Начало раздоров
Прошел год с тех пор, как Ланселот спас Гиневру от костра. Вновь наступил веселый месяц май, я когда у каждого сердце трепещет от радости и полноты жизни. Это время похоти и плодоношения, в полях расцветают цветы, и все чувствуют приближение лета. Зимой, в пору снега и бурь, мы только и можем, что сидеть по углам или греть руки у огня.
В веселый месяц май сошли на мир гнев и раздоры и не прекращались, пока не погиб цвет рыцарства. Зачинщиками всех несчастий стали два рыцаря — сэр Агравейн и сэр Мордред, родичи сэра Гавейна. Втайне оба ненавидели королеву Гиневру и сэра Ланселота; день и ночь они следили за Ланселотом в надежде причинить ему вред.
Случилось, к несчастью, что как-то раз сэр Гавейн сидел с родичами в покоях короля Артура, и сэр Агравейн заговорил дерзостно перед собравшимися рыцарями, хотя то и не был формально созванный совет.
— Дивлюсь я, — сказал он, — что мы боимся говорить истину. Все мы знаем, что Ланселот спит с королевой, но никто из нас и слова не скажет. Не позор ли всем нам, если мы позволяем так срамить нашего короля?
Ему возразил Гавейн:
— Агравейн, брат мой, прошу вас не упоминать об этом. Вот что я скажу: я не стану вместе с вами предъявлять подобные обвинения Ланселоту.
Двое других рыцарей, Гахерис и Гарет, согласились с Гавейном.
— Помоги мне Бог, — сказал Гарет, — я не стану связываться с подобными делами.
— А я стану! — поднялся Мордред.
— Вы спешите навстречу несчастью, — предупредил его Гавейн. — Сами себе расставляете ловушку. Послушайте меня: оставьте это дело. Я уж вижу, чем оно кончится.
— Как выпадут кости, так и выпадут, — ответил Агравейн. — Я расскажу королю!
— Глупец! — сказал Гавейн. — Если между нами и Ланселотом разгорится вражда, немало сильных рыцарей и великих вельмож встанет на сторону Ланселота. И вот еще что не забывайте: много раз Ланселот приходил на выручку королю и королеве. Если б он не сражался за них, многие из нас пребывали бы в страхе и печали. Вновь и вновь Ланселот доказывал свою доблесть. Помните, какая участь постигла прошлой весной сэра Мелиагонта? Что до меня, я ни в коем случае не подниму оружие против этого отважного рыцаря. Однажды он спас меня от короля Карадока и вывел из Башни Скорби. Он убил Карадока и спас мне жизнь. И разве Ланселот не спас вас, Агравейн, и вас, Мордред, от козней сэра Тарквина? И многих других рыцарей он выручил в тот раз. Или вы думаете, что о благородных деяниях можно забыть? Не вспоминать более ни доблесть, ни доброту?
— Поступайте как знаете, — ответил Агравейн, — а я больше терпеть не стану.
При этих словах в покои вошел король Артур.
— Оставьте этот разговор, брат, — попросил Гавейн.
Агравейн и Мордред поглядели ему прямо в глаза.
— Не оставим, — сказали они.
— Вот как? В таком случае я ухожу. Не стану сидеть здесь и слушать ваши россказни. Ничего общего с вашим заговором я иметь не желаю.
— И я тоже, — присоединился к нему Гахерис.
— И я, — подхватил Гарет. — Никогда не буду говорить дурно о другом рыцаре.
И эти трое вышли из королевских покоев в великом смятении.
— Увы, — пробормотал Гавейн, — конец королевству! Распадается благородное братство Круглого стола. Горе и гибель ждут нас.
С тем он и его товарищи удалились. Король Артур изумился и спросил Агравейна, отчего произошел столь шумный спор.
— Господин мой король, — отвечал тот, — я расскажу вам все как есть. Не могу долее хранить это в тайне. Мы с Мордредом и эти три славных рыцаря поспорили, а о чем — скажу кратко. Всем нам известно, что Ланселот — любовник королевы. Сомневаться не приходится. Мы все — сыновья ваших сестер, и мы не желаем больше с этим мириться. Мы хорошо понимаем, что вы званием превосходите сэра Ланселота, и это вы посвятили его в рыцари. Итак, мы докажем, что он изменил вам.
— Если это правда, он и в самом деле виновен в измене. Однако я не стану вызывать его на суд, пока не получу точное и неопровержимое доказательство его вины. Сэр Ланселот — храбрый рыцарь, это вам обоим известно. Более того: он лучший и бесстрашнейший рыцарь на свете, и он сразится с любым, кто предъявит ему подобное обвинение. Так что, если вы говорите правду, нужно захватить его на месте преступления.
