– Но, Паломид, дорогой мой, я и не в состоянии убить несчастную старушку, у меня же меч тупой.
– Тогда оглушите ее мечом, Пеллинор. Дайте ей как следует по башке, авось заработает сотрясение мозга!
– Груммор, дружище, вам легко говорить. А ну как оглушить ее не удастся? Она может выйти из себя, Груммор, и что тогда со мной будет? Я вообще никак не пойму, отчего это вы так жаждете каких-то насильственных мер? В конце концов, она-то вас любит, верно ведь, что?
– Каковы бы ни были причины поведения этой твари, суть в том, что мы вынуждены сидеть здесь, на выступе.
– Так, значит, все, что вам требуется, это слезть с него.
– Любезнейший, как же мы слезем, когда она тут же на нас наскочит?
– Но ведь это будет всего только любовный наскок, – успокоительно сказал Пеллинор. – Вроде как ухаживание. Не думаю, что она причинит вам зло. Все, что вам нужно делать, – это идти впереди нее, пока не дойдете до замка, что? В сущности говоря, вы могли бы даже немного ее обнадежить. Всякому любо, когда ему отвечают взаимностью.
– Вы что же, – холодно осведомился сэр Груммор, – предлагаете нам флиртовать с этой вашей рептилией?
– Это безусловно облегчило бы вашу задачу. Я подразумеваю – возвращение в замок.
– И как же мы это проделаем, хотелось бы знать?
– Ну как вам сказать? Паломид мог бы время от времени обвивать ее шею своей, а вы бы махали хвостом. Я так понимаю, что лизать ее в нос вам не хочется?
– Искренне ваш, – немощно, но твердо и с отвращением произнес сэр Паломид, – не в состоянии ни обвиваться, ни лизаться. И кроме того, он сейчас упадет. Адью.
С этими словами он разжал обе руки, цеплявшиеся за край обрыва, да так бы и сгинул в пасти чудовища, когда бы сэр Груммор не изловчился его ухватить, а оставшиеся пуговицы не удержали бы его от падения.
– Вот! – сказал сэр Груммор. – Полюбуйтесь на вашу работу!
– Но, дорогой мой друг…
– Я вам не друг и не дорогой. Вы попросту бросаете нас на погибель.
– Ох, да что вы!
– Да. Именно бросаете. Безжалостно.
Король почесал в затылке.
– Пожалуй, – с сомнением сказал он, – я мог бы придержать ее за хвост, пока вы побежите к замку.
– Так придержите. Если вы сию минуту чего-нибудь не предпримете, Паломид рухнет, и нас разорвет напополам.
– И все равно я не понимаю, – печально сказал Король, – с чего это вам взбрело так одеваться. Для меня это загадка. Однако что ж, – сказал он, ухватывая Зверюгу за хвост, – давай-ка, старушка. Раз-два взяли! Всегда должно делать лучшее из дозволяемого обстоятельствами. А вы, двое, мчите во весь опор. Поторопитесь, Груммор, я по хвосту чувствую, что Зверь недовольна. Ах ты, паршивка, нельзя! Бегите, Груммор! Негодная тварь! Фу! Гадкая, гадкая! Нельзя! Да скорее же вы, скорее! Уходите! Не трогать! Ходу! Она вот-вот сорвется! А ну-ка, к ноге! К ноге! Рядом! Ах ты дрянь! Быстрее, Груммор! Сидеть, сидеть! Лежать, Зверюга! Да как ты смеешь! Осторожнее, Груммор, она взяла след! Ах ты так? Ну вот! Она меня цапнула!
Двое рыцарей достигли подъемного моста, на полголовы опережая Зверюгу, и едва они его проскочили, как мост сейчас же поднялся.
– Уф! – выдохнул сэр Груммор, отстегивая заднюю половину костюма и распрямляясь, чтобы вытереть лоб.
– Тьфу! – воскликнули старые бабы, притащившие в замок яйца. Из людей, вхожих в замок, кое-кто кое-как говорил по-английски, включая Святого Тойрделбаха и Матушку Морлан.
– Ах ты склизкая, тряская, скрюченная Зверь! – произнес страж моста. – О, сколь ужасно дыханье твое!
– Изыди от нас! – добавили зрители.
– А сэр Паломид-то, красавчик, – говорили многие из Древнего Люда, осведомленные о всенощном сидении на утесе, но по обыкновению ничего не сказавшие из боязни выдать себя, – того и гляди, ляжет да помрет.
Оборотившись, чтобы взглянуть на язычника, они увидали, что по сказанному и вышло. Сэр Паломид, даже не сняв с себя головы, пал на каменную колоду подъемника и лежал, еле дыша. Они стянули его с камня, выплеснули ему в лицо целый ушат воды и принялись обмахивать передниками.
– Ах, бедолага, – с состраданием говорили они. – Сассенах! Дикарь черномазый! Неуж не очухается? Ну-ка, спрысни еще! Вот так спрыснул!
Сэр Паломид медленно приходил в себя, пуская из носа пузыри.
– Куда это искренне ваш попал? – спросил он.
– Мы здесь, старина. Мы все же вернулись. А Зверь осталась снаружи.
Утверждение сэра Груммора подкрепило долетевшее сквозь опускную решетку печальное подвывание – как будто тридцать пар гончих псов завыли на луну. Сэр Паломид содрогнулся.
– Надо бы встать в дозор, посмотреть, не идет ли Король Пеллинор.
– Да, сэр Груммор, дайте мне одну секундочку для восстановления сил.
– Зверь мог его изувечить.
– Бедняга!
– Вы-то как себя чувствуете?
– Недомогание минует, – отважно вымолвил сэр Паломид.
