выложил я перед ним два листа бумаги.
— У вас там ещё есть какие-то другие бумаги, — прищурился Славян, успев взглянуть в раскрытую папку.
Деньги пока так и оставались на столе.
— Конечно. Там лежит ваш экземпляр точно такого же контракта. Я же вас не в рабство зову, а приглашаю на полноценное партнёрство. Прочитаете, подпишем оба экземпляра, заверим у стряпчего, и за работу.
— А в тех бумагах точно такой же текст?
Хех, а мужик-то тёртый. Потрепала его жизнь.
— Ваше замечание вполне разумно, но надеюсь, я ничем такого недоверия не заслужил. Поэтому вы себе можете оставить любой экземпляр контракта. Там всё совпадает, вплоть до последней запятой, что стряпчий вам легко подтвердит. К примеру, контракт, который сейчас перед вами лежит, вы можете забрать себе. Так что если желаете, то читайте оба экземпляра, а я тем временем закажу себе ещё один десерт.
Десерты здесь — бомба. Особенно мне зашёл вишнёвый. Есть в нём та кислинка, от которой слюна сама по себе выделяется, а потом его кусочки словно сами проваливаются мне в рот.
— Могу я узнать, почему мне полагается всего лишь пять процентов от продажной стоимости готовых изделий? — далеко не куртуазно поскрёб Славян затылок.
— Наверное потому, что столько же полагается и мне? — улыбнулся я в ответ на столь наивный вопрос.
— Но это же я придумал такую связку и разработал саму схему артефакта! — вовсе не возмущённо, а этак с оценкой глянул на меня лэр Митроха.
— Релти ради! Сами изобрели — сами дальше и делайте. Какие проблемы? Если удача вам будет сопутствовать, глядишь, и сковыряете месяца за два первую убогую пару, которую потом ещё продать нужно будет, — щёлкнул я пальцем и крутанул им в воздухе, подзывая этим жестом к себе официанта со счётом, — Ладно. Разговор у нас не сложился. За стол я сам полностью рассчитаюсь