На самом деле Артур вовсе не хотел расследовать слухи насчет Ланселота и Гиневры. Подозрения у короля давно были, но он не желал слушать сплетни. Сэр Ланселот славно служил ему и королеве, и Артур любил и ценил его превыше всех людей.
— Господин мой король, — сказал Агравейн, — завтра вы отправитесь на охоту, а Ланселот, полагаю, не поедет с вами. На закате пошлите королеве известие, что вы решили остаться на ночь в поле, и велите снарядить к вам повара. Тогда под покровом ночи мы захватим его в постели с королевой и доставим его вам, живым или мертвым.
— Я вас понял, — сказал король, — но будьте осторожны. Возьмите с собой надежных товарищей.
— Сир, — отвечал Агравейн, — мы позовем двенадцать рыцарей Круглого стола.
— Берегитесь! Повторяю вам: берегитесь! Он силен и храбр.
— Мы справимся с ним, сир. Идем, надо все приготовить.
Наутро Артур выехал на охоту и послал королеве известие, что на ночь раскинет шатры в поле. Сэр Агравейн и сэр Мордред отобрали двенадцать рыцарей и поехали с ними в замок Карлайла, где пребывала королева.
Той ночью Ланселот предупредил сэра Борса, что собирается поговорить с королевой наедине.
— Сэр, — сказал ему Борс, — лучше бы вам не ходить сегодня к королеве.
— Отчего же?
— Боюсь я происков сэра Агравейна. Он только и делает, что злоумышляет против вас. Умоляю вас, не ходите к королеве. Старайтесь избегать ее. Подозреваю, король не без причины отбыл сегодня из замка. Возможно, он приставил к покоям королевы стражу. Боюсь, против вас зреет заговор.
— Не бойтесь, любезный племянник, — ответил Ланселот, — я не задержусь у королевы надолго. Побуду у нее всего минуту.
— Меня это не утешает. Страшит уже то, что вы идете к ней. Это может погубить нас.
— Дивлюсь я вам, славный племянник. Вы сами знаете, что королева послала за мной. Как могу я ослушаться? Или вы принимаете меня за труса? Стану ли я бежать от ее милостей?
— Защити вас Бог! Возвращайтесь живым и благополучным.
Сэр Ланселот расстался с племянником и, спрятав под плащом меч, отправился в покои королевы. Настал опасный час. Ланселот тихонько постучал в дверь, и его впустили. Вновь Ланселот и Гиневра были вместе. Занимались ли они любовной игрой, этого я сказать не могу, ибо не желаю распространяться на подобные темы. Одно скажу: в ту пору любовная игра была совсем иной.
Королева и Ланселот наслаждались беседой, и вдруг загремели мечи и щиты. Под дверью королевской опочивальни собрались Мордред и Агравейн с двенадцатью рыцарями, восклицая в один голос: «Ланселот, ты изменник! Попался, предатель!» Они, вооруженные, возбужденные, готовые к бою, буйствовали и ликовали, кричали так громко, что весь двор слышал.
— Увы! Нас обоих убьют! — вскричала в тревоге Гиневра.
— Мадам, — сказал ей Ланселот, — есть ли здесь какие-нибудь доспехи, которые я мог бы надеть? У меня при себе только меч. Если найдется здесь щит или копье, дайте их мне, и я быстро положу конец их злобе.
— Я не держу здесь оружия. Я-то думала, в моих покоях ни к чему щиты и шлемы, мечи и копья. Слышите, как они кричат? Теперь я вижу, что наша любовь завершится погибелью. Судя по шуму, там собралось множество хорошо вооруженных рыцарей. Вы не сможете обороняться от них, вас убьют, а меня сожгут заживо. Одно лишь может спасти меня от такой участи: если б вы сумели от них ускользнуть.
— Господи! — сокрушался в отчаянии Ланселот. — Никогда еще я так не нуждался в доспехах.
Сэр Агравейн и сэр Мордред тем временем колотили в дверь с криками:
— Рыцарь-предатель, выходи из покоев королевы! Ты окружен и сам знаешь, что не сможешь удрать.
— Помилуй Иисусе! — прошептал Ланселот. — Не могу я терпеть этот постыдный шум. Лучше погибнуть, чем переносить такое бесчестье.
Он обеими руками обнял королеву и поцеловал ее.