– Нам нельзя попусту тратить время. Может статься, в этот самый миг Зверь пожирает Пеллинора.
– Ведите меня, – сказал язычник, с трудом поднимаясь на ноги. – Вперед, на бастионы.
И все сообщество полезло вверх по узким лестницам дозорной башни.
Под ними в овраге, с одной стороны защищавшем замок, виднелась Искомая Зверь, казавшаяся отсюда маленькой и какой-то перевернутой. Она сидела на валуне, полоща в ручье хвост, и, склонив на сторону голову, не отводила глаз от подъемного моста. Из пасти ее свисал язык. Пеллинора же нигде не наблюдалось.
– Очевидно, она не пожирает его, – сказал сэр Груммор.
– Если только уже не пожрала.
– Не думаю, старина, чтобы у нее хватило на это времени, как-то оно непохоже.
– Если поразмыслить, то должны были бы остаться какие-то кости или еще что. Ну хотя бы доспехи.
– Безусловно.
– И как вы считаете, что нам следует делать?
– Это сложный вопрос.
– Не полагаете ли вы, что нам должно произвести вылазку?
– Мы могли бы переждать, Паломид, посмотреть, что будет дальше, – а по-вашему как?
– Никаких купаний, – согласился сэр Паломид, – пока не выяснен брод.
Прождав вместе с рыцарями часа полтора, конгрегации Древнего Люда наскучило отсутствие развлечений, и она со стуком повалила по лестницам вниз, намереваясь, взобравшись на стену, пошвырять камнями в Искомую Зверь. Двое рыцарей остались в дозоре.
– Хорошенькая получается история.
– Действительно так.
– Я хочу сказать, если как следует в ней разобраться.
– Точно.
– С одной стороны, Королева Оркнея на что-то дуется, – я не мог не заметить, что охота на единорога как-то странно на нее повлияла, – с другой – нюнит Пеллинор. Да и вы, как считается, влюблены в Изольду Прекрасную, верно? А теперь еще эта Зверь к нам прицепилась.
– Запутанная ситуация.
– Любовь, как о ней подумаешь, – с натугой сказал сэр Груммор, – очень сильное чувство.
Именно в это мгновение – как бы в подтверждение слов сэра Груммора – на дороге, шедшей от скал, появились две неспешно бредущие в обнимку фигуры.
– Силы небесные, – воскликнул сэр Груммор, – а это еще кто такие?
Фигуры приближались и становились все различимее. Одной из них оказался Король Пеллинор. Рука его обвивала талию коренастой, средних лет дамы в юбке для верховой езды. У дамы было красное, лошадиное лицо, в свободной руке она сжимала арапник. Волосы были собраны в узел.
– Да это, никак, дочь Королевы Фландрии!
– Я говорю, вы, двое, – едва завидя рыцарей, закричал Король Пеллинор. – Я говорю, посмотрите! Кто это, по-вашему, можете догадаться? Нет, вы только подумайте, что? Как по-вашему, кого это я отыскал?
– Ага! – гулко крикнула коренастая дама, пристукнув себя по щеке рукоятью арапника. – Это еще кто кого отыскал!
– Ну да, я знаю! Это вовсе не я ее отыскал, а она меня! Ну, что вы об этом думаете? И знаете что? – продолжал распираемый восторгом Король. – Ни на одно мое письмо и невозможно было ответить! Я на них адреса не ставил! У нас же не было адреса! То-то я все время чувствовал, что в них что-то не так! Ну вот, Свинка и вскочила на коня и давай рыскать за мною по горам да болотам! А Искомая Зверь очень ей помогала – у нее же отличнейший нюх, – да и эта волшебная барка тоже оказалась себе на уме, потому что, увидев, в какой я пребываю печали, она воротилась назад, за ними! Они на нее наткнулись в какой-то бухте и тут же – раз и сюда! А чего ж мы стоим? – кричал Король, не давая никому вставить ни слова. – Я хочу сказать, чего мы так надрываемся? Это что, по-вашему, вежливо? Давайте, вы, двое, сойдите вниз и впустите нас. А кстати, что такое с мостом – сломался?
– Это все Зверь, Пеллинор, Зверь! Она в овраге.
– А что с ней такое?
– Она осаждает замок.
– Ах да, – сказал Король. – Теперь вспомнил. Она же меня укусила. И что бы вы думали, – продолжал он, взмахивая рукою по воздуху, дабы показать, что она забинтована, – Свинка перевязала меня, я и моргнуть не успел, перевязала куском этой, как ее… ну, сами знаете!
– Нижней юбки, – бухнула дочь Королевы Фландрии.
– Да-да, своей нижней юбки! – Короля скрючило смехом.
– Все это очень хорошо, Пеллинор, очень хорошо. Но что вы намерены предпринять относительно Звери?
Но Его Величество обуревало веселье.
– Подумаешь, Зверь! – вскричал он. – Она вам мешает? Я с ней быстро управлюсь. А ну-ка! – закричал он, подходя к краю оврага и размахивая мечом. – А ну-ка! Пошла! Кыш! Кыш!
Искомая Зверь окинула его отсутствующим взором. Она шевельнула хвостом – неуверенный жест узнавания, – а затем вновь сосредоточила свое внимание на наворотном покое. Редкие камни, которыми швыряли в нее Древние Люди, она ловко ловила и проглатывала на способный довести до белого каления манер отгоняемой курицы.
– Опускайте мост! – приказал Король. – Я ею займусь! Кыш отсюда, кыш!
Мост с некоторой неуверенностью стал опускаться, и Зверюга немедленно подобралась поближе к нему, причем на морде ее выразилась надежда.
– А теперь, – закричал Король. – Беги внутрь, а я прикрою отход.