Нет более угнетающего зрелища, чем бездействующая фабрика. Норма взглянула на заросший травой и заваленный железным ломом и всякой рухлядью двор, и ей стало как-то холодно при виде этого мрачного запустения. В главном здании завода оказалось шесть бездействующих горнов.
— Здесь негде скрываться, — нетерпеливо сказал Билль, едва они успели войти. — Треворс, должно быть, был не в своем уме, когда писал то письмо.
Норма ничего не ответила. Она обратилась к проводнику и спросила, есть ли другие помещения.
— Только контора, мисс. Она полна крыс.
Но Норму нелегко было отклонить от раз выбранного ею пути.
— Я загляну в контору, — сказала она.
Это было одноэтажное здание, расположенное под прямым углом к главному заводскому зданию. Сторож с трудом вставил ключ в замок. Наконец дверь со скрипом и стоном отворилась, и они вошли в пустую комнату. Пол был покрыт густым слоем пыли, потолок изукрашен паутиной.
— Никто не был здесь с тех пор, как завод закрылся четырнадцать лет тому назад, — с каким-то удовольствием сказал сторож.
Вдруг, к его удивлению, девушка резко повернулась и вышла на чистый воздух.
На обратном пути в гостиницу она была молчалива, отвечая лишь односложно на вопросы Билля, когда это было совершенно необходимо.
Селби был в гостиной, когда они вошли.
— Где вы были?
Вопрос, обращенный к Норме, был сделан почти грубым тоном.
— Я занималась расследованием, — ответила Норма, пытаясь быть веселой.
— Ваш отец сказал мне, что вы отправились на стеклянный завод. Я здесь всего несколько минут. Если бы я пришел раньше, я бы отправился вдогонку за вами. Это было глупо с вашей стороны, мисс Маллинг.
— Не журите меня. Я искренне раскаиваюсь. Но я рада, что пошла. Мы ничего не видели.
— Разумеется, мы ничего не видели, — сказал Билль, — если не считать рухляди, гнилой воды и ржавого железа. Если бы там что-нибудь было, я бы заметил…
Норма медленно повернулась к нему со странным выражением в глазах.
— А ты видел следы ног?
Билль нахмурился.
— Следы ног? Где?
— В конторе. Их легко было заметить на пыльном полу. Следы огромных голых ног, которые вели к маленькой двери в углу. Мне кажется, мы открыли, где живет Джума.
Глава 33Клетка
Сторож маленького стеклянного завода рассказывал уже девятому слушателю о необыкновенной щедрости эксцентричных американцев, когда дверь трактира отворилась и высокий молодой человек поманил его пальцем.
— Вы мне нужны, Айзэк.
Сторож вытер рот и вышел из трактира, моргая от яркого солнечного света.
— Меня зовут не Айзэк… — начал он.
— Не будем спорить, мой милый, — сказал Селби. — Я хочу взглянуть на ваш стеклянный завод. Насколько я понимаю, вы сторож при этом заводе.
— Это невозможно, сэр. Я не имею права никого пускать туда после трех часов.
— Поговорите с этим типом на его языке, Паркер, — сказал терпеливо Селби.
Сержант Паркер ухватил сторожа за отворот пиджака и притянул осторожно к себе.
— Я сержант отдела уголовного розыска, — сказал он. — Если вы будете кобениться, я посажу вас в тепленькое местечко. Достаньте ключи.
Селби оглядывал улицу.
— Как далеко простирается завод?
— Он примыкает к железной дороге. Кажется, он имеет свою ветку.
— Дальше, должно быть, находится канал, — задумчиво сказал Селби. — Войти и выйти довольно легко. Я думаю, мы найдем целый ряд выходов. С нашей стороны было сумасшествием до сих пор не побывать здесь. Сведения, которые содержались в письме Треворса Маллингу, были достаточно серьезны для того, чтобы Аль приложил старания украсть письмо. А вот и наш Янус.
Он последовал за сторожем и вошел на заброшенный заводской двор.
Дверь конторы была не заперта. Селби, отстранив сторожа, вошел. Следы он заметил сейчас же. Их было много. Одна линия вела к грязным окнам, другая кончалась у двери.
Селби прошел в дальний угол и повернул ручку двери. Дверь была заперта изнутри. Он вышел наружу и обошел кругом здания, где помещалась контора. С другой стороны оказалась дверь. Сторож после некоторых поисков раздобыл ключ от двери. Селби очутился в узком проходе, кончавшемся дверью, которую он отворил без труда.
Комната, в которую он попал, наполовину была занята большой железной клеткой.
— Вы когда-нибудь видали что-нибудь подобное, Паркер?
Паркер покачал головой.
— Это похоже на те клетки, которые возят с собой бродячие зверинцы?
— Это и есть такая клетка, — сказал Селби.
— Показав на лохмотья на полу клетки, он прибавил:
— Постель Оскара Треворса.
Окна были затворены и замазаны синькой. Одно стекло было, однако, разбито и кое-как заделано бумагой. В комнате не было никакой другой мебели. Дверь в соседнюю комнату была не заперта.
В этой соседней комнате, той самой, в которую заглядывал Селби, стояла деревянная походная кровать, покрытая леопардовой шкурой. В поломанной железной печке стоял котел для варки пищи. В одном углу было несколько поленьев. Комната была невероятно грязная, но видно было, что ею недавно пользовались. Селби отворил дверь и прошел в контору. Очевидно, обитатель комнаты редко пользовался этим выходом. Селби запер дверь.