— Благороднейшая королева христианского мира, — заговорил он, — молю вас, выслушайте меня. Вы всегда были дамой моего сердца, и я служил вам верно, как истинный рыцарь. Никогда я ни в чем не подвел вас с того самого дня, как король Артур посвятил меня в рыцари. Станете ли вы молиться за мою душу, если меня здесь убьют? Что же до вашей участи, не тревожьтесь: мой племянник, сэр Борс, и все мои родичи непременно спасут вас от огня. Утешьтесь, любезная леди. Сэр Борс и другие рыцари принесут вам присягу и будут служить вам. Вы будете жить по-королевски в моих владениях.
— Нет, не говорите так! — воскликнула королева. — Вы же знаете, что я не смогу жить, коли вы погибнете. Если вас убьют, я приму смерть с кротостью мученика, погибающего за Христа, нашего Спасителя.
— Что ж, госпожа моя, поскольку сегодняшний день может стать последним днем нашей любви, заверяю вас, что эти рыцари дорогой ценой купят мою смерть. Я более сожалею о вас, чем о себе. О, будь у меня доспехи! Они нужнее мне, чем власть над всем христианским миром. Имей я панцирь и алебарду, молва о нынешних моих подвигах не смолкла бы в устах людей.
— Пусть лучше эти люди схватят меня и убьют, а вы сумеете ускользнуть.
— Не бывать такому, любезная моя королева. Избави меня Господь от такого бесчестья. Христос будет моим щитом. Христос — мои доспехи.
Он взял в правую руку меч, а левую обмотал плащом. Сэр Агравейн и сэр Мордред подхватили тяжелую деревянную скамью и с помощью других рыцарей начали таранить ею дверь.
— Любезные господа! — крикнул им Ланселот. — Прекратите галдеж! Я отворю вам дверь, и делайте со мной что пожелаете.
— Ну же! — крикнул в ответ сэр Агравейн. — Открывайте! Вам нет смысла сражаться против нас. Впустите нас, мы вас не убьем: подождем, пока вернется король.
Ланселот очень осторожно отодвинул засов на двери и приоткрыл щелку, в которую мог протиснуться только один человек зараз. Вот один из рыцарей и полез в дверь. Это был славный, сильный рыцарь по имени сэр Колгревонс Гоорский. Сунувшись в дверь, он тут же попытался ударить Ланселота, но славный рыцарь отбил удар и сам поразил врага мечом. Колгревонс так и рухнул, удар по голове убил его на месте. Ланселот затащил убитого в комнату, снова запер дверь и с помощью королевы надел на себя доспехи погибшего.
А сэр Агравейн и сэр Мордред только и могли, что выкрикивать оскорбления из коридора:
— Рыцарь-изменник, воин-предатель, выйди из покоев королевы!
— Господа, — сказал им преспокойно Ланселот, — прекратите шуметь. Вот что я скажу вам, сэр Агравейн: нынче вам не удастся захватить меня. Советую вам всем поворачивать да и уходить себе потихоньку. Довольно меня оскорблять. Клянусь вам честью рыцаря: если вы сейчас мирно удалитесь, завтра я предстану перед вами и перед королем, и поглядим, кто из вас решится в лицо назвать меня предателем. Я отвечу на вызов, как подобает рыцарю, и принесу клятву, что явился к королеве безо всякого дурного умысла. Я докажу это на поединке, если понадобится такое испытание.
— Стыдись, предатель! — вопил Мордред. — Захотим, так прямо сейчас убьем тебя. Король Артур предоставил нам право убить тебя или арестовать, как получится.
— Ах, господа, неужто вам чуждо милосердие и благородство? В таком случае защищайтесь! — и он распахнул дверь комнаты и с высоко поднятым мечом ринулся на них. Первым же ударом Ланселот сразил сэра Агравейна, а затем с легкостью разделался и с прочими. Через несколько минут все они лежали мертвыми, ибо ни один не мог устоять перед силой и сноровкой Ланселота. Ускользнул только сэр Мордред. Он был ранен и удрал с великой поспешностью.
Сэр Ланселот возвратился к королеве.
— Мадам, — сказал он, вздыхая, — знайте, что наша верная любовь ныне в смертельной опасности. Король Артур навеки стал моим врагом. Но скажите только слово, и я приму вас под свое покровительство и спасу от всех бед.
— Это дурной путь, сэр. Довольно уже мы натворили зла. Успокойтесь, не делайте ничего более. У меня к вам одна лишь просьба: если завтра меня приговорят к смерти, умоляю вас, придите на помощь, спасите меня.
— Не бойтесь, госпожа! Пока я жив, я всегда — ваш спаситель. Не сомневайтесь в этом.
Он поцеловал ее, и они обменялись кольцами. С тем Ланселот оставил королеву и вернулся к себе.
Ланселот собирает своих рыцарей
Когда сэр Борс и другие родичи увидели, что Ланселот вернулся невредимым, они возрадовались превыше меры.
— Помилуй Иисусе! — воскликнул Ланселот. — Вы все вооружены до зубов. Что это значит?
— Сэр, — ответил ему Борс, — когда вы ушли к королеве, мы все — ваши родичи и ваши сторонники — устрашились предательства, нагими выскочили из постелей и кинулись к оружию. Некоторым из нас даже приснилось, будто мы обнажили мечи и вступили в сражение. Все мы уверились, что нам предстоит жестокая схватка, и мы приготовились. Как видите, сэр, мы хоть сейчас в бой.
— Любезный мой племянник, — отвечал Ланселот, — признаюсь вам, что в эту ночь мне досталось хуже, чем когда-либо в жизни. Благодарение Богу, что я сумел избавиться от такой угрозы.
И он поведал им о ночных приключениях, как я только что поведал вам.
— Потому, друзья мои, — заключил он, — ободритесь душой и сердцем. Уверен, что вы поможете мне всем, что в ваших силах, ибо теперь непременно разразится великая война.
— Сэр, — отвечал Борс, — мы примем любую участь, какую судит нам Всемогущий Господь. Рядом с вами мы стяжали немало наград, и теперь вместе с вами примем злосчастье, как раньше принимали счастье.
Другие рыцари подхватили его слова.
— Утешьтесь, сэр, — сказал один из них Ланселоту. — Не найдется в мире таких рыцарей, которые сумели бы нас одолеть. Мы ответим ударом на удар и раной на рану. Мы созовем всех, кого мы любим и кто любит нас, и вместе добьемся победы. Не страшитесь! За опасностью следует торжество.
— Отблагодари Господь вас всех, — сказал Ланселот. — Вы утешили меня в скорби, а вы, дорогой мой племянник, сэр Борс, вернули мне бодрость. Прошу вас действовать немедленно, иначе будет поздно. Пройдитесь среди королевских рыцарей и посмотрите, кто нам друг, а кто враг. Нужно выяснить, велика ли у нас поддержка.
— Сейчас же пойду, сэр. Вернусь до семи часов и перечислю, кто на вашей стороне.
Сэр Борс созвал к себе всех рыцарей, стоявших за Ланселота, — их оказалось двадцать два. Они вооружились и сели на коней, и все они присягнули на верность Ланселоту. К ним присоединились еще сто сорок рыцарей из Северного Уэльса и Корнуолла. Когда они собрались, Ланселот выехал на коне вперед и обратился к ним с такой речью:
— Истинно говорю вам: я всегда был преданным сторонником короля Артура и королевы Гиневры. Ныне, когда королева послала за мной, я имел основания опасаться предательства. Саму госпожу я ни в чем не подозревал, но догадывался, что произойдет покушение на мою жизнь. Благодарение Богу, я сладил с врагами, — и он рассказал о событиях возле покоев королевы. — И теперь ясно, любезные господа, что мне объявят войну. Я убил сэра Агравейна, брата сэра Гавейна, и с ним двенадцать его родичей. Уверен, король Артур сам послал этих людей против меня и теперь в гневе и злобе непременно приговорит королеву к сожжению. Этого я не допущу. Не должна она погибнуть из-за меня. Возможно, я паду в бою, но я намерен сразиться за королеву Гиневру и доказать в поединке, что она верная и честная жена.
— Господин мой Ланселот, — сказал ему сэр Борс, — советую вам принять доброе вместе с дурным. Раз так все случилось, вам нужно всеми силами защищать себя. Во всем христианском мире не найдется рыцарей, которые могли бы вас одолеть. И я советую вам, милорд, позаботиться также о королеве. Если она попала в беду и может пострадать из-за вас, ваш долг — спасти ее, иначе до дальних концов мира дойдет о вас худая слава. Поскольку вас застали вместе с ней, вы обязаны стоять за нее и не допустить, чтобы ее казнили. Не знаю, по праву находились вы с ней или же это было против права, но скажу одно: если она погибнет, на вашу голову обрушится вечный позор.