— Слишком поздно, — сказал он. — А теперь давайте найдем выход с завода.
Выходов оказалось два. Оба вели к каналу. Одна из калиток несомненно недавно отворялась.
Селби задумчиво прикусил губу.
Осмотр горнов не дал никаких результатов. Тщательный обыск всего участка также не дал ничего.
Они входили в здание Скотленд-Ярда, когда Селби вдруг ни с того ни с сего спросил:
— Вы слышали когда-нибудь о человеке, которого зовут Джон Бромлей?
Паркер оглянулся.
— Нет.
— В таком случае, вы услышите, — гласил загадочный ответ.
Глава 34Появляется Джон Бромлей
Настроение собравшихся в тот вечер на Керзон-стрит было подавленное. Тень трагедии еще висела над домом. Одна только Норма была весела и оживленна. Она не видела Селби после того, как он осматривал стеклянный завод, но так как он сам молчал, она тоже считала более благоразумным не заговаривать об этом.
Д-р Эвершам запоздал. Он сообщил по телефону, что его задержал один больной и что он придет через полчаса.
— Знаете, что я думаю? — сказал мистер Маллинг после того, как доктор позвонил. — Я думаю, что этот доктор самый ловкий сыщик из всех вас. Я не осуждаю вас, Лоу, но я предсказываю, что когда это страшное чудовище будет поймано, а люди, виновные в смерти бедного Треворса, арестованы, то это произойдет благодаря доктору.
— Почему ты так думаешь, папа?
— Такое уж у меня чувство. Ты никогда не замечала, как он мало говорит, когда заходит речь о совершенном на него нападении. Но мне нравится выражение его глаз при этом. Ну, как, Лоу, вы проверили слова Нормы сегодня?
— Да, мне кажется, что она права. Там действительно есть следы на пыльном полу, и притом следы сравнительно недавние, — сказал Селби. — Больше того, я убежден, что Оскар Треворс сидел там в заключении некоторое время, не очень долго, но, во всяком случае, несколько недель.
Мистер Маллинг вдруг резко переменил тему разговора.
— Я говорил с Гвендой. Она возвращается с нами в Сакраменто на следующей неделе. Боюсь, что мы возьмем с собой и вашего приятеля.
— Бедный мистер Лоу! — насмешливо сказала Норма. — Вам будет тут совсем одиноко.
— Посмотрим, — сказал Селби и сейчас же прибавил: — Я говорю не о том, буду ли я чувствовать себя одиноким, а о том, уедете ли вы на следующий неделе.
Сказав это, он встал, так как услышал, как автомобиль доктора остановился около подъезда. Он пошел навстречу доктору.
— Вы, пожалуй, опоздали, доктор, чтобы поддержать меня. Уже решено, что мисс Гильдфорд поедет назад в Сакраменто.
— А. разве я обещал вам поддержать вас в чем-нибудь? — Эвершам был удивлен. — Ах, да, я помню. Вы хотите, чтобы она поехала в Австралию. Почему?
— У меня есть основания.
— Но разве она там будет в большей безопасности, чем в Америке?
— Я думаю, что да.
Этот разговор происходил в коридоре. Помогая доктору раздеться, Селби увидел в дальнем конце коридора грузную фигуру Дженингса.
— Не беспокойтесь, Дженингс. Я уже впустил доктора. Свет в порядке?
— Да, сэр. Вчера это вышло ужасно неудачно.
— Вы даже представить себе не можете, как это было неудачно, — сказал Селби.
В дверь постучали. Вошел Дженингс, неся на серебряном подносе телеграмму.
— Для меня, должно быть, — сказал Селби, беря телеграмму и разрывая конверт.
Очевидно, тот, кто телеграфировал ему, на стеснялся в расходах. Телеграмма занимала три отпечатанных на машинке листка.
— Это довольно серьезное известие для вас, мисс Гильдфорд, — сказал Лоу.
— Для Гвенды? — спросил взволнованно Билль. — В чем дело, Сель?
— Слушайте, — сказал Селби и стал читать:
«Поверенные Джона Бромлея Треворса, известного под именем Джон Бромлей, возбудили дело, выдвинув притязание на имущество Треворса. Они обращаются к суду с ходатайством о наложении запрещения, чтобы помешать переходу состояния Треворса к мисс Гильдфорд. Джон Бромлей Треворс известен под именем Джон Бромлей. Он живет в Лондоне: 38, Сомерс-стрит, Сомерс-Таун. Он заявляет, что он сын Треворса, и готов предъявить доказательства этого».
Это сенсационное известие было встречено сначала общим молчанием. Билль был совершенно ошеломлен. Гвенда почувствовала сразу облегчение.
— Я рада! — вырвалось у нее.
— 38, Сомерс-стрит? — спросил доктор, хмурясь. — Ведь это одна из беднейших трущоб Лондона. Для вас это, должно быть, потрясение, мисс Гильдфорд?
— Если и потрясение, то приятное. Я не знаю, буду ли я когда-нибудь зарабатывать хлеб пером, но я знаю, что одно из главных препятствий устранено.
На мгновение ее глаза встретились с глазами Билля. Доктор понял. Он повернулся к Селби.