— Избави меня, Иисусе, от такого стыда! — воскликнул Ланселот. — И молю благого Спасителя защитить жизнь и доброе имя нашей владычицы. Ее не осудят из-за меня, такого не будет. Итак, господа, мои друзья и родичи — как вы поступите?
Все они вскричали в один голос:
— Мы будем делать то же, что и вы!
— Вот что, по-моему, произойдет. Король Артур, наш господин, в пылу гнева приговорит свою супругу к смерти на костре. Злые советники будут подстрекать его к этому. Как же мне поступить в этом случае, милорды?
Сэр Борс выступил вперед:
— Вы должны спасти королеву. Если ее сожгут, то по вашей вине, а если схватят вас, то приговорят к такой же казни или к еще более постыдной. Соберитесь с духом. Спасите ее!
Ланселот сумрачно выслушал все советы.
— Добрые мои господа, — сказал он, — вы хорошо знаете, что я не сделаю ничего в ущерб своей или вашей чести. Знаете вы также, что я решился избавить королеву от лютой смерти. Но, советуя мне любой ценой спасти ее, помните, сколько бед я натворю при этом. Вероятно, я убью кого-нибудь из моих ближайших друзей. Некоторые рыцари из любви ко мне изменят своему государю. Всего этого я не искал и не хотел. И еще скажите мне: похитив королеву Гиневру, куда я ее повезу?
— Вот уж задача, — усмехнулся сэр Борс. — Вспомните, как поступил в подобном случае сэр Тристрам! Он послушался вашего совета и без малого три года жил с Изольдой в вашем замке Веселой Стражи. А поскольку этот замок принадлежит вам, почему бы не укрыть в нем королеву для ее же безопасности? Если король приговорит ее к смерти на костре, вы вправе и обязаны примчаться ей на помощь, и она будет жить в замке Веселой Стражи, пока гнев короля не утихнет. Тогда вы возвратите королеву ее супругу и заслужите благодарность обоих.
— Не думаю, что пример Тристрама так уж хорош, — ответил ему Ланселот. — Или вы забыли, что, когда он вернул Изольду королю Марку, этот король-изменник убил его острым копьем? Пронзил ему сердце, когда он играл на арфе перед королевой. Мне поныне горестно вспоминать о гибели Тристрама, ибо то был один из лучших рыцарей в мире.
— Все это верно, — согласился Борс, — но вы не сдавайтесь. Ведь между королем Артуром и королем Марком нет ничего общего. Артур всегда держал свое слово. Это достойный и честный человек.
Они еще какое-то время поспорили, и все согласились с тем, что будь что будет, но спасти королеву нужно непременно. Если ее приговорят к смерти, она укроется в замке Ланселота. Так решив, рыцари уехали в лес поблизости от Карлайла и ждали там приговора короля.
Гиневру приводят на суд
Сэр Мордред, получивший от Ланселота тяжелую рану, сумел удрать. Он истекал кровью, но все же забрался в седло и поехал к королю. Он рассказал своему повелителю о событиях той ночи и о том, как погибли все бывшие с ним рыцари.
— Помилуй нас Боже! — вскричал король. — Как такое может быть? И вы говорите, что застали его в покоях королевы?
— Да, сир! Богом клянусь, все это правда. Ланселот не был вооружен, но, покончив с сэром Колгревонсом, он надел доспехи достойного рыцаря и напал на нас.
Эти новости глубоко огорчили короля.
— Сэр Ланселот — великий воин, равных ему нет. Горько сожалею я о том, что ныне он обратился против меня, ибо, став моим врагом, он уничтожит братство Круглого стола. У него множество родичей среди знати, наш союз рухнет навеки. И вот еще что: ради собственной чести мне придется приговорить жену к смерти на костре.
И Артур скорбно поник головой.
Спустя недолгое время назначили суд над королевой, и никто не сомневался, каков будет приговор. Ее привели к Камню Правосудия, и там свидетели выступили против нее. Гиневра стояла молча, потупив глаза, перед первыми вельможами королевства. Когда суд завершился, поднялся сэр Гавейн и обратился к королю:
— Господин мой Артур, — сказал он, — прошу вас не спешить со смертным приговором. Разве нельзя отсрочить казнь? На то есть много причин, и одна из них очень проста: быть может, Ланселот пришел в покои королевы без дурного умысла. Вы сами знаете, что госпожа Гиневра многим обязана сэру Ланселоту. Он не раз спасал ее жизнь, он сразился на поединке за нее, когда ни один рыцарь не пожелал вступиться. Она могла послать за ним по доброте сердечной, желая вознаградить его за подвиги. И если королева послала за Ланселотом втайне, то лишь потому, что знала: при дворе хватает сплетников и любителей скандалов, которые только и делают, что сеют раздор. Возможно, она так поступила напрасно, однако со всеми бывает — стараешься сделать как лучше, а выходит наоборот. Это закон жизни. Готов ручаться в том, что королева Гиневра — верная и честная жена. Что же до Ланселота, уверен: он вызовет на поединок любого рыцаря, кто усомнится в целомудрии королевы или в чести самого Ланселота.
— Тут вы правы. Ланселот полагается на свою силу и никого не боится. Но вашего совета я не приму, сэр Гавейн. Закон есть закон. Королева взойдет на костер, и, если мне удастся схватить Ланселота, его я тоже приговорю к позорной казни.
— Боже упаси, государь, чтобы я дожил до такого!
— Почему вы так говорите? Он только что убил вашего брата, сэра Агравейна, и тяжело ранил Мордреда. И разве не убил он двоих ваших сыновей, сэра Флоренса и сэра Ловеля?
— Я знаю все это и горько печалюсь о смерти моих сыновей. Но я предостерегал их всех — и братьев, и сыновей — чем кончится сражение с Ланселотом. Они пренебрегли моим советом. Так что я не стану выступать против Ланселота или мстить ему. Мои родичи сами выбрали путь погибели, сами виноваты в своей смерти.
Король Артур выслушал его мрачно и сказал:
— Готовьтесь, сэр Гавейн! Наденьте лучшие свои доспехи и вместе с братьями, Гахерисом и Гаретом, возьмите королеву, отвезите ее на место казни и предайте огню.
— Нет, благороднейший мой повелитель, этого я сделать не могу. Я не поведу госпожу нашу королеву на страшную и позорную смерть. Не могу даже думать о том, как ее привяжут к столбу, и уж тем более не стану делать этого сам.
— Тогда поручите это братьям.
— Мой господин, они прекрасно понимают, какой позор навлекут этим на себя. Но они слишком молоды и не решаются спорить с вами.
Гахерис и Гарет выступили из рядов рыцарей и обратились к королю:
— Сир, вы можете приказать нам явиться на место казни, — сказал Гарет. — Это в вашей власти. Но мы придем туда против воли. Не отмените ли вы свой приказ?
Король покачал головой.
— Хорошо, — сказал Гарет, — но мы не станем надевать доспехи и брать в руки оружие. Мы простимся с королевой мирным поцелуем.
— Бога ради, идите уже, готовьтесь! — сурово потребовал король. — Ее скоро приведут.
— Увы, зачем я дожил до такого дня! — в горести вскричал Гавейн и, рыдая, убежал прочь.
Вскоре королеве приказали надеть простую одежду и повели ее из замка к месту казни. Она исповедалась перед священником во всех грехах, а вельможи и дамы стояли вокруг и оплакивали ее.
Сэр Ланселот велел одному из своих людей затесаться среди придворных и заранее подать ему знак. Как только этот человек увидел, что королеву уже ведут, он вскочил на коня и поскакал в лес предупредить Ланселота. Ланселот с товарищами выскочил из укрытия, и все они помчались через поле на выручку Гиневре. Натиск был свиреп, Ланселот собственноручно убил с дюжину славных рыцарей, и злая судьба направила его руку так, что он убил двух младших братьев Гавейна, Гарета и Гахериса, хотя они явились на поле безоружными. В горячке битвы Ланселот не узнал их. Французские книги говорят нам, что он с такой силой ударил каждого из них по голове, что юноши рухнули наземь и их мозги растеклись по земле. Потом их нашли в груде тел — сам Ланселот так и не заметил, кого убил. Истребив врагов, а уцелевших обратив в бегство, рыцарь подъехал к Гиневре. Он дал ей платье и пояс, чтобы прикрыть ее простую одежду, и велел сесть за ним на коня; когда же она устроилась и ухватилась за своего рыцаря, Ланселот попросил ее не тревожиться больше: все будет хорошо. Они поскакали прочь, и королева благодарила Бога за спасение от смерти и, конечно же, благодарила своего избавителя.
Они приехали в замок Веселой Стражи, и там Ланселот великолепно принимал королеву. Многие вельможи и рыцари из числа его близких собрались в замке и принесли присягу на верность королеве. Когда стало ясно, что король Артур и Ланселот рассорились навек, кое-кто обрадовался такой новости, но другие прорицали новые войны и несчастья, и оказались правы.